Накануне Дня родного языка «Белсат» поговорил с представительницей Объединенного переходного кабинета по национальному возрождению Алиной Ковшик. Узнали, много ли ошибок она делала в беларусских диктантах, когда училась в гродненской школе, и почему ее фамилия до сих пор красуется на одной из досок почета в Гродно. А также о том, кто будет финансировать Институт беларусского языка.

Алина Ковшик, представительница по национальному возрождению Объединенного переходного кабинета. Варшава, Польша. 15 февраля 2024 года.

Фото: Мира Леселишская / Белсат

– Алина Ковшик просыпается, готовит кофе и о чем думает сегодня с самого утра?

– Ой, я ночью начала еще думать (смеется). Знаешь, о чем? Как спланировать поездки на День родного языка, как успеть всюду, ведь приглашений очень много, а логистика – сложная. У меня такой квест: как попасть и в Вильнюс, и в Белосток, и в Варшаву – одновременно…

– Ничего себе! Праздновать будешь в разъездах.

– Точно так, но в Вильнюсе буду читать диктант в музее Луцкевичей.

«Хочу, чтобы родным языком моего сына был беларусский»

– Вездесущая! Давай с самого начала. Если в начале было Слово, ставшее плотью, то какое, как думаешь, слово произнес Боженька, создавая Алину Ковшик?

– Не знаю (смеется). Это сложно. Не очень верю, что было какое-то особенное слово. Но верю в предназначение, верю в жизненный путь, который мы можем выбирать.  Понимаю, что тот путь, которым я шла, привел меня туда, куда и должен был привести.

Мне всегда был важен беларусский язык, вопрос беларусской идентичности. Поэтому, когда я пришла в Объединенный переходный кабинет заниматься именно этими делами, я поняла, что определенный круг в своей жизни я замкнула. Надеюсь, что новый виток будет еще более широким и масштабным.

– Но у тебя есть сакральное слово, которое тебе помогает в жизни и в твоем деле?

– Мне очень нравится выражение «матчына мова» (русс. – «материнский язык»). Я очень много думала, каким будет материнский язык моего ребенка, моего сына. И это помогло мне сделать очевидный выбор. Я хочу, чтобы для моего сына материнским языком был язык беларусский.

Почему мне еще нравится это выражение, потому что оно очень теплое и нежное. К тому же показывает истинную роль языка в нашей жизни – связь поколений и то, что без языка мы фактически не можем существовать как нация. Это один из важнейших атрибутов нации, и это абсолютно естественно, когда нация выбирает свой родной язык. Хотя в Беларуси – и мы знаем почему – нам пытаются вбить в голову, что наш язык – это признак национализма, что это какой-то там «фашизм», «экстремизм», «терроризм» и так далее.

«Самые креативные сидели на последних партах»

– Твоя мама разговаривала с тобой, маленькой, по-беларусски?

– Мама не разговаривала со мной по-беларусски. Я родилась в русскоязычной семье. Но в семье все беларусы. И у нас всегда было такое очень теплое отношение к нашему наследию и истории. Я родилась в Гродно, потом семья переехала в Брест, потом жили в Германии, а еще позже нас забросило аж в Кыргызстан.

Алина Ковшик, представительница по национальному возрождению Объединенного переходного кабинета. Варшава, Польша. 15 февраля 2024 года.

Фото: Мира Леселишская / Белсат

Сейчас я думаю, что моя беларусская идентичность такая сильная, потому что формировалась в столкновении с другими идентичностями и культурами. Я уже в 4-5 лет задавала матери вопросы, кто мы такие: «Почему твоя подруга тетя Валя разговаривает по-украински, потому что она украинка, а мы кто и почему не разговариваем по-беларусски?» Тогда у мамы не было ответа. Но я ее просила, чтобы она пела мне колыбельные по-беларусски и читала беларусские книжки перед сном. Так что, как я шучу, беларусский язык зашит очень глубоко в моих генетических кодах и архетипах.

– Когда ты вообще начала изучать беларусский?

– С пятого класса – уже в Гродно, когда мы вернулись из Кыргызстана. Это была СШ №18. Потом училась в 6-й школе. А с восьмого класса – в школе-гимназии №30.

– Абсолютная тишина, голос учительницы, стук каблуков… Помнишь атмосферу школьных диктантов в гродненской школе?

– О да, помню. Даже имею одну чудесную историю, связанную с диктантом, а точнее – с самым первым моим диктантом по беларусскому языку в 5-м классе. Я написала его, получила четверку, и была очень счастлива, так как сделала только одну ошибку. И не догадаешься – какую. Написала слово «счастье» с буквой «щ», потому что еще не знала, что нет такой буквы в нашем языке.

Вот, но я очень собой гордилась. Потом беларусский язык мне как-то всегда легко давался. Участвовала в конкурсах, на которых читала стихи Натальи Арсеньевой, Ларисы Гениюш. Очень они мне нравились своей патриотичностью. Помню, как однажды выступала и читала стихи в беларусском костюме, который одолжила в школьном музее…

– Подозреваю, что дальше пошли одни пятерки по беларусскому языку и литературе?

– Это так, пятерки. У меня были замечательные учителя. Я думаю, роль учителя или учительницы очень важна в нашей жизни.  Поэтому у меня сейчас так болит сердце, когда вижу, что происходит с беларусской школой. Ведь мне посчастливилось учиться в школе в 1990-е, когда была оттепель и когда появились первые учебники по истории Беларуси, такие бело-красно-белые и без рисунков. Мы страшно их все не любили, потому что они были не очень привлекательны для детей. Это я сейчас понимаю, что они просто не совсем соответствовали нашему возрасту. Но благодаря им я знаю настоящую историю.

Тогда к беларусскому языку все относились с уважением. Но помню и момент референдума 1995 года с вопросом, должен ли быть русский язык вторым государственным. И помню, как учительница русского пришла в класс и загоняла нам «политику партии» о важности русского языка. У нас не было тогда сопротивления, потому что мы были очень маленькими.

Алина Ковшик, представительница по национальному возрождению Объединенного переходного кабинета. Варшава, Польша. 15 февраля 2024 года.

Фото: Мира Леселишская / Белсат

– На контрольных диктантах давала списывать другим? Списывали у тебя?

– Нет, я всегда сидела на последней парте. Выбирала галерку и в школе, и в университете.

– Пряталась таким образом?

– Нет, не пряталась. Просто на последних партах сидели всегда самые креативные, ну и мои подруги были там. У нас там такая хорошая банда собиралась. У меня всегда была такая здоровая доза бунта.

Спринтер Алина Ковшик. «Никто не побил мой рекорд!»

– А теперь в первых рядах.

– Ну, не знаю. А, есть вещь, которой я горжусь! Моя фамилия – ой, может, об этом лучше не писать? – до сих пор висит на доске почета в школе. До сих пор никто, видимо, не побил мой рекорд по легкой атлетике. Ведь я была спортсменкой, очень хорошо бегала. Спринт на 60, 100, 200 метров. Когда последний раз я была в школе, специально проверила: представь себе, 20 лет прошло – и никто не побил мой рекорд!

И я такая думаю: что за слабаки! И не скажу, что результат там был какой-то супервыдающийся. Но – факт. Возможно, это значит, что дети слабые сейчас. Не такие быстрые. Вот, а тогда у меня хватало сил и учебой заниматься, и спортом. Мой тренер предлагал идти в училище олимпийского резерва, а я говорила: «Василий Алексеевич, не могу – мне нужно учиться!» Он так смеялся надо мной.

– Эх, после интервью уберут тебя с красной доски…

– Да, возможно, уже сняли (смеется).

«Сердце болит, что нет единого правописания»

– Алина, ты не считаешь, что диктант – немного такой авторитарный жанр в педагогике? Никакой тебе свободы, никакого творчества. Может, попробовать на День родного языка писать общенациональные эссе? Или, по крайней мере, творческие диктанты? Не думала об этом?

– Нет, пока что об этом не задумывалась. Мне кажется, что традиция диктантов на День родного языка уже установилась, и стоит ее сохранять. Но, быть может, нужно изобретать и новые формы. Здесь, скорее, важно само участие и то, что ты прикасаешься к процессу. Не так важно, что пишешь – важен акт совместного написания. Но вполне возможно, что в современных беларусских школах, которые мы изменим, действительно диктантов не будет.

Алина Ковшик, представительница по национальному возрождению Объединенного переходного кабинета. Варшава, Польша. 15 февраля 2024 года.

Фото: Мира Леселишская / Белсат

– В этом году совместный диктант приурочен к 100-летию Василя Быкова. Какой текст пишем?

– Идея открыть 2024 год – год 100-й годовщины Василя Быкова – диктантом на День родного языка возникла во время нашей встречи с представителями Рады БНР и Беларусской радой культуры. Сергей Наумчик предложил три варианта текстов. Мы выбрали, я думаю, пожалуй наиболее сентиментальный. Это будет фрагмент книги «Доўгая дарога дадому».

Непростой текст, потому что взят в оригинале, в авторском правописании. К тому же достаточно сложный пунктуационно. Поэтому я надеюсь, что те люди, которые будут диктовать, будут делать соответствующие акценты, чтобы было проще. Для проверки подготовлены два текста – авторский и в наркомовке. Потому что думаю, что большинство беларусов все-таки будет писать в более распространенной версии – в наркомовке.

Признаюсь: мое сердце болит, что у нас нет одного правописания беларусского языка. Поэтому одна из задач, которая перед нами стоит, – нормировать и прийти к одному варианту. Я уверена, что это будет способствовать развитию и распространению языка. Ведь если кто-то сейчас пытается изучать беларусский язык, может теряться в разных версиях. Правда?.. Короче, диктант будет сложным, но надеюсь, что в словах Василя Быкова каждый вспомнит и найдет себя, свое детство.

«Финансирование Института беларусского языка имеем на целый год»

– Считаю, главное, чтобы люди начали говорить на языке, использовать его в устной коммуникации.

– Согласна, но, с точки зрения стратегий, всегда проще что-то распространять, если оно нормировано. Поэтому, как я уже объявляла в конце января, мы создаем Институт беларусского языка. Он уже на стадии реализации. У нас собралась прекрасная команда языковедов, и процесс идет очень быстро и слаженно.

Более того, я думаю стоит похвастаться, так как у нас есть финансирование на создание Института беларусского языка и на его работу на целый год. Эту финансовую поддержку оказал нам один беларусский бизнесмен! Представь себе, какой уровень сознания должен иметь беларусский бизнес, если инвестирует в такие стратегически важные вещи? Очень благодарна этому человеку! Благодаря ему мы в течение года будем иметь возможность действовать спокойно и развивать дело.

Алина Ковшик, представительница по национальному возрождению Объединенного переходного кабинета. Варшава, Польша. 15 февраля 2024 года.

Фото: Мира Леселишская / Белсат

– Это очень хорошая новость. Когда открытие?

– Предполагаем открыть Институт беларусского языка в рамках научно-практической конференции в мае 2024 года. Планируется, что она пройдет в Белостоке. Сейчас ведем переговоры. Так что очень и очень скоро. Но языковеды уже работают.

«Заведующий кафедрой хотел, чтобы я заплатила взятку за аспирантуру»

– Беларусский язык – живая стихия, он развивается, усваивает новые слова, хотя и находится вместе со многими своими носителями в ситуации изгнания. А иногда и благодаря этому. Я недавно использовал польское слово «порадня» в отношении врачебной консультации – и оно легко прижилось в моем словаре.

– Да, интересно наблюдать за этим. Беларусский язык в польской среде, быть может, возвращает себе старые слова со времен Речи Посполитой, которые были общими и для поляков, и для беларусов. И находит новые. Например – «пэсэль» (смеется).

Но я же из Гродно. У нас беларусский язык всегда был немножко не такой, как у минчан. Мне часто говорили, что у меня польский акцент. Может быть, но я уже достаточно давно живу в Польше, и разговариваю по-беларусски.

– Почему и когда ты вообще решила уехать из Беларуси?

– Я уехала учиться. После университета в Гродно хотела идти в аспирантуру. Имела самый высокий балл на курсе. Исторический факультет. Писала дипломную работу о системе образования базилиан. Я хотела учиться, у меня были планы. Многие мои студенческие научные работы были посвящены вопросам идентичности беларусов, самосознания, формирования менталитета. Я понимала, что эти темы защитить уже тогда было невозможно в Беларуси. Просто невозможно. Можно было писать о каких-то эсерах, о других советских практиках, но это меня совсем не интересовало.

Более того, мой заведующий кафедрой хотел, чтобы я заплатила взятку за то, чтобы меня приняли в аспирантуру. Я не понимала: лучшая студентка, спортсменка, и чего я там только ни делала в том университете – и взятка?.. И тогда я просто поступила в Варшавский университет. Так и оказалась в Польше. Это был 2004 год, кажется.

«Скучаю по журналистике, но пришло время для изменений»

– Известная журналистка «Белсата», которая стала беларусским министром. Не скучаешь по белсатовскому ньюсруму?

– Конечно, скучаю. Но думаю, что в журналистике я сделала достаточно. Я проработала на «Белсате» 17 лет, с самого начала. Это очень долго. Я попробовала себя в разных амплуа. И это было очень интересно. Для меня было важно создавать беларусское независимое телевидение. Особенно важно было, чтобы оно было беларусскоязычным. Ну и, наверное, пришло естественное время для изменений.

Лидер беларусских демократических сил Светлана Тихановская во время официального визита в польскую столицу пришла в студию «Белсата», где дала интервью журналистке Алине Ковшик. Варшава, Польша. 26 марта 2022 года.

Фото: Белсат

– Но профессиональные качества журналистки и тот опыт не мешают тебе быть политиком?

– Не думаю, что мешают. Наоборот. Очень помогают, потому что мы сейчас выполняем миссию – миссию возвращения Беларуси беларусам. И тут все руки очень нужны. К сожалению, многие наши лидеры сидят за решеткой. Это наша боль. Мы следим за их судьбами, стараемся реально сделать все, что возможно, чтобы освободить людей из тюрем, но это очень сложное дело.

Тот опыт, который я получила на «Белсате», уникален. Широкий политический кругозор, богатые связи с различными сообществами – это очень полезно. Ведь это то, что, в принципе, сейчас и нужно, ведь главное – строить связи и создавать сообщества. Чтобы мы, беларусы, держались вместе и были способны вместе делать много маленьких и одно большое дело.

«В Беларуси должны быть два государственных языка: беларусский и английский»

– Со Светланой Тихановской – только по-беларусски?

– Да, всегда. И она отвечает мне на беларусском. Заседания кабинета также ведутся на беларусском языке. Светлана Тихановская, которая их ведет, пользуется и русским, но все чаще – и естественно! – переходит на беларусский язык. Чувствую свой скромный вклад в это: первое интервью по-беларусски Светлана дала именно мне.

А сама я перехожу на русский только с людьми, которые откровенно не понимают беларусского. Или английского.

– Таких все меньше.

– Общаться по-русски сейчас просто не комильфо. Исключительно в случаях, когда встречи проходят по-русски. Таких тоже сейчас очень мало. Поэтому призываю: учите английский язык! Беларусский и английский. И когда меня спрашивают, должны ли быть в Беларуси два государственных языка, я отвечаю: да, должны быть два – беларусский и английский!

Английский действительно может быть таким вторым языком общения, техническим, как это сейчас фактически произошло в Украине. Ведь это язык всего мира. У нас сейчас проблема, потому что не хватает людей, которые хорошо знают английский язык, даже в демократических силах. А представьте себе, что нам предстоит строить новую армию. И нам будут нужны учителя и врачи, которые смогут перенять опыт развитых стран в этих сферах. Ведь переводчиками сейчас мало кто пользуется, скажу я вам. Все встречи проходят без переводчиков, особенно закрытые. И это абсолютно нормально.

«Беларусский язык должен быть языком смеха и языком любви»

– Ты упомянула врачей и учителей. Писательница Ева Вежновец недавно на литературной встрече отметила, что для того, чтобы нация стала полноценной, на беларусском языке должны заговорить проститутки, воры и убийцы…

– И я полностью согласна. Язык должен быть живым, он должен быть в первую очередь инструментом общения – без всякой там политической или идеологической шелухи, без всего этого.

Он должен быть языком смеха, языком любви, языком споров, языком первых слов.

Вот мы разговаривали недавно с людьми из Беларуси, и им очень не хватает богослужений по-беларусски. Люди хотят иметь Божье слово по-беларусски.  Сейчас я думаю, кого подключить и как осуществить такой проект, чтобы это было возможно, чтобы люди имели службы по-беларусски.

Что касается веры, то да, у меня другое мировоззрение, но я очень уважаю людей, которые имеют свою веру. Я знаю, это очень важная часть жизни. Поэтому, если от меня может что-то зависеть и я могу помочь в таких вопросах, как, например, богослужение на беларусском языке, буду рада это сделать.

– Говоришь о беларусском языке как «языке смеха и любви», но утверждала в то же время, что это и наше оружие. Имеет ли какие-либо шансы беларусский язык в информационной войне с «великим и могучим» русским? Многие выражают скептицизм.

– А я по жизни оптимистка! Я думаю, что очень важно делать то, на что ты имеешь влияние. Есть такое высказывание, которое я очень люблю: если ты мечтаешь один – ты только мечтаешь, а если мы мечтаем вместе – создаем действительность. И мы создаем новую действительность. Действительно, силы неравны, и мы это прекрасно понимаем. Но мы многое берем энтузиазмом и вовлеченностью, убеждением и пониманием, что делаем правильное дело.

Алина Ковшик, представительница по национальному возрождению Объединенного переходного кабинета. Варшава, Польша. 15 февраля 2024 года.

Фото: Мира Леселишская / Белсат

Даже если сравнить статистику работы беларусских независимых СМИ с российскими, то увидим, что наши имеют лучшие показатели глубины просмотров, вовлеченности аудитории и распространения. Естественно, что цифры посещений российских СМИ будут выше, так как Россия намного больше. Но мы должны бороться за беларусскую аудиторию. Одно из важнейших дел, которое, я считаю, сделал «Белсат», – это то, что он действительно сделал беларусский язык нормальным языком коммуникации, языком новостей, языком документальных фильмов, языком программ. И это стало естественным.

Поэтому я убеждена: надо создавать медиапродукты по-беларусски. Это наше отличие. Поэтому да: язык сейчас – это наше оружие.

Россия тоже использует русский язык как оружие. Использует, чтобы колонизировать нашу страну, чтобы уничтожать наш язык. Мы должны защищаться. Но мы не можем от русского языка защищаться русским же языком!

Знаешь что, я думаю, что успехом будет, если и пропаганду начнут делать по-беларусски. Это будет означать, что они осознали, какую огромную силу имеет беларусский язык. Силу! Вот это будет настоящий успех! (смеется)

«Я счастлива, ведь живу в согласии с собой и своими ценностями»

– Так, к убийцам и проституткам, упомянутым Вежновец, добавляем пропаганду! Алина, понимаю, что на День родного языка будешь в других городах, но… Отметите ли этот день с семьей?

– Знаешь, я в семье День родного языка праздную ежедневно, потому что ежедневно пользуюсь языком. Я каждый день говорю по-английски с сыном. Хотя он много говорит по-польски. Он здесь родился, здесь воспитывался. Раньше он ходил в беларусскую субботнюю школу, но сейчас – в подростковом возрасте, и мне тяжеловато его вытянуть. Но уверена, что он перерастет этот период. Его материнским языком всегда будет беларусский.

Я наблюдаю, что у подростков беларусский язык становится секретным языком избранных. В соцсетях они устраивают группы, посвященные изучению истории, общаются в закрытых суперчатах. Им кажется, что они пользуются языком, который никто не понимает (шепотом).

Это тоже определенный путь к языку для молодежи. Но главный путь к их сердцам и умам – через популярную культуру. Нам очень не хватает сегодня беларусскоязычных звезд и инфлюенсеров, которые могли бы влиять на молодежь. Это вызов для нас. И задание, чтобы такие люди появились. Чтобы засевать зерна, которые, я убеждена, когда-то дадут обильные плоды.

– Когда-то подростком ты сделала ошибку в слове «счастье». Она была не роковой? Алина Ковшик – счастливый человек?

– Да, счастливый, потому что живу в согласии с собой и своими ценностями, а рядом со мной люди, которые меня очень поддерживают.

Дмитрий Мираш / ВВ / ИР belsat.eu