Физический ресурс политзаключенных имеет ограничения. А есть ли предел психологического ресурса их близких?
Накануне с самого утра всколыхнул пост Анастасии Дашкевич.
Сам пост это настоящий крик души. Настя пишет «Дмитрий пробыл в Жодино полгода в бетонной клетке. Все время в карцере: от июля и до января. Теперь его перевели снова в Новосады. Туда же, где на него завели уголовное дело. Сейчас он снова в СИЗО, где жалуется на дикий холод. Говорит, что ему приходится по 8 раз за ночь вставать на зарядку, чтобы согреться. А за это ему составляют рапорты, что он не лежит после отбоя. Я не могу понять, почему просто заключения не достаточно? Почему он не может отбыть свой срок и вернуться домой к своим детям? К своей работе и своей семье?
Удушье. Вот что я чувствую от мысли, что мой любимый человек проходит через насилие, а с этим ничего невозможно сделать. Я не знаю, как справляться со всеми бытовыми вопросами и 4-мя детьми без него, как делать все домашние задания детей, делать работу, справляться с кружками и борщами, если я знаю, что мой муж трясется от холода в новосадовской камере? Я так и не научилась с этим жить. Я боюсь за его жизнь и его здоровье. И единственное о чем умоляю, это для облегчения для него. Я хочу, чтобы папа моих детей вернулся домой живым и здоровым…»
В последний месяц власти стали применять в отношении политзаключенных новую тактику – их стали этапировать из одного учреждения в другое. Мы всегда пытаемся понять логику и поэтому ищем ответ на вопрос: «зачем вдруг политических начали переводить отбывать наказание в разные тюрьмы?». Неужели мало того, что они и так находятся за решеткой в особых условиях – к ним применяются самые жесткие методы содержания. Мало того, что людей держат в камерах штрафных изоляторов, добавляют постоянно новые сроки за якобы нарушения тюремного режима, так еще и применяют новые пытки. Именно к пыткам относятся лишение какой бы то ни было связи с внешним миром, удержание людей в каменных мешках, где они, чтобы не умереть от холода, делают упражнения, потому что им не дают ни теплую одежду, ни одеяла. И это при том, что люди и так не имеют возможности лечь до отбоя. Об элементарной врачебной помощи вообще даже речь не идет. Все это направлено только на то, чтобы максимально нанести вред здоровью человека. И общество в этом уже убедилось.
Так зачем же понадобилось еще и этапирование? В России это дополнительное и пожалуй самое тяжелое испытание во время отбывания наказания. Там зеков перевозят в так называемых столыпинских вагонах с закрашенными и зарешеченными окнами. В одном купе иногда едут до 14 человек. Ни о каком полноценном сне не может быть и речи. Россия большая и там могут этапировать неделями.
В Беларуси посчастливилось, когда человека забрали из СИЗО, например, и на автозаке отвезли на место, где он будет отбывать срок заключения. Все гораздо хуже, когда из одной колонии перевозят в другую. Иногда вагон с арестованными могут прицеплять к поездам, которые едут то в одну область, то в другую, чтобы попасть в третью. Зеки такое этапирование прозвали «кругосветкой». Если нет прямого поезда из Бобруйска в Гродно, то и будут возить сначала в Гомель, потом в Брест, оттуда в Барановичи пока не привезут.
Могут ли человека этапировать в каких-то особых условиях? Мне запомнился рассказ Василия Старовойтова. Он говорил, что лично для него этапирование было самым тяжелым испытанием. Зачем понадобилось возить арестанта в нечеловеческих условиях почти по всем областям страны? И это при том, что в СИЗО пожилой человек перенес два сердечных приступа, микроинсульт, после которого не мог даже полноценно разговаривать, и почти полностью потерял зрение. Василий Константинович вспомнил, как вагон стоял на солнцепеке несколько часов и у него было ощущение, что он находится в консервной банке. В какой-то момент дверь приоткрылась и конвоир поставил воду и сухую пайку. На просьбу дать хоть немного подышать свежим воздухом, последовал краткий ответ: «Не положено».
Знал ли этот служака, что перед ним известный на всю страну человек, дважды герой Социалистического Труда, председатель знаменитого на весь бывший СССР колхоза «Світанак»? Знал ли он, что этот узник мальчишкой был в партизанах и воевал в одном отряде со своим отцом на Могилевщине? Знал ли он, что вся вина этого человека заключается только в том, что он выступал с критикой Александра Лукашенко и не поддержал его кандидатуру на выборах 1994 года?
Знают ли сегодняшние конвоиры в чем вина Дмитрия Дашкевича? А других политзаключенных, которых тысячи?
Тюрьмы переполнены, но людей продолжают арестовывать каждый день. И это не воры или хулиганы. Это люди, которых никак нельзя причислять к криминальному контингенту. Администрации колоний не могут не понимать, что эти люди не пойдут на тюремный бунт, а замена одного известного политического на другого никак не решает проблему перенаселения камер. Зачем тогда совершают это дополнительное испытание? Какова цель этих перетасовок? Когда-то мы задавали такие вопросы по кадровым назначениям. Тогда не могли понять логику. Но логика была – показать, что на практике якобы решается кадровая политика. Если товарищ не справлялся со своей работой в одном ведомстве, то он успешно будет не справляться и во втором, и третьем. Ведь не это же главное. Главное, чтобы это были свои люди. А вот с этими перетасовками в тюрьмах похоже тоже дело в показухе. Тюремное начальство показывает, что работает по полной. Не дают политическому свиданий, лишают писем? А кто виноват? Неужели начальство? Ну тогда посмотрите лучше ли ему будет в другой тюрьме.
Уже остро стоит вопрос элементарного сохранения жизни. Ведь физический ресурс человека не бесконечен. А как при этом быть с психологическим состоянием близких, которые на свободе? Там же тоже все на пределе ресурса.
belsat.eu / ЮК
Редакция может не разделять мнение автора.
