Ровно 80 лет назад евреи Варшавы решили дать отпор оккупационному немецкому режиму. Восстание началось из-за попытки окончательной ликвидации населения еврейского гетто в столице Польши. Это было первое и самое крупное городское восстание в оккупированной Европе.
Смотрите сюжет в нашем видео:
Выживший в гетто Вацлав Изаак Корнблюм, автор книги «Воспоминания. Моя версия», говорит, что «началось все с того, что в разных местах улицы начали строить части стены». Как вспоминает выжившая Барбара Марлов, участвовавшая в Варшавском восстании в качестве разведчика, «половина улицы была в гетто, а половина была на польской стороне. Был забор посередине улицы».
Та самая стена Варшавского гетто отделяла еврейскую часть города от так называемой арийской. В высоту это каменное ограждение достигало трех метров, поэтому покинуть огражденную территорию было практически невозможно. Попытки пересечь стену карались смертной казнью.
Гетто постоянно уменьшалось. Гетто было процессом. Сначала была огромная территория, более 307 гектаров, на которой, однако, немцы разместили невероятное количество людей.
«В гетто было… Не могу объяснить. Лежали живые трупы на улицах. Без дома, без одежды», – говорит Барбара Марлов.
Варшавское гетто буквально вымирало от болезней. В этом закрытом районе за полтора года умерли 100 тысяч человек – главным образом от тифа и голода. Марлов вспоминает, как шла по улице с мамой, держа в руках корзинку с клубникой для бабушки, как вдруг на них набросился голодный.
«Он был как животное. Даже не знаю, это был мальчик или взрослый. Это было так страшно, что я до сих пор не могу этого забыть», – делится выжившая.
Вацлав Изаак Корнблюм вспоминает:
«Изначально еще разрешали выходить на работу из гетто. У кого-то были какие-то контакты с немцами. Организовывали такие работы, выводили колонны людей через пропускные пункты. Выходили в 6 утра, возвращались в 5 вечера. Потом и этого уже не было».
Гетто – это не только унижения, голод, бедность и смерть. В закрытом районе существовала нормальная жизнь. Участие в культурной, духовной жизни – все, что казалось варшавским евреям нормальным и к чему они привыкли в довоенные годы, было для большого количества людей своеобразным сопротивлением.
Но духовное сопротивление не было единственной формой борьбы. В 1943 году начали появляться повстанческие организации. Организации начали появляться в тот момент, когда немцы ликвидировали варшавское гетто, вывозя отсюда сотни тысяч варшавских евреев в лагерь уничтожения в Треблинке.
«Бывало и так, что людей привозили, когда вагоны уже стояли. Тогда людей сразу гнали в них. Никого нельзя было спасти. Так было с мамой. Отец узнал, что я остался один, и дядя пытался помочь, у него в семье был еврейский полицейский. Но оказалось, что площадь уже пуста, маму забрали», – вспоминает Корнблюм.
Тогда, в момент крайнего отчаяния, у людей не осталось иного выбора: либо тихо ждать своей смерти, либо дать отпор. Все понимали, что то, что они остались в живых, и то, что они работают на предприятиях – это временная ситуация. Что их ждала через какое-то время та же судьба, которая постигла их родных и знакомых.
Утром 19 апреля 1943 года немцы окружили гетто и начали депортацию. Однако встретили сопротивление. Целью повстанцев была не победа, а борьба. Марек Эдельман, один из участников восстания, умерший в 2009 году, говорил:
«Человечество договорилось, что умереть с оружием в руках красивее, чем без оружия».
Тогдашняя еврейская Варшава пряталась в бункере. Когда этот бункер был обнаружен немцами, евреи отказались выйти и по примеру израильской Масады – крепости, так и не сдавшейся римским легионерам в конце Иудейской войны, покончив жизнь самоубийством.
Подавили восстание только через месяц, 16 мая. Гетто же было полностью уничтожено. Однако одна группа повстанцев все-таки сумела спастись. Благодаря им мир узнал подробности о событиях, происходивших в гетто. 19 апреля, день восстания евреев Варшавы, стал Днем Йом а-Шоа – Днем памяти и траура по жертвам нацизма. А события в польской столице запомнились как один из из самых ярких примеров отчаянной борьбы против оккупации.
Дарья Чульцова belsat.eu
