Мир и в первую очередь Россия сегодня вспоминают жертв политических репрессий. Когда-то этот день, 30 октября, назывался «Днем политзаключенных СССР». Поменялись и мир, и страна, а политзаключенные остались. И их число в России неуклонно растет.
По данным правозащитного центра «Мемориал», только за прошедший год произошел резкий скачок: 195 политзаключенных (из них 141 преследуются за религию). Это на 62% (!) больше, чем осенью 2017-го года. И в 4 раза больше, чем в 2015-ом году.
Как все начиналось
О первом Дне политзаключенных в СССР 30 октября 1974 года сообщили миру иностранные СМИ. Его отметила в пермских и мордовских лагерях группа диссидентов: массовой голодовкой и зажиганием свеч. Об этом рассказали зарубежным журналистам на подпольной пресс-конференции на квартире у академика Сахарова. Ведущего этого брифинга – будущего автора статьи о правах человека в российской Конституции – Сергея Ковалева через месяц посадили «за антисоветскую агитацию и пропаганду», дали 7 лет лишения свободы и 3 года ссылки. И он стал одним из них – из советских политзаключенных, а их были миллионы…
Имя им Легион
Назвать точную цифру советских политзаключенных не сможет никто. Обычно в первую очередь вспоминают репрессированных в годы Большого сталинского террора в 1937-38 гг. Из более чем полутора миллиона арестованных половина была расстреляна тогда же, без суда и следствия, НКВДшными тройками.
Но были еще около 4 миллионов раскулаченных в начале 30-х, из них более 600 тысяч погибли при этапировании и в местах ссылки.
Было насильственное переселение целых народов: корейцев, немцев, чеченцев, крымских татар… Снова называются разные цифры, но чаще всего историки сходятся на 7 миллионах переселенцев. Из них по пути депортации от голода и нечеловеческих условий погиб каждый четвертый… А ведь была еще и первая волна: Красный террор революции и Гражданской войны, который тоже расстрелял, растоптал и рассовал по лагерям и тюрьмам сотни тысяч людей. И в первую очередь львиную долю интеллигенции.
Возвращение имен
Уже 12 лет у Соловецкого камня в Москве (валуна привезенного из тех самых Соловков) накануне дня памяти собираются люди и читают скупые строчки биографий: в которых вся трагическая судьба их расстрелянных или депортированных родственников. 12 лет люди читают, а имена не заканчиваются. В правозащитном центре «Мемориал» говорят, что пока не дочитали даже до половины списка.
А одновременно растет список политзаключенных новейшего времени и путинской эпохи. Теперь в перечне «Мемориала» уже 175 человек (против 120 в октябре 2017-го). И еще 106 человек, которых назвали «вероятными жертвами, не вошедшими в список».
Новая волна политзаключенных
Здесь и Мария Дубовик и Анна Павликова, молодые девушки, преследуемые по делу «Нового величия» (цинизм процесса в том, что, судя по материалам, собранным юристами, саму организацию и ее устав создали провокаторы из ФСБ, а молодые ребята шли у них на поводу).
Здесь и блогер Дмитрий Третьяков, арестованный за репост чужого сообщения в Телеграмме. По статье 280 ч.2 УК РФ («Публичные призывы к экстремистской деятельности с использованием Интернета») ему теперь грозит до 5 лет лишения свободы.
Милосердия не будет
Здесь, конечно, и украинский режиссер, обвиняемый российскими правоохранительными органами в террористической деятельности, Олег Сенцов. Он прекратил свою голодовку через 145 дней под угрозой начала принудительного питания.
Сенцов пытался добиться самого массового в новейшей российской истории освобождения политзаключенных, которых в «списке Сенцова» было 62 человека. Но ни поддержка российской интеллигенции, ни глав европейских государств не помогли. Ведь это был бы не просто «акт милосердия», как его называл, например, режиссер Александр Сокуров. Это был бы прецедент. И признание, что в России есть политзаключенные и жертвы политических репрессий. А на это российское правительство пойти никак не могло.
Читайте по теме:
- Уроки террора. Как СССР депортировал западнобелорусское населения в 1940 году
- Историки создали интерактивную карту ГУЛага
- В Кузбассе устроили репрессии против активных студентов
Елена Гордиенко, belsat.eu
