После последнего раздела Речи Посполитой в 1794 г. и оккупации белорусских земель Российской Империей местное население постоянно конфликтовал с оккупантами. Чаще всего противостояние проявлялось в крупных городах и поселках. После поражения двух восстаний 1794 и 1830 годов на некоторое время оно утихает. Чтобы взорваться с новой силой в знак солидарности с расстрелянными манифестациями в оккупированной Варшаве в 1861 году.
Основными формами сопротивления в это время становится пение патриотических и религиозных песен (гимнов), повсеместное использование специальной патриотическая символики: одежды, медальонов и других аксессуаров. Частыми были случаи, когда патриоты обливали чернилами присланных российских чиновников или выбивали стекла в домах наиболее одиозных представителей Императорского трона на белорусских землях. Активно распространялась нелегальная патриотическая литература. Массовыми стали акции солидарности с уволенными или наказанными участниками гражданских протестов. Были и случаи избиения некоторых представителей правоохранительных органов. Частыми стали жалобы в Сенат и другие государственные органы империи. Местные губернаторы не справлялись с общественными протестами, поэтому быстро теряли свои должности.
Месть гродненцев
В Гродно происходили массовые сборы около дворца российского губернатора, освистание его кареты, «кошачьи» концерты гимназистов на занятиях (учащиеся мяукали, выли и шумели, препятствуя учителям). 21 октября гродненские гимназисты выгнали из класса нового пророссийского инспектора гимназии Рахманина. Был случай, когда местные жители освистали и забросали камнями карету гродненского губернатора.
С конца июня 1861 года начинаются патриотические пения в церквях и сбор средств на памятник расстрелянных в Варшаве. Станислав Сильвестрович – хозяин поместья Гожа, собрал около 80 рублей и передал их члену гродненской тайной организации, а гродненский доктор Целестин Цехановский был замечен в доминиканском костеле за сбором средств на памятник погибшим патриотам. 23 июня патриотические песни зазвучали в Фарном римско-католическом костеле, на следующий день ту же акцию повторили в бернардинском костеле. А 5 и 6 августа 1861 года, после многолюдной манифестации за городом, патриоты приходили на гродненские кладбище и пели там патриотические песни.
Патриотические гимны звучали из всех костелов Гродненской губернии. Таким образом костелы становятся местом концентрации патриотически настроенных граждан.
В декабре 1862 года россияне друг другу начинают жаловаться в письмах: «… поют что-то в костёлах; панны и паненки понапяливали жалобу (траур) … ». Речь идет про траурную одежду черного цвета и черную бижутерию: кольца, серьги и амулеты с патриотической символикой.
В знак траура женщины надевали пышные черные платья. Мужчины одевались в пальто и шапку-конфедератку, или шапку-гарибальдийку. Именно так выглядел пассивный гражданский протест, также таким образом можно было отличаться от приезжих оккупантов. Интересный факт – женщины-патриотки могли облить серной кислотой «… платья дам, не носящих траур…», как писал в своем рапорте российский чиновник Просолов.
Позже был принят закон, запрещающий ношение траурной одежды и черной бижутерии. За неподчинение данному запрете – штраф или арест.
Протесты глазами россиян
Пение патриотических песен и гимнов в костелах поддерживали дух жителей оккупированных земель. В Гродно до начала восстания 1863 года подобные действия раздражали и злили российскую администрацию. Пассивные акции гражданского протеста приезжие называли «бесчинаствами», которые встречались на каждом шагу.
Поколотить Москаля было делом чести почти для каждого мужчины-патриота Северо-Западного края. Как раз с этой проблемой столкнулся только переведенный в Гродно медик Митропольский И., который по своей неосведомленности попал в подобную ситуацию. «Телятник» – так российский доктор называет место прогулки в центре Гродно, куда россиянам вход был де-факто запрещен:
«Если на телятник ходил один русский в военной форме, то поляки вышучивали и выгоняли его таким образом. Трое или четверо, взявшись за руки, шли на него прямо, не давая дороги. Русский, конечно сторонился; но шутники делали поворот к нему навстречу, так что куда бы он не вертелся, всё встречал стену из дураков, пока, не выругавшись, не уходил с телятника, сопровождаемый бранью и смехом».
Российский доктор тоже однажды проходил там, и трое молодых людей сразу же начали делать вышеописанную акцию. Но доктор оказался не из пугливых и, как он это сам описывает, приготовился к драке: «Господа, говорю, оставьте свою глупую проделку; не ли, хоть вас и трое, а я один, но, слово чести, я больно поколочу вас». После этих слов гродненцы отказались от издевательской идеи.
Плюнуть на россиянина – дело чести
Женщины и девушки ни в коем случае не хотели иметь даже минимальных отношений с россиянами. Если военнослужащий пытался начать разговор с гродненкой, то девушка отворачивалась в другую сторону, или отвечала по-польски «ниц не розумем». А более смелые женщины Гродно могли обложить бранью российского служивого или даже плюнуть на его мундир или пальто.
Тот же доктор Митропольский в воспоминаниях рассказывает, как оплевывали его и описывает ситуации, где других россиян ежедневно постигало такое же наказание: «То же было и с другими русскими, и все несли своё обплевание безропотно во славу отечества».
Больше всего доставалось тем, кто имел неосторожность посетить католическую церковь. Появление москаля, особенно человека в военной форме, в храме во время богослужения считалось святотатством. Священник сразу прекращал богослужение, а выдворение россиянина из синагоги сопровождалось традиционным оплевыванием и элементами как белорусской, так и польской брани.
Заказать кофе по-русски было невозможно
Ситуация в Гродно и вообще по всему Северо-Западному краю настолько обострилась, что россиянин даже не мог спокойно заказать себе обед или чашечку кофе в обычном гродненском кафе: «… можно было просидеть целый день и недопроситься по-русски чашки кофе, пока не скажешь: «филижанка кофе, прошу пана», и тогда филижанка являлась немедленно». Российским чиновникам было опасно появляться на улице ночью, особенно, если это был подвыпивший российский солдат. Гродненцы отслеживали одиноких представителей Императора России и били.
Проблемной для россиянина в Гродно была даже доставка почты, либо российских газет. Письма чиновники получали с большими задержками и, даже, уже в открытых конвертах.
Российские военные сами провоцировали конфликты
Бывали ситуации, когда российские военные, обычно в подвыпившим состоянии, показывали свое неуважение и ненависть к гродненцам, провоцировали на драку. Иногда устраивали пьяные дебоши в питьевых домах.
Англичанин Андерсон рассказывает, как однажды посетил ресторан в компании местных шляхтичей, а один из компании выпивших русских офицеров протянул руку через весь стол и взял кусок хлеба. Были случаи и когда россияне избивали местных патриотов. Но дело против российских «хулиганов» не заводили, всегда по результатам следствия, были виноваты местные жители. Напрашивается вывод, что такие действия со стороны россиян в отношении жителей западных территорий белорусских земель были выгодными для российского руководства.
Ненависть к оккупантам возникала не на пустом месте. Россияне очень жестко обходились с жителями белорусских земель, чем и заслуживали такое неприязненное отношение со стороны не только гродненцев, но и жителей всех земель бывшей Речи Посполитой.
АК, belsat.eu
