Историк Алесь Пашкевич: Режим дискредитирует свою версию исторической памяти. И это хорошо
По замыслу властей, 2022 год должен был стать годом исторической памяти в Беларуси. В январе Лукашенко анонсировал, что в течение года беларусам будут напоминать о героическом наследии страны и рассказывать правду о жизни народа в разные периоды. Что сделал режим в этом направлении и превратилась ли беларусская история в оружие в руках Лукашенко? Об этом мы поговорили с историком Алесем Пашкевичем.
«Неспособная к реальной конкурентной борьбе на идейном поле авторитарная власть стремится это компенсировать беспощадными и массовыми репрессиями»
– Алесь, очертите и оцените, что сделал режим в «Год исторической памяти». Насколько эти действия были эффективными?
– В этом направлении действительно много делалось, тема весь год не уходила из государственных СМИ, происходили многочисленные мероприятия по всей стране и на разных уровнях. Все это было забито в календарные планы всех без исключения государственных учреждений, и в соответствии с ними демонстрировалась непрерывная активность. Количественно всего было много, а вот насколько это все переходило в качество, давало ли эффект? Не думаю, что он слишком большой.
Официальных отчетов об этих мероприятиях и фоторепортажей из них достаточно, чтобы представить, как они проходили. Некий командированный служащий приезжает на предприятие или в учреждение, местное начальство административными методами сгоняет в зал людей, перед которым командированный говорит речь об исторической памяти, как правило, казенным языком и самого примитивного содержания. Делаются фото, рассылаются куда надо, кто-то ответственный за процесс дает относительно всего этого комментарии в определенном определенном формате. В результате все начальники и идеологи ставят галочки о выполнении в планах и расходятся удовлетворенные. Такое называется отбыванием номера, и вряд ли могут быть иллюзии, что это имеет какую-то реальную эффективность.
– Тогда можно ли говорить о вреде и риске такой политики?
– Да, можно. Например, попытки индоктринации молодежи могут представлять большую потенциальную опасность. Мы знаем, что в школах и других учебных заведениях в этом году значительно усилили идеологический фактор, взят курс на пересмотр учебных программ, издание новых учебников, расширение деятельности провластных организаций, те же постоянные встречи детей с чиновниками и силовиками, и т.д. Правда, неизвестно насколько все эти формы идеологической работы учитывают специфику современной молодежи, насколько они ей близки и понятны? У меня складывается впечатление, что такие дебелые формы и там не будут эффективными. Чтобы действительно эффективно дурачить детям и молодежи головы, нужно умело и креативно действовать в интернете на тех площадках, где молодежь проводит свободное время. Тогда как с подобной креативностью как раз у лукашенковского режима всегда были проблемы.
Еще хуже, что параллельно со всем этим идет последовательная кампания по уничтожению альтернативного взгляда на историческую память, оппоненты просто бесцеремонно выдавливаются силовыми методами.
Приняты, например, законы «О недопущении реабилитации нацизма» (еще в 2021 году) и «О геноциде беларусского народа», и это как раз потенциально очень серьезный инструмент для подавления инакомыслия на ниве истории, особенно учитывая произвольные трактовки законодательства и размытые формулировки. Кроме того, закрыли почти все общественные организации, занимавшиеся популяризацией исторических знаний, прекратили существование почти все независимые периодические издания, парализована работа независимых издательств.
Не полностью подконтрольным и не полностью уничтоженным пока остается интернет, но и здесь серьезные ограничения, связанные с объявлением буквально всех «экстремистами» и преследованием за любые формы сотрудничества с ними. Есть уже прецеденты и того, что «экстремистскими материалами» признавали исторические издания вполне безобидного содержания. А сколько за этот «Год исторической памяти» прошло через тюрьмы экскурсоводов, краеведов, историков, сколько их уволено с работы и лишено права на профессию, вынуждено покинуть страну.
Все это, естественно, очень серьезно, и в этом как раз главная проблема: неспособная к реальной конкурентной борьбе на идейном, в том числе и историческом поле авторитарная власть стремится это компенсировать беспощадными и массовыми политическими репрессиями.
«Опасность российской экспансии серьезнее, чем попытки лукашистов продвинуть свою «государственную идеологию»
– Можно ли сказать, что в течение этого года власти все больше привязывали Беларусь духовно и исторически к России?
– Да, в ситуации тотальной зависимости от России, в которую благодаря своей бездумной политике попал Лукашенко, в том числе и в идеологической сфере, место зачищенных им национально беларусских нарративов занимают откровенно российские. Они были и раньше, но им во всяком случае старались противостоять, притом не совсем безуспешно. Приведу только один, но характерный пример – когда в 2012-м отмечалось 200-летие войны 1812 года, разные пророссийские деятели добивались, чтобы ее у нас называли на российский манер «Отечественной», писали кляузы в разные властные структуры. Но научное и академическое сообщество тогда могло эти наскоки более-менее успешно отбивать. Теперь же смотрю содержание одного из нынешних номеров «Беларусского исторического журнала», уже к 210-летию той войны – и там уже даже в заголовках сплошная «Отечественная война». Это лишь пример, а общая тенденция везде такая.
Опасность российской экспансии, по моему мнению, серьезнее, чем попытки лукашистов продвинуть свою «государственную идеологию». Российская пропаганда, в том числе и историческая, более умелая и технологичная, чем лукашенковская, она более исправна и в освоении современных информационных площадок. Поэтому и вреда она, конечно, может наделать куда больше, тем более в условиях бесконкурентности.
– Какие события выделяют, а какие замалчивают власти и почему? Есть ли у страны единый взгляд на прошлое?
– Из того, что выделяют, в центре бесконкурентна Вторая мировая война. Это не сейчас появилось, конечно, весь период правления Лукашенко как раз этому периоду всегда уделялось огромное внимание. Теперь же это все приобрело гипертрофированные формы: все повсюду о войне говорят, к ней все сводят, заведено уголовное дело по «геноциду беларусского народа», разрушаются польские воинские захоронения, той войной без конца упрекают близких и дальних соседей, памятью о ней оправдывают все преступления режима и внутри страны, и за ее пределами.
Все остальные события войне явно проигрывают, но в целом можно сказать, что возносится и возвышается все то, что объединяло нас с Россией. И наоборот – унижаются и позорятся те страницы истории, которые нас от России отдаляли.
Сейчас в Беларуси просто опасно продвигать то, что связано с историей беларусского национального движения, антироссийских и антисоветских выступлений, особенно если они происходили в ХХ веке и под бело-красно-белым флагом. Показательно, как много воли сейчас дали одиозным пропагандистам и вообще антибеларусским активистам вроде печально известной гродненки Ольги Бондаревой. Фактически эти люди теперь могут тыкать пальцем в то, что им не нравится, и государственные структуры их не осаживают, а наоборот – потакают их «капризам» и обрушивают репрессивный молот на то, на что они указали. Как какие хунвейбины в Китае времен «Культурной революции».
В таких условиях, конечно, никаким общим взглядом на историю в Беларуси не пахнет, между провластным лагерем и оппонентами режима сейчас беспрецедентно острое противостояние. Особенно если дело касается событий новейшей истории.
– А что насчет более древних периодов истории?
– До такого же накала противостояния по более древней истории дело пока что не дошло. О том же периоде Великого Княжества Литовского даже сам Лукашенко за год достаточно положительно высказывался. Его еще не успели – в отличие от времен Речи Посполитой, относительно которого однажды даже прозвучало слово «этноцид» – объявить полностью враждебным, официальная позиция быстрее формируется и определяется. Но здесь также явно замечается уклон в выпуклость в том периоде русско-православного фактора, который можно подогнать под идею всегдашнего братства с Россией.
В качестве примера можно привести серию коротких исторических роликов, которые в этом году с благословения Мингорисполкома крутили в минском метро. Среди почти полусотни роликов нет ни одного, который был бы посвящен католическому или протестантскому факторам в беларусской истории, действиям не православных деятелей.
Великие князья литовские, магнаты и шляхта ВКЛ, то есть люди, которые в основном двигали историю княжества и причастны к созданию ее культурных приобретений, оказались почти полностью за бортом. Если они вскользь и упоминаются в каких-то роликах, то, как правило, в отчетливо негативном контексте, в качестве врагов и вредителей, злонамеренным умыслом которых героически противостояли положительные православные или околоправославные герои.
«Под своими обломками режим похоронит и многое из русификационного и советского символического наследия»
– В беларусском обществе существует определенное двоемыслие относительно тех или иных исторических событий (например, БНР и бело-красно-белый флаг, 17 сентября 1939 г., восстание Калиновского и другие). В течение последних двух лет это выливается в открытую борьбу с тем, что не вписывается в «линию партии», открытое разжигание вражды. Есть ли в этом опасность?
– Конечно, опасность в этом есть, и очень большая. На самом деле история, а особенно страницы, связанные с борьбой за свободу и независимость, собственную особенность и самобытность, должны объединять нацию, а не разъединять. У нас же власть и много лет перед тем, а с 2020 года особенно делает все, чтобы на этой почве прокопать как можно более глубокий ров между разными частями народа. Делается это не через хотя бы более-менее цивилизованные дискуссии, а путем открытого и бесцеремонного насилия, ломание судеб десятков и сотен тысяч, если не миллионов людей. Это глубоко деструктивная политика, и ее последствия мы будем расхлебывать после еще долгие годы.
Впрочем, нет ничего плохого, чтобы на хорошее не вышло. Другая сторона медали – это то, что продвигая свою версию исторической памяти такими брутальными методами, режим Лукашенко ее глубоко дискредитирует, заставляет ассоциироваться прежде всего с собой. Поскольку прочной исторической перспективы этот режим не имеет и рано или поздно должен рухнуть, то можно надеяться, что под своими обломками он похоронит и много из русификационного и советского символического наследия, которое в противном случае преодолевалось бы поколениями. Что-то вроде того, как это произошло и происходит в Украине в результате агрессии путинской России сначала в 2014 году, а после в 2022-м. Однако для этого нам, к сожалению, всем предстоит пройти еще очень много тяжелых испытаний.
– Историческая память «здорового человека» и историческая память Лукашенко: в чем разница? Как должна выглядеть работа с исторической памятью, какое место она должна занимать в обществе? Чем стала историческая память в руках режима и почему так случилось?
– Историческая память «здорового человека» должна работать на позитивное объединение собственного общества и примирение отношений с мирными соседями, засыпание когда-то возникших рвов или разрушение возведенных стен, заживление исторических ран, если они волей судьбы возникли. Это не тождественно замалчиванию неудобных моментов истории, но их основательное изучение и рефлексии над ними должны идти в направлении «никогда снова», а не «можем повторить».
Историческая память Лукашенко – это совершенно противоположное. Он сам даже особо не скрывает, что его забота о сохранении этой памяти – инструмент для политических и идеологических репрессий, а не способ устройства мирного сожительства в современности. Это не заживление каких-то ран, а, наоборот, разведение старых и нанесение новых.
Соответственно, историческая память «здорового человека» – конструктивная, а историческая память Лукашенко – деструктивная.
Так случилось потому, что Лукашенко и его соратники не думают об интересах общества и народа, о будущем страны как таковой. Для Лукашенко Беларусь – это его собственная вотчина, в которой он ничем не ограниченный хозяин. Будущее страны, которая перестанет быть его личной собственностью, ему неинтересно. Соответственно, и инструменты он подбирает такие, которые позволят ему сохранить эту собственность. Историческая память в его версии является инструментом, который соответствует такой цели.
Саша Гоман /ММ belsat.eu
