«Шлях да Беларусі» Нила Гилевича и «Малітва» Геннадия Буравкина –произведения, очень близкие по глубине содержания и яркости чувств. При том, что бездуховность, которая отдаляет нас от понимания важности бытия именно на нашей родной земле, существовала и тогда, когда эти стихи писались, а сейчас, к сожалению, развернулась на родине с новой силой. Но боль и гнев не мешают вере и надежде. Этим проникнуты произведения Геннадия Буравкина – философские, лирические, публицистические.
Уроженец Россонщины, он приобщился к беларусскому слову, когда еще учился в полоцкой школе. И тогда начинал писать стихи для местной районки. Возможно, благодаря этому, сразу после окончания школы (1954) и поступил в Беларусский государственный университет на филологический факультет, на отделение журналистики. Так и прошел по жизни, совмещая общественную и государственную деятельность с работой то на литературном поприще, то в журнале («Камуніст Беларусі»), либо на Беларусском радио, позже – в газете «Літаратура і мастацтва» (заведующим отделом и заместителем главного редактора). Работал, как говорят и «в поле», когда был собственным корреспондентом газеты «Правда» в Беларуси (1968-1972). Потом снова журнал, на этот раз «Маладосць» (1972-1978), где занял должность уже главного редактора. Ну, а в конце 1970-х Петром Машеровым был назначен председателем Государственного комитета БССР по телевидению и радиовещанию.
Восьмидесятые полностью были отданы широкой государственной и общественной деятельности в должности депутата Верховного Совета БССР и одновременно члена ЦК КПБ. А с 1990 по 1994 год работал постоянным представителем Беларуси при ООН в США. Имея такое широкое поле обязанностей, причем весьма разносторонних, Геннадий Буравкин никогда не забывал литературу.
«В последнее время, может быть, потому что постарел или стал более взрослым, может потому, что болезни принуждали к сосредоточению больше, чем раньше, я люблю перечитывать классиков. И в каком-то смысле прихожу в ужас от их злободневности. Всегда хочется верить, что прогресс, включая и духовный, идет. А получается как? Читаю Гоголя – сегодняшний день, читаю Салтыкова-Щедрина – это не просто сегодняшний день, это в деталях абсолютно точный снимок нынешней ситуации в обществе. И я не знаю, то ли радоваться за классиков, какие они были мудрые, то ли ужасно переживать за общество, за прогресс…», – цитировала Буравкина «Звязда».
А еще у него была огромная библиотека, которой он очень гордился. Например тем, что имеет большую коллекцию поэтических книг и документальной литературы о Второй мировой войне, ужасы которой испытал на себя и помнит, как в пятилетнем возрасте чуть не был расстрелян или сожжен в бане вместе с другими односельчанами. Около полутысячи экземпляров собрал поэт только с надписями известных личностей. Как вспоминает журналист Сергей Шапран, и сегодня в буравкинском кабинете четыре книги с дарственными подписями Владимира Короткевича, пять – земляка Петруся Бровки, семь – Пимена Панченко, восемь – Василя Быкова, почти тридцать – Рыгора Бородулина, еще больше – Нила Гилевича.
Конечно, упоминая классиков мировой литературы, Геннадий Николаевич не скрывал, что первичной всегда была литература беларусская и сама родная Беларусь.
«Для тех, кто останется, у меня большая просьба: беречь Беларусь, продолжать то, что сделали и недоделали ее лучшие сыновья. И надеяться, что все мы – и те, что были, и те, что будут, и те, что есть, – все мы вечны. Вечны в нашем языке, вечны в нашей истории. Вечны в беларусской земле, в беларусском слове», – говорил поэт.
Были в его творчестве, конечно, стихи не только грустные и лирические. Слова стихотворения «Конь назацугляны», положенные на музыку Эдуардом Ханком стали едва ли не самым задорным и динамичным «песняровским» хитом в исполнении Владимира Мулявина. И эту композицию никто, кроме мэтра, не исполнял.
Песня «Зачараваная мая» вошла в шестой студийный альбом «Песняров», который был именно так и назван в 1983 году.
Наверное, Геннадия Буравкина нельзя назвать поэтом-песенником, так как он не специализировался на этом. Но как хорошо ложились его стихи на музыку. Были «Завіруха», а также наполненная сказочным очарованием «Калыханка». У поэта есть даже целый сборник песенных текстов «Табе, Беларусь» (1984). Именно свою, настоящую Беларусь очень искренне и любил поэт.
Имея уже больное сердце, Геннадий Буравкин в конце жизни боролся с онкологией. Именно боролся, изо всех сил, так как очень хотел увидеть свою, теперь уже точно последнюю книжку. Хотя такой могла стать и предыдущая.
Журналист Сергей Шапран свои воспоминания «Генадзь Бураўкін. Апошняе сумоўе» начинает с лирических строчек поэта:
Застылі хуткаплынныя гады
Паміж чаканнем першага кахання
І першага расстання назаўжды
А еще Геннадий Буравкин не успел написать мемуары, все откладывал. И в последние дни, зовя друзей к своей кровати в лечкомиссии, стремился хоть в виде интервью, рассказов, передать им свои воспоминания. Хотя и говорить было очень трудно, но очень хотелось, чтобы что-то осталось еще из того, что не произнесено ранее, не напечатано, не передано с его слов родственниками и друзьями.
«Давние его друзья, как вспоминает Сергей Шапран, – Рыгор Бородулин и Владимир Некляев. А вместе с ними – и Александр Федута, да и я сам не раз пытались убедить Буравкина взяться за мемуары, но он не спешил».
Была, все же, в этой могучей личности боязнь сглазить, суеверие, мол, большие друзья Василь Быков, Валентин Болтач и другие, написав воспоминания скоро ушли из этого мира. Хотя Геннадий Буравкин называл это «бесспорной закономерностью и предопределенностью».
Сергей Шапран вспоминает: «Он сказал мне, что хочет завершить работу над новой поэтической книгой «Лісты да запатрабавання», которую видел своей последней книгой поэзии, а после, надеялся, Бог подарит ему еще пять лет, чтобы написать воспоминания. «Лісты да запатрабавання» вышли в 2010-м. Впереди были еще почти четыре с половиной года. Мемуары он так и не написал, зато нашел силы на еще один политический сборник, назвавший «Нагаварыцца з зоркамі», куда вошли избранные стихи последнего времени (2010-2013 годы), большинство из которых печаталось впервые.
Саму книгу, хотя бы сигнальный экземпляр, Геннадий Буравкин так и не увидел, совсем немного не дождался ее выхода из печати. Бог забрал раньше. Но к похоронам, приложив огромные усилия, родные сумели приобрести свежий экземпляр и положили поэту в гроб. Сергей Шапран пишет: «На следующий после похорон день Владимир Некляев предложил дать такую аннотацию: «Первый экземпляр этой книги был похоронен вместе с ее автором, поэтом Геннадием Буравкиным, в 15 часов 31 мая 2014 года на Восточном кладбище Минска. Обычно судьба так заканчивается, а у этой книги так началась судьба…»
Геннадий Буравкин прожил на этой земле 77 лет.
Александр Путило / АА belsat.eu
