В Беларуси обновили закон «О языках»: что в нем меняется, а что остается. И зачем?
В Беларуси вступила в действие новая редакция закона «О языках», действующего с 1990 года и определяющего языковую политику в стране. Документ с правками 25 июля был опубликован на Национальном правовом портале. «Белсат» разбирался в изменениях.
Последний раз закон «О языках» в Беларуси менялся в январе 2021 года. Тогда из него, как и из других документов, активно убирали фразу «Республики Беларусь». Также незначительно изменялась статья 29 закона. Сейчас же изменения в документе значительно большие.
При этом, как отметил в комментарии «Белсату» историк Александр Пашкевич, принятие закона вовсе не гарантирует того, что он будет выполняться, так как «Беларусь при Лукашенко никогда не была сколько-нибудь правовым государством». Хотя, конечно, и существуют не связанные с политикой области жизни, где «законодательство действительно точно регулирует общественные отношения, по нему реально живут, и где из-за этого каждое слово, которое там используется, и даже знак препинания могут иметь большую важность».
«Языковой вопрос, однако, к таким областям никогда у нас не относился, это в Беларуси всегда был и есть вопрос политический. Поэтому красивая теория, отраженная в законах, от практики может быть, – и часто, а то и обычно бывает, – бесконечно далека. Декларативно может быть гарантировано все что угодно, но в реальной жизни за это якобы гарантировано часто нужно долго и упорно бороться, с совершенно не гарантированным в конце концов результатом. Решает же в конце концов всегда политическая целесообразность», – подчеркнул историк.
Что меняется в законе
Обновленная статья 10 закона предусматривает, что паспорта и ID-карточки выдаются на беларусском, русском и английском языках. Из формулировки убрали «другие языки». По новым же статьям 14 и 15 ведение судебного производства и дел об административных правонарушениях может осуществляться на беларусском и русском языках. Раньше давался выбор – на беларусском или русском языках.
В статье 21 закрепляется право на получение образования на государственных языках для систем научно-ориентированного образования и дополнительного образования одаренных детей и молодежи.
Из статьи 22, где написано об обязанности владеть беларусским языком, убраны руководители системы образования. Раньше они прописывались специально. Сейчас этот наказ действует только для педагогических работников. Правда, в статье 4 по-прежнему есть обязанность руководителей, других работников государственных органов и других организаций владеть беларусским и русским языками. Исключения для руководителей школ в нем нет.
Также из статьи 22 убран абзац, регламентирующий механизм выбора языка обучения в определенном учреждении образования.
Изменения не принципиальные
Историк Александр Пашкевич отметил, что последние изменения в «Закон о языках» в отношении беларусского языка «совсем не принципиальны и по сути на практике ничего для него не меняют».
«В правовом государстве использование союзов “и”, “или” и их комбинаций, конечно, имеет большое значение, и формулировки типа “на беларусском и русском языках”, “на беларусском или русском языках” или “на беларусском и (или) русском языках” могут менять ситуацию даже принципиально. В беларусских же реалиях, к сожалению, все зависело и зависит не столько от закона, сколько от позиции и личной ситуации конкретных людей на местах», – подчеркнул он.
По его мнению, документ с одной стороны предусматривает, что «любые чиновники должны и знать беларусский язык, и использовать его, но в то же время дает им пространство для маневра, или от этого уклоняться».
«Жонглирование формулировками, замена одной на другую по сути ничего не меняет, так как в любом случае автоматически беларусскоязычным ничего не дается, а надо выбивать, часто ценой больших потерь времени и нервов», – добавил историк
По его мнению, изменения в закон «скорее редакционные», и не предусматривают ни ухудшения, ни улучшения ситуации с беларусским языком. Так, Александр Пашкевич считает ошибочным мнение, что руководству в системе образования сейчас разрешено не владеть беларусским языком. Ведь с одной стороны они тоже педагогические работники, а с другой – руководители. И те, и те должны владеть беларусским языком.
«Как раз здесь, как выглядит, никто злых намерений не имел и бомбы под беларусский язык не подкладывал – просто заметили шероховатости и ненужное дублирование в предыдущей версии закона, и в новой редакции их исправили», – заявил историк.
Отрубать хвост понемножку
А вот филолог, преподаватель Университета Марии Кюри-Склодовской в Люблине Наталья Русецкая считает, что «это изменение формулировок, как и вся другая деятельность нашей власти, ведет к тому, чтобы уничтожить национальное, если оно обозначает беларусское».
«Боюсь, чтобы это не вело к тому, что государственным языком будет русский, и чтобы потом не случилось, что и государство будет одно – Россия. По крайней мере все предыдущие действия на уничтожение всего беларусского в разных сферах – и в образовании, и в обслуживании – показывали именно это направление», – отметила она в разговоре с «Белсатом».
При этом, по ее мнению, даже у самих чиновников ухудшается уровень владения беларусским языком. Если раньше многие происходили из деревни, где беларусский язык жил естественным образом, когда он звучал на телевидении, радио и других СМИ, то за последние 30 лет «выросло новое поколение, которое не имело естественного доступа к языку». Многие государственные СМИ за это время в лучшем случае стали двуязычными, если в целом не перешли полностью на русский язык.
«Уровень владения языком снижается. Последние события способствуют тому, что те, кому важно, чтобы этот язык жил, чтобы он был, чтобы он использовался, чтобы его знали, просто уезжают», – отметила Наталья Русецкая.
Те же, кто остается в Беларуси, по ее словам, иногда даже вынуждены скрывать свое владение беларусским языком, «чтобы не выделяться, не показывать хоть чем-то свою приверженность к чему-то беларусскому, чтобы не быть обвиненным в «национализме» или еще в чем хуже».
Тем не менее, заявила преподавательница, власть пока не готова полностью отказаться от беларусского языка и только «понемногу отрубает этот хвост». В результате таких действий, если будут приниматься радикальные решения относительно беларусского языка, этого «никто и не заметит».
Александр Пашкевич также считает, что «государство, которым управляет Лукашенко, на самом деле совершенно не заинтересовано в широком и полноценном функционировании и развитии в Беларуси любых языков, кроме русского». Однако, по его мнению, полного сведения со света беларусского языка, «видимо, в планах у него нет». Беларусский язык до сих пор присутствует на официальных мероприятиях, вроде Дня беларусской письменности или фестиваля в Молодечно. Его можно часто встретить во внешнем украшении многих официозных элементов, включая шевроны силовиков. Его в своих выступлениях, «хоть и очень редко», использует сам Лукашенко.
«Существование и функционирование беларусского языка как какого-то символично-декоративного элемента всех пока устраивает, за исключением разве каких-то совсем уж пророссийских и антинациональных элементов вроде пропагандистки Ольги Бондаревой», – считает историк.
Безъязычие национальных меньшинств
Однако в законе все же есть изменения, которые напрямую затрагивают целые группы населения. Они касаются прежде всего права национальных меньшинств обучаться на родном языке. Так, изменено название статьи: «Право на воспитание и получение образования на национальном языке» на «Право на получение образования на государственных языках Республики Беларусь». Сейчас учиться на языках национальных меньшинств нельзя, разрешается только изучение их родного языка и литературы в отдельных группах и классах по решению местных органов власти, согласованному с Министерством образования.
В целом возможность обучения в Беларуси на языках национальных меньшинств уже фактически была прекращена ранее. Еще с 2022 года действуют соответствующие изменения в Кодекс об образовании. Ранее в нем предусматривалось, что могут создаваться группы, классы или даже целые учреждения дошкольного, общего среднего образования, в которых обучение и воспитание осуществляются на языке национального меньшинства или изучается язык национального меньшинства. Теперь же максимум, что можно сделать, – это создать группы и классы, «в которых учащиеся изучают язык и литературу национального меньшинства».
Как результат, с прошлого учебного года были переведены на русский язык польскоязычные школы в Гродно и Волковыске. От польскости там остались только по одному уроку польского языка и литературы в неделю. Также было запрещено преподавать по-литовски в школах в деревнях Пелеса (Вороновский район) и Рымдюны (Островецкий район). Осенью планируют лишить национальные меньшинства права обучаться на своем языке и в воскресных религиозных школах.
Александр Пашкевич связывает эти изменения с политическим конфликтом режима в Минске с соседними странами, прежде всего Польшей и Литвой, и соответственно изменением отношения к культурно-просветительской жизни в Беларуси представителей национальных меньшинств.
В законе, по его мнению, «сейчас отразили эту новую реальность», когда вместо целых учреждений на языках меньшинств остаются только группы и классы с уроками языка и литературы.
Однако и сейчас в статье 22 обновленного закона прописано, что «в учреждениях образования, реализующих образовательные программы дошкольного, общего среднего, специального образования, обучение и воспитание при наличии условий и по согласованию с Министерством образования могут осуществляться на иностранном языке». По мнению историка, при желании «под эту формулировку могут подогнать и те же польские и литовские детские сады и школы, если вдруг политический пасьянс сложится так, что их будет целесообразно уже не уничтожать, а восстанавливать». Хотя «это чрезвычайно маловероятно».
«В любом случае, оговорка “по согласованию с Министерством образования” делает какую-либо самодеятельность и неконтролируемость в этом вопросе невозможными», – подчеркнул историк.
Помогут чиновникам в этом силовики. Как это сделал, например, ГУБОПиК, который непосредственно перед публикацией изменений в закон «О языках» сообщил о задержании двух университетских преподавательниц беларусского и русского языков за «деструктивные действия».
Макар Мыш /ИР belsat.eu
