Связались с бывшим командиром медицинской роты полка Кастуся Калиновского (ПКК) Анастасией Север Махомет, которая заявила недавно о своем уходе из подразделения. В разговоре с «Белсатом» Анастасия рассказала, кто ее заменит на должности командира медроты, чем будет заниматься далее и почему настоящая правда о войне никому не нужна.
«Белсат»: – Настя, ты сейчас на передовой?
– Да, но… относительно. Как бы да – на задаче.
– На передовой – в составе полка Калиновского или уже нет?
– По факту – в составе подразделения, но в медроте ПКК есть еще бронегруппа, и сейчас у бронегруппы есть своя задача. Мы обеспечиваем медэвак («медицинскую эвакуацию» – прим. «Белсат»), я работаю как медик на этих задачах. То есть да, это пока что полк Калиновского. Собственно, я пока в процессе передачи всех своих обязанностей.
«Ни для кого не секрет, что я тут временно»
– Значит, ты все еще командир полковой медицинской роты?
– История такая: технически я еще командир группы «Медрота», но только официально, по бумагам. По факту командир уже новый, а я – его заместитель. Просто идет бюрократический процесс передачи полномочий.
– Кто тебя заменит?
– У нас новый командир. Офицер. Но он в первую очередь будет командовать бронегруппой. Так получилось, что в медроте есть своя бронегруппа. Она развивается, растет и выполняет свои задачи. То есть сейчас в «Литвине» и «Волате» (батальоны ПКК) есть свой медэвак. Полковой мэдэвак по факту никому не нужен.
– Ты уже каким-то образом распрощалась с полком?
– Официального прощания не будет. Все и так знают, что я ухожу, поэтому это формальность. Ни для кого не секрет, что я тут временно. Мне осталось забрать вещи с базы. Все заинтересованные стороны знают о моих планах. Ни для кого не будет секретом ни мой уход, ни моя позиция. Об этом знает и командование полка, и мой нынешний командир, и – будущий. Вообще все. Осталось – в путь.
– В путь – куда?
– Скажем так – в другое место. И там заниматься медициной. Да, военной. Человек, к которому я ухожу в подчинение, в курсе, все все знают. Но публично я пока не хочу ничего рассказывать конкретно. Как будет сделано, тогда расскажу. Причем, если мой план осуществится, то это подразделение с медицинской точки зрения может поддерживать, в том числе, и полк Калиновского.
– Это будет не беларусское подразделение?
– Нет, но это будет подразделение занимающееся медициной на высоком уровне. По крайней мере, я надеюсь, что будет тот уровень, который я со своим медобразованием могу себе позволить. Так что посмотрим.
«Я создана для войны и революций»
– Из войны ты не выходишь…
– Нет, я как раз таки нормально себя здесь чувствую. Постоянно вспоминаю, как анекдот, когда я в 16 лет заявила, что, мол, живу в неправильное время и вокруг ничего не происходит, а я создана для войны и революций. Так вот, да, я создана для войны и революций. Это правда. Я здесь чувствую себя комфортно.
Тут надо учитывать, что я, как медик, нахожусь не совсем на передовой. Плюс – реально очень хочу вернуться в медицину. Потому что это то, что я люблю, хочу и умею делать. В последнее время я очень мало занималась непосредственно медициной. А последний год – совсем мало.
– То, что ты делала, это была разве не медицина?
– Это были организационные моменты в медицине, но не сама медицина. Я занималась всякой фигней, которая нахер никому не нужна, как мне сейчас кажется. Я практически не контачила с ранеными, с больными. Поэтому сейчас мне в кайф даже кому-нибудь коленку мазью намазать.
– Цитирую твое высказывание в «Инстаграме»: «Если у вас нет своей истории, вы станете частью чужой». Уходишь из полка еще и потому, что стала «частью чужой истории»?
– Можно и так сказать. Так получилось, что я, собственно, хотела уйти из полка еще после гибели Волата (Павел Волат – один из бойцов и создателей батальона им. Кастуся Калиновского, погиб в мае 2022 года). Когда полк объявили полком, уже тогда начались процессы, которые мне очень не нравились.
Но тогда меня убедил Ваня Брест (Иван Брест Марчук – командир батальона «Волат», погиб в июне 2022 года) остаться и помочь ему. Это человек, который в разговоре со мной всегда оперировал конкретными вещами. Не в стиле «давай мы сделаем какую-то мифическую штуку», которая и т.д. Он говорил конкретно: «Давай мы будем делать вот это и вот это. Вот с этим я не справлюсь без тебя. Давай ты возьмешь этот кусок и поработаешь с ним».
С Ваней Брестом было как раз очень прекрасно работать. Мы все вопросы решали очень быстро. Никакой воды и никаких абстрактных фраз. Но, к сожалению, Вани нет. После его гибели я все еще надеялась сделать то, что мы обсуждали. Я шла по нашему плану, и я практически целиком его осуществила, но…
– Но?..
– Скажем так: этот план, похоже, никому не нужен. И я не вижу смысла. Плюс в последнее время все, что я слышу, – это какие-то манипулятивные истории типа: «как мы без тебя?», «что мы будем делать?». Все это выглядит, как очень плохая игра, в которой я не хочу играть. Получается, что единственный способ в нее не играть, это уйти…
Сейчас меня как бы уговаривают остаться, опять же какими-то абстрактными фразами, мол, «давай что-нибудь поменяем». Но никакой конкретики.
И вообще я понимаю, что я нужна им просто как говорящая голова и публичное лицо, а больше – никак.
– Простые бойцы не просят остаться?
– Есть такое, но у них немножко другая риторика. Они говорят: вот, блин, нам грустно, что ты уходишь. Большая часть людей, которая со мной хорошо общается, понимает, почему я ухожу. Они в любом случае останутся в моей жизни: какая разница, где мы служим, если в мы в хороших отношениях? Адекватные люди прекрасно знают, что, по мере своих возможностей, я им буду помогать, где бы ни находилась.
«Много невоенных проблем»
– В Варшаве командиру полка Калиновского Денису Киту задавали много неудобных вопросов, в том числе о «повальном уходе» из подразделения опытных бойцов. Кит отделался общими фразами, мол, в большом коллективе всегда возникают конфликты и что-то кому-то не нравится. Как ты видишь эту проблему. В чем причина, что бойцы покидают полк?
– В полку есть много очень мелких невоенных и вообще глупых проблем, которые никто не пытается решать глобально… Это все, что я могу сказать.
– Имеешь в виду невоенные и мелкие проблемы в тылу?
– Особенно в тылу. То есть когда ты за собой имеешь такой надёжный тыл, ты знаешь, что он тебя по максимуму закроет. Тебе не надо на него отвлекаться. Просто закинул запрос, тебе его обработали, сделали – и всё. Если так не работает – это ненормально. Именно в тылу должны беспокоиться о том, что будут есть и в чем ходить бойцы на передовой.
Украина входит в режим «спасите меня, пожалуйста!»
– Патовая ситуация на фронте, проблемы с мобилизацией и материальной поддержкой Украины со стороны США и ЕС. Многие с тревогой наблюдают сейчас за Украиной. Каб бы ты изнутри оценила ситуацию, состояние боевого духа украинцев?
– Ну на самом деле, те кто служит, кто на передовой – они не падают духом, особенно идейные. Разные вещи, конечно, случаются, но это единичные истории. Больше идейных людей, которые готовы и хотят бороться.
Меня на самом деле расстраивает только одно, а именно то, что сейчас Украина – как, впрочем, и Беларусь – входит в режим «спасите меня, пожалуйста!» То есть когда изнутри идет ожидание и расчет на помощь извне. Обычно это ничем хорошим не заканчивается. Потому что, грубо говоря, ни одной стране никто ничего не должен. Давайте честно: или страна справляется сама, или никто ей ничего не должен.
Если в 2022 году весь мир был взбудоражен, избиратели всех демократических стран были настроены на поддержку Украину, то сейчас украинская повестка не такая острая. Избирателям она уже не так интересна. И никто из политиков не захочет терять голоса, вбахивая огромные средства в помощь Украине. Ну, это банальная логика.
В то же время Украина не перестраивается. За это время можно было много изменений сделать в плане работы предприятий и так далее. Но это должно решаться на уровне государства, а не на наших разговорных. Все ждут просто помощи от Америки и Германии, просят самолеты, танки и все такое. А может быть, просто начать что-то делать? Хотя бы попытаться.
– Что, по-твоему, нужно делать?
– Не знаю, это сложный вопрос. Взять ориентацию на войну. На противника. Вложиться целиком, во всех сферах, именно в войну.
«Будем заниматься медициной и творчеством – такой план»
– Как твое здоровье? Может, сделала бы паузу между переходом на другую работу, уехала бы в Варшаву или Париж – отдохнуть, написать очередную книгу?..
– Со здоровьем вообще все прекрасно. У меня вот Серый (собака Анастасии, которого она подобрала щенком под Гуляйполем после смерти Ивана Бреста) заболеть ухитрился. За него переживаю.
А в Париж – нет, не собираюсь (смеется). Хоть на самом деле на передовой очень тяжело писать. Я надеюсь, что сейчас, на новой работе, у меня будет нормальный график ротаций и тогда смогу писать.
В полку у меня не было выходных совсем: все равно на телефоне, все равно что-то решаешь, и это 24 на 7. Постоянно. Знаете, я уже сейчас чувствую, как меня разгружает, потому что есть командир, который решает большую часть вопросов. У меня обязанностей все меньше именно таких.
Так что будем заниматься медициной и творчеством. Такой план.
– Признавалась, что об этой войне ты писать не будешь. Почему?
– Не планирую, но у меня есть одна книга (Анастасия Махомет пишет под псевдонимом Александр Верт – прим. «Белсат»), которую я очень хотела написать ещё перед своим приездом из Беларуси. И она на военную тематику, там военные фигурируют, скажем так. Но это – фантастика. Так что как бы и не про войну совсем. Или можно сказать, что про войну, но не про эту.
Я не думаю, что я когда-либо буду писать про войну в Украине. Потому что настоящая правда мало кому понравится. Да, и мне самой. Поэтому зачем писать про то, что никому не принесет удовольствия?
– А может как раз настоящая правда и нужна сейчас?
– Тут еще проблема в том, что она же не будет объективной. Субъективный фактор никуда не денется, как бы честно ни писала. И в итоге станет поводом развести очередной срач. Не думаю, что это нужно.
Я сейчас могла бы слить огромное количество информации про полк и рассказать кучу всякой гадости. Но это не будет продуктивно. Это не поможет ни мне, ни хорошим ребятам, которые все еще в полку остаются. А по большому счету – никому.
«Кто любит человечество, тот ненавидит людей. Я люблю человечество»
– С правдой понятно. А что с верой? В частности, с верой в людей. Не утратила ее на войне окончательно?
– Нет, потому что не очень-то и до этого в людей верила, откровенно говоря. И верить в них меньше я не стала.
На самом деле у меня был такой эпизод, когда я очень разочаровалась в беларусах. Это, собственно, было до того, как я окончила университет. Случилась гениальнейшая история, когда я собрала в университете подписи против платных отработок под обращением к Минздраву, что это незаконно, неправильно и нужно с этим что-то делать. Мне за сбор дали выговор и признали его массовым мероприятием.
Стоял 2021 год и – как раз! – День конституции, смешно. Ладно. Людей потом начали вызывать в деканат и говорить, что, если они не отзовут подписи, то их будут вызывать свидетелями в суд, потому что, видите ли, на меня заведено дело. Я говорю людям: если на меня реально завели дело, то отзовете вы подписи или нет – все равно будете в нем фигурировать.
В конце концов, куча народу отозвала подписи, и мне Минздрав на мое же обращение с этой кучей подписей ответил, что я обманула людей. Я людям потом сказала: «Вы нормальные? Я универ уже закончила, «госы» сдаю, это вам с этой фигней еще 6 лет жить. Все с вами понятно…»
– Понятно. В людей не веришь, но любишь их?
– Я не вспомню, кто-то говорил, возможно Оскар Уайльд, что тот, кто любит человечество, тот ненавидит людей. И наоборот, кто любит людей – ненавидит человечества. Я люблю человечество.
– И спасаешь жизни конкретным людям…
– Да-да, не только людям. Собакам!
Дмитрий Мираш belsat.eu
