Белоруска, отправившая 400 писем за решетку, рассказывает, как переписка может стать спасением
9 октября отмечается Всемирный день почты. Если вы еще не писали писем политзаключенным, самое время сделать это сегодня.
«Однажды возле подъезда увидела нашего почтальона. Спрашиваю, нет ли ничего в мою квартиру. Она посмотрела и говорит: «Сегодня нет». Помолчала, вздохнула и говорит: «Как с фронта письма ждете…» – рассказывает белоруска Мария (имя изменено). Женщина с декабря 2020 года написала более 400 писем людям за решеткой, которые стали заложниками Лукашенко.
«Неизвестно, кому это больше нужно: нам или им»
«Писать туда – глубокая духовная работа. Перед тем как браться, всегда читаю истории людей: как они там оказались, как проходили суды. И всегда пропускаю через себя, это нелегко. Но с другой стороны это спасает. Я представляю, как человек получил письмо, прочитал меня – и хоть на пару секунд ему стало легче. И это спасает меня в нынешней ситуации, потому что… я сейчас даже и не знаю, как еще спасаться. Знаете, я прошу в письме прислать мне ответ, так как неизвестно, кому эти письма нужнее – нам или им. И это так. Это правда», – признается Мария.
Правда и то, что на 400 писем Мария получила всего 38 ответов. Но не грустит. Говорит, что это объективная, подтвержденная многими адресантами статистика: доходит приблизительно один ответ на десять писем туда. Поэтому каждый на вес золота.
Солнечный лист от Бабарико и тяжелые – из Шклова
«Спасибо за слова поддержки! И за общее желание не останавливаться и двигаться вперед. Вы молодцы! Так держать! И еще: дышите свежим воздухом и делайте все, чтобы у нас в Беларуси он был воздухом, пропитанным свободой, уважением и любовью! Мы – вместе!» – цитирует Мария письмо, полученное от Виктора Бабарико.
Признается, что очень обрадовалась, когда получила его: «Это тот человек, которому можно присылать грустные письма. Как ответит – хочется летать. Очень твердый и солнечный».
Несолнечные и тяжелые приходят из шкловской колонии.
«Господи, я действительно плачу, когда их получаю! И не потому, что кто-то в них жалуется на условия что ли. Они все-все! – как под копирку: «Очень благодарны за условия, свежий ремонт в комнате для свиданий», «за живой уголок с павлинами, библиотеку, возможность развиваться, учиться, за церковь, 100 и более каналов в телевизоре…» И почти во всех: «Спасибо администрации и начальнику тюрьмы». Будто счастье, что там оказались. И от этого горько, ком в горле, ведь, очевидно, что все эти слова – условие передачи письма. Почему именно из шкловской колонии? Риторический вопрос, как для меня», – считает Мария.
«Ком подкатил, и я расплакалась…»
Женщина рассказывает, что написание писем заключенным стало для нее образом жизни. Когда засыпает ребенок, садится за «рабочее место»: листы, открытки, конверты…
«Недавно баюкала сына, и он сквозь сон спросил, где папа. Я говорю, мол, папа на улицу пошел. Сын спрашивает: «На почту?» Говорю: «Нет, почта так поздно не работает!» А он мне: «Письмо пошел бросать людям, которые в тюрьмах?» Такой ком подкатил, и я расплакалась..» – делится женщина.
В день нашего разговора, 7 октября, Мария написала письма Святославу Удоду в Шклов и Ирине Счастной в Гомель. Если сын будет отдыхать днем – напишет еще: «Да, – улыбается, – под тихий сон ребенка. Но для меня это не эстафета. Просто хочется охватить большое количество людей, попавших за решетку, и это же не только политзаключенные. Но их, к сожалению, становится все больше и больше».
БЧБ-пастила и бутылка вина на пороге
Признается, что все силы бросила на письма к немедийным заключенным: которым мало кто пишет, кто не попал в списки правозащитных организаций, но де-факто политический.
«Есть несколько человек, с которыми завязалась стабильная переписка. Один из них после суда вышел на свободу, ему дали «химию». И однажды утром смотрю в телефон, а там сообщение: «У ваших дверей – пакет, приятно вам попить чая. Жыве Беларусь!» Я за порог – там бчб-пастила, пирожные, печенье и бутылка вина! И письмо. Приятно было до слез. Политический заключенный рассказывал, что без писем там очень трудно, что ждал писем с нетерпением и благодарен каждому, кто присылал. Кстати, дружим с ним сейчас», – рассказывает Мария.
Каждое утро идти к почтовому ящику, чтобы забросить письма, или на почту, чтобы приобрести конверты, открытки и марки, – часть жизни и семейная традиция.
«Однажды отправила мужа за марками. Приносит – и я ужаснулась: там рисунки военных машин. Говорю: «Что ты натворил? Узникам этого еще не хватало!» Сказал, что других не было. Наутро я проверила – и действительно: не было уже даже этих ужасающих марок. Те я тогда наклеила, но узникам объяснила, что все вопросы к почтовому отделению. Что поделаешь, если в стране дефицит красивых марок..» – рассказывает.
Чтобы не забрали во время обыска
Но дефицит в стране не только марок. Не хватает здравого смысла. И человечности. Иначе как объяснить то, что написание писем в тюрьму может стать основанием для задержания и обыска (были же примеры). Так ведь действительно линия фронта. Мария чувствует это:
«В один день был очень большой риск, что к нам придут. И я вместо того, чтобы думать, что делать с флагами и прочей атрибутикой, бегала с письмами и приговаривала: «Боже, что с ними делать, куда спрятать?» Для меня это сокровище! Часть писем я отвезла в другой город, если будет обыск, то, понятно, что заберут, а потом еще и сфотографируют на фоне государственного флага вместе со мной [смеется]. А потом уничтожат. А я не могу этого допустить. Они теперь в надежном месте, только несколько человек знают, где они. Часть дома, ведь письма продолжаем получать, боюсь за них. Буду на пенсии – напишу книгу обязательно. Или сын напишет, как вырастет, ему будет о чем рассказать».
«Пишу все, что хочу»
Мария говорит, что не устанавливала себе каких-то правил: в каких конвертах присылать или сколько и о чем писать. Правил нет. До кого дойдет письмо и в каком конверте или от кого получишь ответ – как рулетка.
«Больше зависит, видимо, от настроения цензора или начальника тюрьмы, как там звезды у них сошлись, не выпал ли ретроградный Меркурий, не знаю. Это, правда, как посчастливится. Вообще пишу все, что хочу. Про нашу семью, где играем, что делаем. Часто пишу стихи белорусских поэтов. Сначала боялась, ведь цензура может забраковать, но потом перестала: это мое письмо, я так хочу, и оно дойдет! И доходят», – говорит женщина.
Адресатов Мария выбирает на чатах, где обсуждаются письма. Там обычно много новостей: кого-то перевели в другую колонию, у кого-то скоро будет день рождения.
«Так и выбираю. Или просто открываю сайт «Dissidentby» и рандомно выбираю людей. Вот и все. Чтобы вдохновлять других, в соцсетях выставляю фото писем, которые получаю. Не знаю, что еще можно сделать, чтобы они поняли, какое это важное дело. Может, самое важное сейчас. Наше спасение. И знаете, некоторые начинают задавать вопросы, о чем писать, в каких конвертах присылать и так далее. И тогда радуюсь. Значит, это все не зря», – признается Мария.
Летят письма
В последнем сообщении от Марии после нашего разговора – ссылка на недавно открытый онлайн-музей писем политических заключенных «Летят письма», куда она несколько минут назад загрузила письмо от Ирины Счастной, полученное 1 октября.
«А еще я точно знаю, что недопустимо доставлять удовольствие тем, кто только и ждет наших страданий. Поэтому держимся бодро и радуемся тем, какие мы есть друг у друга: умные, сильные, красивые, самые замечательные, одним словом – беларусы!» – пишет политзаключенная.
ДК/МВ belsat.eu
