Поставки тракторов в Зимбабве рассматривают как важную составляющую спасения от наступления санкций. Всерьез. Спросили экономиста, поможет ли это.
Заместитель главы администрации Лукашенко и бывший министр экономики Дмитрый Крутой озвучивал на БТ довольно оптимистичные планы на 2022 год: рост валового внутреннего продукта на 2,9%, инфляция не более 6%, рост внешней торговли…
Но даже российский Евразийский банк развития, который обычно дает оптимистичные прогнозы по Беларуси, на 2022 год прогнозирует рост белорусской экономики всего на 0,7% (после 2,1% по итогам 2021 года), а инфляцию – в 7,4% (после 10% в 2021-м). Международный валютный фонд прогнозирует рост белорусской экономики на 0,5% в 2022 году.
Надеются на российские энергоносители, БелАЭС и внешнюю торговлю с Россией и за пределами традиционных рынков.
Крутой объяснял, что 65% прироста будет за счет экспорта, который должен вырасти на $2,7 млрд – на 6,3%. Экспорт в Китай должен вырасти на 32% в 2022 году, в Россию – на 9,5%, в страны Африки – на 52%. В Африке ставят на Египет и Зимбабве, с которыми уже есть контракты на поставки техники. Введенные санкции Евросоюза, говорил он, затрагивают экспорт на сумму 250-300 миллионов долларов в год.
«Стабилизирующим фактором» Крутой назвал цены на российский газ для Беларуси. Их недавно предварительно согласовали на уровне текущего года: $128,52 за тысячу кубометров. Европе «Газпром» собирается продавать газ в среднем в пять раз дороже.
При этом на газе собираются даже сэкономить за счет запуска БелАЭС на полную мощность. Прогнозируют экономию природного газа в 1,8 млрд кубометров, что составит 200-250 млн долларов.
В проекте бюджета также заложена переработка нефти в объеме 12,5 млн тонн – это почти вдвое меньше, чем обычно было в предыдущие годы. Но «целевой» сценарий – 16-17 млн тонн, говорил Крутой. В 2020 году в Беларусь поставили 16 млн тонн нефти. Контракты еще не подписаны, однако «уже почти».
Все, если учитывать подготовку следующих западных санкций, непростые отношения с Россией и истории торговых споров с ней (как те же «молочные войны»). Но и без этого картина не оптимистична.
БелАЭС то работает, то не работает. Последний раз первый энергоблок отключали от сети только на два дня в ноябре, но до того он не работал с 12 июля по 4 октября, перед тем – с 7 апреля по 6 мая, дважды отключали в марте, по одному разу в феврале, январе, декабре, ноябре. Что происходит на станции, власти объясняют неохотно.
Нефть из России – тоже непредсказуемое дело. Из-за спора с Россией поставки российской нефти приостанавливали, вопрос решался на личных переговорах руководителей Беларуси и России. К тому же, санкции США против нефтехимической отрасли Беларуси грозят вторичными санкциями тем, кто сотрудничает с подсанкционными (а это «Нафтан» и «Белнефтехим», но еще не Мозырский НПЗ). Нужно постоянно искать схемы обхода.
Газ из России может сам себе перекрыть Лукашенко: он угрожал перекрыть поставки российского газа в Евросоюз, а Путин в этом ничего хорошего не усмотрел.
Экспорт в Евросоюз может не только уменьшиться из-за санкций, но и полностью прекратиться, если соседние страны закроют границы. Польша в ответ на созданный Минском миграционный кризис грозила закрыть границы с Беларусью. Миграционный кризис постепенно идет на спад, но не прекратился совсем, да и Лукашенко угрожал новым наплывом мигрантов – уже из Афганистана и с оружием (заявление заметила Литва). Вокруг границы с Украиной ситуация также напряженная, хотя о полном закрытии границы еще не говорили.
Экспорт нефти, нефтепродуктов и удобрений сильно пострадает от санкций. В России оценивали потери Беларуси от санкций только на экспорте нефтепродуктов в $3 млрд в год. А их экспорт и до санкций падал: по данным Белстата, в 2015 году экспортировали 16,9 млн тонн нефтепродуктов, в 2020-м – 8,5 млн тонн.
Товарооборот за пределами СНГ составляет менее половины от всего товарооборота Беларуси – только 41,5% в 2020 году, при этом импортируют больше, чем экспортируют. За пределы СНГ идет 38,8% экспорта, в Россию – 45,1% экспорта. Из статистики торговли за 9 месяцев 2021 года следует: плановое увеличение экспорта в Россию на 9,5% по абсолютным значениям будет в 5,6 раза больше планового увеличения экспорта в Китай на треть, а увеличение экспорта в Африку наполовину даст в 8 раз меньше долларов за увеличение экспорта в Россию.
Экспорт в 2021 году рос преимущественно в страны, которые и инициировали санкции. Всех деталей того, за счет чего рос экспорт, не публикуют в открытом доступе, но в те же Нидерланды экспорт вырос в 5 раз за счет нефтепродуктов.
Экономист, старший научный работник Центра экономических исследований BEROC Дмитрий Крук говорит «Белсату»: во всех прогнозах, где надеются на рост экономики, опираются на то, что экспорт будет расти либо через продолжение «внешнеторгового чуда», либо по инерции после него.
Оптимистичные правительственные прогнозы экономист считает малореалистичными: они основываются на том, что сохранится конъюнктура глобального рынка по образцу 2021 года, а также на том, что санкции никак не повлияют на торговлю.
«Это фактически конструирование прогноза, исходя из самых желательных и оптимистичных посылов», – говорит Крук о прогнозируемом властями росте ВВП на 2,9% в 2022 году.
В 2021 году экспортный рост был «чрезмерно бурным», отмечает он: такого не было много лет. Чтобы после такого неестественного роста экспорт вырос еще больше, нужно, чтобы сохранились самые благоприятные условия.
Первое условие – чрезмерный спрос в развитых странах и стимулирование этого спроса ради восстановления экономики от последствий пандемии. Второе условие – сохранение логистического коллапса, из-за который многие товары и грузы из Китая идут дольше и стали дороже в разы. В таких условиях-2021 «продать любой товар – не самая большая проблема», говорит Крук.
Минеральные продукты, на которые пришелся основной объем экономических санкций, в 2019 году составляли 21,5% экспорта, в 2020-м – 13,3% (после существенного падения их объема, на $3 млрд из семи). В 2020 году почти пятой частью экспорта были машины и оборудование, еще одной пятой – продукция химической промышленности, еще одной пятой – продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье. Но экспорт машин и химии за 2020 год не вырос, а даже немного упал, а экспорт продовольствия вырос совсем незначительно.
Крук говорит, что в 2021 году крупными темпами рос очень широкий ассортимент белорусского экспорта, «считанные товары сократились или у которых рост физического объема экспорта мизерный». Что такая ситуация сохранится в 2022 году, шансов немного: экспорт уже будет зависеть от конкретного товара и конкретного рынка. Реальная задача на 2022 год, считает Крук, это по крайней мере сохранить экспортные позиции 2021 года.
«Не приходится говорить, что у нас много таких производителей, которые могут за счет наращивания конкурентоспособности и производительности увеличивать экспорт, – рассуждает экономист. – В 2021 году белорусский экспорт мировой волной вынесло наверх. В подавляющем большинстве случаев это не заслуга собственно экспортеров, это так сложились обстоятельства. Как лавина».
Одна только перспектива введения последующих санкций мешает экономике развиваться. Когда инвестиция делается с каким-то экономически обоснованным расчетом, если это не государственные деньги, которые просто нужно освоить, неуверенность и неопределенность относительно санкций становится проблемой.
А последующие санкции, похоже, будут. Евросоюз начал работу над шестым их пакетом еще до того, как окончательно одобрил пятый. К тому же, Евросоюз расширил критерии для внесения лиц и предприятий в санкционный список по поводу миграционного кризиса.
Крук рассуждает: неопределенность у инвестиций есть всегда, но одно дело, когда можно рассчитать, что шансы на провал инвестиционного проекта равны 30%, а совсем другое – когда столько неизвестных, что уже шансы на успех составляют 10-20%. А Беларусь и без того уже давно в «инвестиционной депрессии».
АА/ДБ belsat.eu