Когда беларусские мирные протесты пошли на спад после выборов 2020 года, в Мьянме (ранее – Бирма), государстве в Юго-Восточной Азии, военные организовали переворот. Начались мирные массовые протесты. Хунта ответила на них кровавым насилием. Протестующие схватились за оружие и пошли в тренировочные лагеря, спрятанные в джунглях. Сегодня, на третий год гражданской войны, революционные силы перехватывают инициативу у военной хунты. Какие выводы из этого конфликта мьянманцев против хунты следует сделать беларусам?
Партизанская война революционных сил против хунты в Мьянме, после военного переворота в 2021-м, продолжается. Впервые в истории многолетней борьбы против диктатуры военных повстанцы едины и не борются между собой. Результат консолидации есть – спустя несколько лет противостояния революционные силы контролируют более половины территории Мьянмы. Правда, это периферийные регионы, а не центр.
«С осени прошлого года партизаны переняли стратегическую инициативу. В октябре они частично отрезали хунту от китайской границы, захватили несколько переходов на границе с Китаем. В январе одна армия из партизанского движения – «Армия Аракана» – захватила Палетву, крепость хунты на севере страны, в штате Чин. А сейчас самые тяжелые бои происходят в Аракане. Аракан – штат на западе Мьянмы, большая часть бирманского побережья в Бенгальском заливе. Это довольно специфический штат, потому что он отделен горами. И население штата – араканцы, которые близки по происхождению с бирманцами, однако другие», – комментирует профессор Института Ближнего и Дальнего Востока (Краков), политолог Михал Любина.
Араканцы имеют свою государственную традицию, до XVIII века они были независимым от Бирмы королевством. Армия Аракана контролирует значительную часть этой территории и надеется, что освободит ее от хунты полностью. Если к этому добавить успехи партизан, то среди хунты царит паника и происходит попытка мобилизации. Хотя силы хунты насчитывают 400 000 солдат, а у партизан людей в четыре раза меньше, в феврале хунта заявила о мобилизации, причем не только мужчин в возрасте от 18 до 35 лет, но и женщин в возрасте от 18 до 27 лет.
«Мобилизацию объявили две недели назад. Согласно старому закону, который был на бумаге 10 лет и вдруг хунта его приняла. Что привело к панике, и люди начали просить визы Тайланда, Малайзии, Сингапура, чтобы покинуть страну. Уровень паники таков, что через неделю хунта частично дала задний ход и объявила, что мобилизация не будет касаться женщин», – говорит Михал Любина.
Реальная картина того, к чему приведет мобилизация, будет видна в середине апреля, на который она запланирована. Несмотря на то, что в государственной армии Мьянмы женщины не будут служить, в партизанской армии они активно служат. Партизаны могут иметь стратегическое преимущество, но последнее слово даже не за хунтой, а за большими игроками. В первую очередь за Китаем, но здесь не все так однозначно. Китай играет не только в долгую игру, но и на несколько фронтов – поддерживает и хунту, и различных партизан. Ведь Китаю важна стабильность в регионе – чтобы Мьянма окончательно не развалилась.
«Обратите внимание, что бои до сих пор не нанесли ущерба ни газовым, ни нефтяным трубопроводам Китая, – уверен Михал Любина. – Китай имел претензии к хунте, что она не борется с нелегальной торговлей онлайн на границе. Там большие нелегальные казино, а также контрабанда, интернет-мошенничество, что чаще всего касается китайских граждан, так как это они теряют деньги. Хунта ничего не делала, и Китай поддержал партизан, которые заняли территорию и закрыли эти казино».
Даже Китай не может контролировать всех процессов в Мьянме, потому что если бы мог, то не дошло бы до государственного переворота в 2021 году. Россия однозначно поддерживает хунту, но сейчас исключительно морально, так как оружие Кремлю самому нужно. Таиланд, Индия и Бангладеш также поддерживают хунту, но открыто этого делать не могут из-за санкций США против мьянманской хунты.
По словам Любины, эти государства отправляют обратно дезертиров из армии. А в Мьянме их ждет смерть. И это оказывает эффект бездействия для других солдат мьянманской армии, которые три раза сначала подумают, перед тем как убегать.
Причем в такой ситуации Запад также держит дистанцию, так как в мире есть более важные проблемы. Мьянманцы могут полагаться только на свою диаспору, которая дает деньги не на гуманитарную помощь, а не оружие.
Министр иностранных дел объединенного национального правительства Мьянмы Зин Мар Аун (Zin Mar Aung) сделала заявление во время дискуссии с участием Светланы Тихановской на Мюнхенской конференции по безопасности: «Диктаторы не понимают языка ненасильственного сопротивления. Они понимают только силу. Поэтому наши люди пытаются разговаривать с ними на том языке, который они понимают. Вся наша революция – это смесь мягкой и твердой силы, чтобы остановить хунту. Мой мессидж ко всему миру. Мы должны пересмотреть и переформулировать, чем есть диктатуры. Ведь они сильно объединены и взаимозависимы: режим в Бирме близок и к России, и к Беларуси, и к Ирану. А демократии разобщены, и им трудно противостоять диктатурам».
95% населения Мьянмы не поддерживает хунты, но военное противостояние с хунтой продолжается со времени провозглашения независимости в 1948 году. Поражение режима генералов в Мьянме может стать прекрасным примером для Беларуси, где диктатура тоже совершенно не понимает ненасильственного языка и все больше людей надеется на освобождение страны с оружием в руках.
Ольга Мицкевич / ИР belsat.eu
