Считает ли Виктор Шендерович сильными политиками Лукашенко и Путина? Верит ли в победу Украины? Заслуженно ли он попал в базу «Миротворец». Гость программы «Честно говоря» – сатирик Виктор Шендерович.
– Вы хотите вернуться жить в Россию?
– Да.
– Презираете ли вы тех, кто остался в России?
– Нет.
– Вы хотите вернуться жить в Россию? Это следующий вопрос.
– Да.
Полиграф: правда
– Почему многих винят, что они уехали из России?
– Обвиняют сейчас и в уехавших, и в оставшихся. Уже нет полутонов. Вот есть война – ты за войну или против войны? Ты считаешь это благом для России – или это катастрофа для России? Если ты считаешь, что катастрофа, если ты против войны, то все остальное, как мне казалось, не имеет большого значения. Но мы – либералы, прости Господи, проявили удивительную способность: поссориться на ровном месте. Уехал/не уехал? Если уехал – почему уехал или почему не уехал? Для меня единственно важный водораздел – поддержка или неподдержка войны.
– А те, кто молчат?
– А те, кто молчат, – это разные вещи. Понимаете, какая вещь. Мы не имеем права требовать от человека подвига. «Несчастна страна, в которой нет героев», – восклицал ученик Галилея в пьесе Брехта «Жизнь Галилея» после отречения Галилея. На что брехтовский Галилей, и Брехт вместе с ним, отвечал: «Несчастна страна, нуждающаяся в героях».
Нельзя требовать героизма. Мы не имеем права сказать человеку: иди и сядь в тюрьму за убеждения. Единственное, что для меня недопустимо, вот повторю: поддержка войны. Здесь человек заканчивается для меня.
– Вот вы уехали. А были такие случаи, что о вас говорили, что вы предатель?
– Да, конечно.
– Что вы отвечали тем людям, которые вас обвиняли, которые говорили, что вы предатель?
– Просто пожимаю плечами. С моим темпераментом мне хочется в ссору влезть и что-нибудь сказать, но я понимаю, что это неправильно. О чем говорить с человеком, который меня порет за то, что я не пошел в тюрьму? Мне хочется у него спросить: «Простите, а вы кто? Вот вы – кто?» Ведь есть несколько человек, от которых я мог бы принять такие претензии. Никогда ни одной претензии от героев, ведь они знают цену.
– Вы когда-нибудь поддерживали Путина?
– Нет.
– Вы считаете Путина сильным политиком?
– Да.
– Вы считаете Лукашенко сильным политиком?
– Да.
– Вы хотели бы записать интервью с Путиным?
– Нет.
– Хотели бы вы записать интервью с Лукашенко?
– Нет.
– Вы верите, что Путин уйдет с поста мирным путем?
– Нет.
Полиграф: правда
– Вы действительно никогда не поддерживали Путина? Всегда эта ненависть у вас была?
– Вы знаете, нет. Когда он появился, он был как герой «Парфюмера», он был человек без запаха.
– No name.
– Чубайс с Кудриным привлекли какого-то человека по кличке Моль, как потом выяснилось. Какой-то чувачок за спиной у Собчака был – какой-то Вова, портфель носил. Его никто не знал. И сначала – презумпция невиновности вроде бы есть. На фоне позднего Ельцина огромное количество моих даже товарищей прониклось каким-то оптимизмом. И потом первые годы очень многие вообще испытывали симпатию. Я бы тоже хотел испытывать симпатию, но я работал в телекомпании НТВ, по которой был нанесен первый удар. Совсем традиционно все тираны первое, что делают, – это уничтожают свободу слова. Также я увидел лицо Путина – политическое лицо, сразу. Ведь пришел Путин в первые месяцы после этого. Залезли, проникновение в квартиру, в дом, все перевернули. Демонстративно оставили отпечаток сапога на подоконнике. Менты сказали, что входили через дверь. Ничего не взяли, перевернули дом, оставили демонстративно отпечаток. Это была черная метка. Нам сказали: «Теперь будет так, мы не будем стесняться». Прослушивание, угрозы, давление на психику, вмешательство в личную жизнь. Угрозы, угрозы, СМС-хулиганство, телефонные звонки.
И когда еще все были в восторге от этого скромного, в пуловере, – такой застенчивый, по-немецки разговаривает как-то так, вообще такой приятный-приятный, – но мы это уже знали, я уже знал. Пришли бандиты. Абсолютно циничные холодные бандиты. И поэтому у меня не было возможности полюбить Путина. Я бы, может, и рад.
– Вы почувствовали его сразу?
– Я эту поганую, циничную улыбку видел заживо. Вот в январе, значит, 2000 года я увидел человека, который кайфует в кураже. Вот этот no name вдруг понимает, что он президент этой страны, что все в полусогнутом состоянии. Он кайфовал. Это был такой кайф неприкрытый, реванш пустоты. Этот реванш пустоты начался сразу. Потом эту пустоту раздуло уже до геополитических размеров.
– Считаете ли вы Путина сильным политиком?
– Да, конечно.
– Наш полиграф вам верит. В чем его сила?
– Он добился своих целей – что он, что Лукашенко. Другое дело, что их цели катастрофичны для стран. Что Путин, Лукашенко – это катастрофа для России и для Беларуси. Придя из ничего, бывшей пешкой, никем. И вдруг эта пешка съела всех, уничтожила всех, взяла под контроль все, угрожает миру. Конечно, очень сильный – он очень сильный тактик.
Полиграф: правда
– Если сравнивать Путина как политика и Лукашенко как политика – два сильных политика. А в чем их принципиальные отличия?
– Лукашенко харизматичный, конечно. Безусловно – во всем. Лукашенко абсолютный харизматик.
– Вы следите за его творчеством?
– Да, он харизматик, он сильный, мощный – он абсолютно природное явление. А как многие психически не совсем здоровые люди, он человек очень сильный. Очень, очень сильная воля, он очень цельный. Мы как раз обсуждали, что шизофреников нельзя брать, за полиграф сажать. Ведь они верят в то, что они придумали. Они не отличают правду от лжи.
Шизофреник будет тебе врать, но полиграф покажет, что он говорит правду, ведь он считает, что он говорит правду. И Лукашенко, конечно, человек чрезвычайно сильного, абсолютно неадекватного, сложного сознания. Он же действительно считает себя «отцом всех беларусов».
Это вот такая любовь.
– Абьюз.
– Да. Но это классика. Он бьет, потому что любит. Он действительно очень сильный абьюзер – в таком национальном масштабе.
– Как вы считаете, российская оппозиция эффективна?
– Нет.
– Как вы считаете, беларусская оппозиция эффективна?
– Нет.
– Вы хотели бы, чтобы в Беларуси и России произошли радикальные протесты?
– Да.
– Вас когда-либо пытались завербовать российские спецслужбы?
– Нет.
– Вы считаете украинских солдат нацистами?
– Нет.
– Как вы считаете, заслуженно ли вы попали в базу «Миротворец»?
– Нет.
Полиграф: Правда
– Объясните свою позицию.
– Война Украины справедливая. Точка. С этим понятно. Но дальше мы подсовываем камеру поближе. Вот есть этот несчастный Ванька, Серёга, которого призвали. Абсолютно – есть юридическое и моральное право украинцев убивать этих оккупантов. Они оккупанты, даже если не знают этого слова. Даже если думают, что они не оккупанты. Даже если никого не убили, но фактически они оккупанты. Ведь надели военную форму страны-агрессора. Украинцы имеют право убивать, и имеют право радоваться этому. Но они не должны требовать от меня, чтобы я радовался. Ведь этому Ваньке оторвало руки, ноги. А я знаю одного Ваньку, которому действительно оторвало руки, ноги.
А он даже не знал, что он на войну едет. Его подняли по тревоге восемнадцатилетнего и увезли куда-то в феврале, в начале марта. Их накрыло, им оторвало руки, ноги. Он даже не знал, что он на войне. Он не военный преступник. Он оккупант фактически, да. Имели ли они право накрыть этот грузовик артиллерийским снарядом? Имели. Имею я право его пожалеть? Имею.
Больше ответов на вопросы ищите в программе «Честно говоря» на YT-канале «Belsat News» (видео выше).
