В чем особенность российских протестов и какие последствия они будут иметь для Беларуси
Самые масштабные за последние годы антипутинские протесты в России часто сравнивают с протестами в Беларуси образца 2020 года, однако на данном этапе различий между двумя явлениями гораздо больше, чем сходства. Именно эти различия позволяют утверждать, что на ситуацию в Беларуси нынешние российские протесты имеют мало шансов повлиять.
Главное, что объединяет события в Беларуси и России, – это тактика властей в отношении протестов. И Путин, и Лукашенко выбрали очень жесткую линию поведения. Российские власти заведомо запугивали общество, силовики проводили массовые превентивные задержания, ограничивали связь, безосновательно использовали насилие в отношении протестующих.
Всего за участие в протестах 23 января были задержаны более 3,5 тысячи человек – абсолютный рекорд для протестных акций в современной истории России. Также после митинга был возбужден ряд уголовных дел за насилие в отношении полицейских, призывы к массовым беспорядкам, блокирование дорог, повреждение имущества и хулиганство. По сути, это классический набор обвинений, который используют белорусские спецслужбы для преследования протестующих в 2020-2021 гг.
В методах можно найти и некоторые отличия. Например, российские силовики пока не применяют массово спецсредства – светошумовые гранаты, резиновые пули, слезоточивый газ, водометы и т.д. Правда, и в Беларуси весь этот арсенал против протестующих начали использовать не сразу, в июне-июле 2020 года таких случаев просто не было.
Однако гораздо важнее то, что общественно-политическая ситуация в Беларуси-2020 и в России-2021 принципиально отличается.
Отличие № 1: Персонификация протеста
Митинги в России на данном этапе тесно связаны с фигурой Алексея Навального. Во-первых, протест был непосредственно спровоцирован попыткой отравить Навального и его арестом после возвращения в Москву. Если бы Кремль не предпринял настолько наглое преследование своего главного политического оппонента, то никаких протестов в январе 2021 года в России бы не было.
Во-вторых, Навальный и его соратники – непосредственные инициаторы и организаторы митингов. После ареста оппозиционный политик лично обратился к россиянам с призывом выходить на улицу.
Белорусские протесты лидеров никогда не имели. Летом 2020 года действительно были случаи, когда люди выходили на улицы в связи с преследованием конкретных лиц: например, акции 18-19 июня и 14 июля были спровоцированы арестом и недопуском к участию в выборах Виктора Бабарико. Однако ни сам Бабарико, ни его соратники тогда не призывали к протестам и не участвовали в них лично.
Кроме того, в обществе царила идея «кто угодно, лишь бы не Лукашенко», и поэтому личность Бабарико имела преимущественно символическое значение для протестного движения. Следующие события лишь подтвердили эту мысль: когда Бабарико был исключен из борьбы, его место в качестве символического лидера успешно заняла Светлана Тихановская.
Примечательно, что инициативы Бабарико, которые объявлялись после его ареста (например, референдум о возвращении к Конституции 1994 года или создании партии «Вместе») были фактически проигнорированы обществом. Белорусское протестное движение имело свою логику развития и мало зависело от действий конкретных оппозиционных политиков.
Персонификация российских протестов имеет как плюсы, так и минусы. С одной стороны, у российской оппозиции есть человек, готовый взять на себя ответственность за протесты и при необходимости направить протестное движение в том или ином направлении (чего явно не хватило белорусам в августе 2020 года).
С другой стороны, нынешняя персонификация протеста сужает его потенциал в долгосрочной перспективе. Митинги 23 января проходили в России под лозунгом «Свободу Навальному». Если, например, Навального освободят под подписку о невыезде или переведут под домашний арест, то задачу протестов на этом этапе можно будет считать выполненной, а новую задачу еще предстоит обосновать.
Кстати, нечто подобное произошло с Навальным в 2013 году. Тогда суд по «делу Кировлеса» наказал политика 5 годами заключения. В ответ на это в Москве, Петербурге и других городах тысячи людей вышли на протесты. В итоге уже на следующий день Навального освободили, а потом заменили срок наказания на условный. А протесты, в свою очередь, на этом и закончились.
Отличие № 2: Выборы
Белорусские протесты начались во время президентской кампании – то есть в тот момент, когда на повестке дня стоял вопрос о власти и ее легитимности. Выборы выступали в качестве сильного мобилизующего фактора, так как давали обществу надежду, что у него есть реальный шанс добиться изменений в стране именно сейчас. Поэтому, например, арест или освобождение Бабарико сами по себе ничего не решали: выборы же должны были все равно состояться.
Российские протесты происходят за пределами электоральных кампаний. Ближайшая из них – выборы в Госдуму – состоятся только осенью. А президентские выборы вообще запланированы на 2024 год. То есть Путину не надо сейчас подтверждать свою легитимность, вопрос о власти на повестке дня не стоит. Непонятно, что в таком случае может мобилизовать россиян на длительные протесты. Разве что повторение событий в Беларуси 9-12 августа: то есть неограниченный террор вплоть до убийства мирных демонстрантов, всколыхнет всю страну.
Отличие № 3. Электоральная ситуация
Однако когда в августе 2020 года Лукашенко принимал решение на максимально жесткое подавление протестов, давал разрешение на использование оружия и пытки, он находился в принципиально иной ситуации, чем Путин сейчас.
Летом 2020 года Лукашенко попал в электоральную пропасть: по сути, кроме силовиков и номенклатуры его больше никто не поддерживал. Более того, подавляющее большинство населения настолько негативно относилось к действующей власти, что без колебаний соглашалось с формулой «кто угодно, лишь бы не Лукашенко». Из-за тотальной политизации общества фактор молчаливого большинства исчез, власть оказалась в электоральной блокаде. В глазах Лукашенко террор оставался единственным инструментом сохранения власти и ограничивать себя он не видел смысла, так как большинство и так уже его ненавидело.
У Путина ситуация не настолько сложная. Формула «кто угодно, лишь бы не он» не стала доминирующей в России. Масштабная политизация общества, произошедшая в Беларуси летом 2020 года, в РФ пока не наблюдается. Предпосылок для возникновения мема «Володя 3%» нет.
В этой ситуации Путин заинтересован в том, чтобы сохранить свои позиции на широком электоральном поле. Чтобы молчаливое большинство осталось молчаливым большинством, нужно создавать иллюзию нормальности политического режима. Именно поэтому, например, российские силовики пошли на то, чтобы извиняться перед женщиной, которую в Санкт-Петербурге полицейский с размаху ударил ногой в живот. В отличие от Лукашенко, Путину есть что терять, он совсем не хочет становиться «президентом ОМОНа».
Однако как раз пример Беларуси показывает, что изменения в электоральной ситуации могут происходить очень стремительно. Определенным сдвиги в этом направлении некоторые аналитики уже замечают. Российский политолог, научный сотрудник University College of London Владимир Пастухов отмечает, что протесты 23 января большинством общества были встречены «или нейтрально, или сочувственно», в чем он видит начало переформатирования «путинского электората в антипутинский». По словам Пастухова, «это гораздо более грозный сигнал для режима», так как молчаливая поддержка протестов «является безграничным потенциалом будущей революции».
Если электоральная революция в России действительно произойдет, то вполне возможно, что Путин повторит путь Лукашенко в плане масштабов и демонстративности террора.
Что это значит для Беларуси?
Белорусское общество с большой заинтересованностью следит за событиями в России. Многие связывают с российскими протестами большие надежды: они воспринимаются как нечто вроде «второго фронта» против диктатуры. Однако в реальности на данном этапе российские протесты не имеют шансов повлиять на события в Беларуси. Этому есть три главных объяснения.
1) Пример соседей может вдохновлять, но не может стать первопричиной.
История протестов в РФ и Беларуси лишь доказывает эту мысль. Массовые протесты в РФ в конце 2011 года, которые даже заставили Кремль пойти на временные тактические уступки, не имели никакого отклика в Беларуси. И наоборот: сотни тысяч протестующих на улицах Минска в августе 2020 года не подтолкнули россиян к протестам – люди вышли на улицу только через пять месяцев, когда как раз в Беларуси масштабных акций протеста уже не было.
2) Если протесты в соседней стране и могут стать сильным стимулом для общества, то только в том случае, если они привели к существенным политическим преобразованиям.
Падение Путина, безусловно, станет сильнейшим фактором дестабилизации режима Лукашенко, который потеряет своего единственного союзника. Однако пока что вопрос о власти в России не стоит в повестке дня.
Если в России аналитики лишь пытаются рассмотреть признаки масштабного пробуждения общества, то в Беларуси национальное пробуждение произошло еще летом 2020 года. Поэтому сейчас белорусы гораздо ближе к переменам, чем россияне.
3) Безусловно, чем больше у Кремля внутренних проблем, тем меньше внимания он способен уделять событиям в Беларуси. Однако к изменению политической линии это не приведет.
Конечно, если протесты в России не будут прекращаться, то трудно себя представить повторение ситуации образца августа 2020 года, когда Путин объявил о формировании «резерва силовиков» для помощи Лукашенко. Сейчас этот «резерв» нужен самому Путину.
Однако и в августе 2020-го разговоры о российской силовой помощи остались разговорами. Куда более важное значение имело не наличие или отсутствие путинских солдат в Беларуси, а сам факт политической поддержки режима Лукашенко со стороны Москвы. Это был четкий сигнал лукашенковскому окружению и силовикам: Кремль не допустит победы революции в Беларуси.
Протесты сторонников Навального точно не заставят Путина изменить эту позицию. Более того, возможно, что поддержка Лукашенко со стороны России станет еще более четкой, так как Кремль будет бояться как раз того, что любые преобразования в Беларуси только усилят решимость российских протестующих.
Игорь Ильяш/АА belsat.eu
