Предложение о мире, оглашенное заложником. Чего же хотят те, кто считает себя властью?
Вчера еще один государственный телевизионный канал – на этот раз СТВ – показал, а БелТА разместило на своем ютьюб-канале – монолог политического заключенного Юрия Воскресенского.
В отличие от первой записи, Юрий уже явно не под воздействием каких-либо нейролептиков или других психотропных веществ. О возможных методах воздействия свидетельствует разве что легкое кровяное пятно в уголке рта – но и это могло мне почудиться. И съемка в другом помещении: роскошный кожаный диван, в углу которого сидит Юрий Валерьевич, скорее всего, расположен в комнате отдыха или в кабинете кого-либо из кагэбэшных генералов.
Как и в первом случае, Воскресенский никого ни в чем не обвиняет. Монолог его, изредка перебиваемый вопросами лица, предусмотрительно вышедшего из кадра, напоминает, скорее, академическое рассуждение о природе «цветных революций» и иных форм протеста (сам Юрий, напомню, по образованию своему политолог). А вот финал очень интересен. Заключенный СИЗО № 1 КГБ (сам был 109 дней в таком статусе) обращается к группе своих знакомых, в том числе и ко мне, с предложением сесть за стол переговоров и начать обсуждать будущее страны.
Польщен. Меня Юрий Валерьевич упомянул первым.
Не думаю, что такая мысль о столе переговоров пришла заключенному Воскресенскому в голову самому. Скорее всего, он озвучил то, что предложили ему собеседники, явно располагающие большей информацией о происходящем за пределами СИЗО, а потому формулирующие некий государственный заказ на очередное «единство ради страны».
Я всегда выступал за диалог власти и оппозиции. Всегда. Выступил бы и сейчас. Но предложение этого диалога поступило из уст заключенного, оттого слегка попахивает запашком сгустившейся крови. И непонятно, насколько искренним является это предложение, озвученное человеком, который до сих пор лишен возможности встретиться со своим адвокатом. Это – первое.
Второе. Интересно, как себе это представляют те, кто снимал Юрия Валерьевича и запустил этот сюжет в эфир. Куда я должен прийти для участия в диалоге? В СИЗО КГБ – в ту самую «американку», где я уже был? И мы с Юрием будем переговариваться через пуленепробиваемое стекло или через решетку? О будущем страны? Может быть, для начала власть хотя бы выпустит и самого Воскресенского, и остальных политических заключенных, включая Виктора и Эдуарда Бабарико? Тогда стало бы понятно, что диалог будет происходить, по крайней мере, не в «американке».
Третье – кто будет вторым субъектом этого диалога о будущем? Юрий Воскресенский? Простите, но если я захочу с ним поговорить о будущем, мы спокойно встретимся после его освобождения в минской кафешке, закажем кофе и побеседуем. Тем более, что накануне ареста Юра привез мне из Москвы подарок – двухтомник поэзии Варлама Шаламова, автора «Колымских рассказов». Так что и стихи почитаем вслух, и собственными тюремными впечатлениями обменяемся.
– Нет – возразит мне мой заочный собеседник, – Вы же из оппозиции, старой и новой. – Вот, поговорите с властью.
И тут у меня возникает другой вопрос.
Предположим, что власть – это все еще Александр Лукашенко. Что – не Тихановская, пока не вступившая в президентскую должность, это я понимаю. Но тогда он и должен изъявлять желание вступить в диалог. А все то, что я пока слышу из уст господина Лукашенко, – это угрозы в адрес протестующих. Бесконечные угрозы, хотя и смутные. Все слова, произнесенные министром иностранных дел России Сергеем Лавровым, о том, что Лукашенко открыт для диалога, напоминают бред сивого мерина, упившегося коньяком. Ни одного слова, которое выражало бы готовность к примирению, мы так и не услышали. Кроме того, эта позиция подкрепляется оголтелой пропагандой государственных телеканалов, грозным поблескивание глаз генерала Караева и показательными наградами для водителей автозаков. Где желание мира и совместного строительства государства? Не вижу. Не слышу. Не верю.
Если те, кто считают себя властью, действительно хотят гражданского мира, для начала – повторюсь – надо выпустить политических заключенных и разобраться с теми, кто бил и калечил ни в чем не повинных людей. Это и будет жестом доброй воли. Тогда можно садиться и разговаривать. И я буду среди тех, кто будет готов к такому диалогу – с понятным форматом и возможной реализацией идей. Но до тех пор, простите, совесть не позволит. Даже если мне третий раз покажут по телевизору моего друга Юрия Воскресенского: ему ведь опять забудут вытереть едва заметное кровяное пятно в уголке рта.
Александр Федута belsat.eu
Редакция может не разделять мнение автора.
