Порвали белье, пугали изнасилованием, а следователь спрашивал о выборах. Минчанка – о событиях последнего месяца
Belsat.eu продолжает публиковать рассказы тех, кто столкнулся с милицейским беспределом за последний месяц. Фаина С. говорит, что не была ни на митингах, ни на акциях до президентских выборов. Несмотря на это, в течение последнего месяца она попала на Окрестина, в больницу и была вызвана в Следственный комитет.
Фаине 23 года, до 6 августа она работала маркетологом в IT-компании. Девушку задержали 11 августа, сейчас она вынуждена принимать лекарства: по словам медиков, месяц-два ее будет тошнить. Кроме того, у Фаины испортилось зрение, но врачи обещают, что оно восстановится.
Далее мы даем слово нашей собеседнице.
Задержание и поездка в обычный желтом автобусе
«11 августа вместе с подругой мы поехали на Пушкинскую, купили цветы, чтобы положить в знак памяти о погибшем Александре Тарайковском. Были там около 14:00, немного постояли, потом выпили кофе и решили пойти пешком к Купаловской. Около 17:00 мы были в центре, там уже было оцепление, подойти к Дворцу Республики или Дворцу профсоюзов уже было невозможно. Мы решили попробовать пойти к метро в сторону Немиги. При этом, конечно, мы показывали свою солидарность с людьми, приветствовали машины, которые сигналили в центре. По дороге мы зашли в “Соседи” на улице Янки Купалы. И уже в то время, когда мы были в магазине, толпа из пяти-шести омоновцев залетела в магазин, схватили нас за руки и вывели.
Сразу у нас проверили телефоны, у меня посмотрели фотографии, каналы и переписку в «Телеграме», увидели, что я подписана на Nexta, и говорят: «Наша, берем».
После нас завели в обычный желтый городской автобус, стоявший за рядом ОМОНа. Окна в автобусе были заставлены щитами,и люди с улицы не могли видеть, что происходит внутри.
Подруге разрешили сесть, мне – нет. Страха не было, я уже догадывалась, что нас ждет. В автобусе милиционеры пытались начать разговор со мной. Физической силы тогда они не применяли, только когда выводили из магазина, у меня остались синяки, три отпечатка на руке. Работники в свою очередь сказали, что это просто загар.
В автобусе мы были несколько часов, туда постоянно приводили новых задержанных, даже взяли мужчину, который просто подошел спросить, как попасть домой, какое метро работает. Когда задерживали парней, то их били по ногам, когда делали досмотр, а потом проводили в автобус, и они сидели на корточках с заведенными назад руками, руки были сцеплены строительными флажками.
Одного из задержанных положили прямо лицом на пол автобуса, потом зашли внутренние войска, в светло-зеленой форме, и просто начали ходить по нему: наступать на плечи, на шею, ходили по человеку, как по ковру. Потом всех, включая меня, поставили на колени, лицом в пол, чтобы мы не видели, куда нас везут. Когда выходили из автобуса, нас держали за руку и за шею, чтобы голова была вниз.
Окрестина
Нас поставили у стены, руки вверх вывернутыми ладонями, ноги на ширине плеч. То, что унижали и обзывали матом, и так понятно, даже говорить об этом не буду. Мы стояли очень долго, до глубокого вечера, пока не стало темно.
Личный досмотр проводили на улице, при всех. Омоновец надел обычные перчатки и хорошо прошелся по мне. Возможно, он случайно это сделал, чем-то зацепился, но порвал мне белье.
Внутри площадке, куда нас привели, стоял стул, какой-то мужчина сидел, забросив нога за ногу. Было такое ощущение, что он просто получал удовольствие. Когда он говорил, что не видит напряжения в наших телах, то всех начинали избивать. Ребятам приказывали снять обувь и под крики «а теперь бежим к мамке Тихановской!» заставляли бежать на месте.
Все время подходили, что-то спрашивали, как зовут, где учишься, за что забрали и прочее.
В очередной раз ко мне подошел омоновец и сказал: «Проси прощения, стоя на коленях». Я ответила, что не буду, и в тот момент меня ударили дубинкой по голове. Где-то через 5 минут мне стало плохо, я говорю: «Сейчас потеряю сознание». На что в ответ: «Куда ты потеряешь сознание, нам такую красавицу еще по кругу предстоит пустить». И тут мой организм вовремя отключился, я почувствовала, что плыву по стене, и уже начала слышать голоса неразборчиво.
Когда я выздоровела, то была в очень странной позе на асфальте, увидела перед собой двух женщин, которые не очень ласково обходились. Они были в штатском, я так поняла, что это были доктора внутренней медсанчасти. Одна из них намотала мои волосы на руку, притянула, чтобы я села к стене, как для нее удобнее. Вторая мне засунула вату с аммиаком в нос, мне после этого было больно дышать. У меня начались судороги рук, и это единственное, что их, наверное, испугало, потому что так они говорили, что я притворяюсь. И потом они мне дали какую-то таблетку.
Никакой помощи от скорой
С этой таблеткой вообще интересная история, так как она начала действовать не сразу, я ее держала где-то 30 минут под языком. За это время появилась скорая, сделали кардиограмму, у меня был пульс 155, тахикардия. И в этот момент начала действовать таблетка. У меня от нее перестали двигаться руки и ноги, я даже рот не могла закрыть. Извините за подробности, но даже слюна капала на юбку, так как я не могла закрыть рот. И вот в таком состоянии я сидела приблизительно час.
Затем меня вывели заново во двор на опись вещей и составление протокола. А у меня ноги не шли, можно было только тянуть, тело выключилось. В этот момент кто-то из присутствующих начальников пожилого возраста говорит: «Что вы еще помогаете этой наркоманке! Видно, что она под кайфом, выбросьте ее под забор, кто-то ее там найдет».
Скорую я ждала очень долго. Я так поняла, что забирали тех, у кого уже были открытые травмы и прочее. После мне принесли подписывать протокол, а при всем желании я не могла даже в кулак сжать руку, я показываю головой, что не могу. В итоге мне написали, что при свидетелях отказалась подписывать протокол. Никакого суда в деле этого протокола так и не было.
Больница скорой медицинской помощи
В травматологию БСМП я попала в полночь. Что еще важно, к машине скорой мы выходили через какой-то другой двор, не через тот, где делали опись. Там был такой очень сильный фонарь, и на земле много крови. Я еще босоножки буду отдавать на экспертизу, ведь кровь осталась на обуви.
Интересно, что скорая не зафиксировала, откуда меня завезли в больницу, никакой сущностной помощи врачи мне не оказали, даже никто толком не осмотрел. Уже врач, который меня лечил, объяснил, что, скорее всего, на Окрестина мне дали трамадол.
С неделю я провела в больнице. Мне поставили диагноз: закрытая ЧМТ, сотрясение мозга, травмы на ногах. До сих пор у меня кровоподтеки, ушиб грудной клетки и другие травмы, насколько я поняла, это просто синяки по всему телу.
Когда я лежала в больнице, я искала себя во всех списках, я же знаю, что протокол был составлен, но в списках задержанных меня не было.
«Избили невыясненные лица»
Через неделю мне пришла повестка в Следственный комитет Советского района Минска. Уже во время разговора со следователем мне начали задавать вопросы о выборах, а не по факту моего избиения. Меня спрашивали, откуда я знаю о кандидатах на президентство, какие информационные источники я читаю, с каких устройств я вхожу в интернет. Спрашивали, ходила ли я на выборы. Как пояснил следователь, все, кто проходят по фактам избиения, косвенно делаются фигурантами уголовного дела об организации и участии в массовых беспорядках.
И только с пятой попытки мы вернулись к моим избиениям. Я под запись рассказала, что со мной произошло. Мне выдали постановление на судебно-медицинскую экспертизу, которое я прошла. При этом в постановлении на экспертизу написано, что меня избили невыясненные лица на территории города Минска. Ведь не было зафиксировано, откуда меня забрала скорая.
На основании экспертизы и моих объяснений должно быть возбуждено уголовное дело… но я звонила следователю вчера, сегодня – никто трубку не поднимает.
Комментарий адвоката Фаины С.-Елены Шинкаревич
Сведения о травмах, полученных Фаиной С. в результате противоправных действий третьих лиц, были переданы в Следственный комитет Советского района Минска. Следователь провел опрос потерпевшей и ее подруги, которая была очевидцем случившегося. В ходе опроса потерпевшей следователя больше интересовали ее политические взгляды, содержание телефона и мессенджеров. Ни одного вопроса о людях, которые избили мою клиентку, задано не было. Для меня было очевидно, что деятельность следователя была направлена на расследование дела о массовых беспорядках (о чем упомянул сам следователь), а не выяснение обстоятельств избиения моей клиентки.
Уголовное дело не возбуждено до сих пор. Следователь уже несколько дней на телефонные звонки не отвечает. Нормальная ли эта ситуация? Нет. Мы видим, как возбуждаются и рассматриваются уголовные дела относительно граждан, которые говорят, что их обманули на выборах. Но преступления, которые были совершены относительно этих граждан, никто не спешит расследовать.
Напомню, что, согласно второй статье Конституции Беларуси, человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства. Трудно представить, куда придет государство, которое таким образом обходится со своей высшей ценностью.
- За время протестов, которые продолжаются в Беларуси с 9 августа, были задержаны более 7000 человек.
- По фактам избиений и пыток в Следственный комитет поступили около 1000 заявлений от граждан Беларуси. На момент публикации не возбудили ни одного дела по фактам превышения служебных полномочий со стороны работников МВД.
НА/МВ belsat.eu
