Рок или рэп? Музыка, активизм или протест? Накануне единого дня голосования в России разбираемся, как звучал и звучит протест в России.
«Вместе с другими тебя скрутят на площади», «Государева немилость, хоть я вроде бы и чистый. Небо самолётам, а цензура для артиста» – это строчки из песен группы IC3PEAK и рэпера FACE, звучавшие на митинге 10 августа на проспекте Сахарова. И это только капля в море, ведь, как отмечает российский рок-журналист и музыкальный критик Артемий Троицкий, протестная музыка в России стремительно развивается.
О музыке протеста и ее посыле журналистка «Белсата» Мария Арцыбашева спросила музыкального критика после его авторского вечера «А музыка у вас хорошая, но» в Минске.
– Существует ли в России музыка протеста. Какая она? Или музыканты в стране последнее десятилетие пытаются быть вне политики?
– В России сейчас огромный подъем протестной музыки. Причем в этом контексте упоминают каких-то молодых рэперов, скажем, FACE, Noize MC, Oxxxymiron и т.д., которые рэпуют на политические темы. Но на самом деле эта протестная волна намного шире. Старички семидесятники, восьмидесятники – и тот же Макаревич, и тот же Гребенщиков, Вася Шумов и Борзыкин – они оживились, тоже пишут новые песни, выпускают альбомы с такими очень даже боевыми песенками.
Есть молодые рокеры – Порнофильмы, Louna и т.д. Такие панки, пост-панки, пост-Цоевцы. Они поют о политике и поют очень сердито. Поэтому у нас сейчас политика на музыкальной повестке дня в полный рост.
– Каково влияние музыкантов на протестное движение в России?
– Я бы не сказал, что музыкальный аккомпанемент он как-то принципиально важен для протестного движения, но в качестве такой эмоциональной подпорки и в качестве аргумента в пользу того, что все больше и больше людей в России не хотят выносить того, что в стране происходит, то это работает очень хорошо.
У тех же рэперов, того же Oxxxymiron или FACE, еще год, два-три года назад никакой политики не было, а сейчас, опаньки, и политизировались все. Люди они очень популярные, молодежь об этом слышит, это ее тоже вдохновляет и привлекает на нужную сторону. Я бы не сказал, что это какой-то супер важный фактор, но в эмоциональном плане это очень греет.
– Чем отличается посыл нынешней музыки от того, что звучало, к примеру, в 90е и 2000е?
– Посыл поменялся самым кардинальным образом. В 90е годы у нас никакой протестной музыки не было вообще, потому что была анархическая страна, я даже не знаю, против чего можно было протестовать в 90е годы. Никто этим особо и не занимался.
В нулевые годы в России все было очень благополучно с экономикой, высоченные цены на нефть, рос уровень жизни, народ прихорошился – корейские машины, отпуска в Турции. Вроде стали такой зажиточной страной.
В те годы существовал своего рода пакт между деятелями культуры с одной стороны и государством – с другой. Пакт о ненападении – как Молотов-Риббентроп. Государство намекнуло деятелям культуры: ребята, делайте, что хотите, экспериментируйте – секс, наркотики, насилие – зарабатывайте бабки и т.д, но есть одно условие. Есть такие сферы жизни, в которые вам залезать нельзя.
Деятели культуры взяли под козырек. И так оно и шло. И была у нас благополучная картинка, а потом этот пакт был нарушен. Произошла рокировочка Путин-Медведев и народ возмутился, а чего это так, а чего это нас в грош не ставят? После этого потихоньку все и пошло по протестной линии.
Мария Арцыбашева, belsat.eu
