«Может, не в это здание, но мы вернемся». Купаловцы об уходе из театра и ответ властям

Говорят, политики и актеры никогда не уходят вовремя. Что касается политиков, Беларусь имеет этому наглядное подтверждение, зато актерское чутье у нас красиво отстоял Купаловский театр. Из 58 сотрудников, которые на прошлой неделе уволились из его состава, 36 – актеры. Некоторым из них мы задали три вопроса, и из ответов увидели, что уход купаловцев из своего здания – это больше, чем бунт и почетный поступок. Это трагедия.

Юлия Шпилевская, заслуженная артистка Беларуси, 20 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– Это будто затянутая минута молчания. Знаете, я всего лишь человек, со всем набором эмоций и чувств, которыми наделила нас природа. Я чувствую боль, большую жалость, растерянность и пустоту от тяжелой утраты… Это с одной стороны. Но с другой, есть глубокая уверенность, что мы использовали единственный шанс сохранить настоящий Купаловский театр как символ национального и человеческого достоинства.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– На такой вопрос невозможно ответить, потому что это будут мемуары. Двадцать лет… Это половина моей жизни, и пока что – лучшая.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Я бы посоветовала не забывать наказ Янки Купалы: «Людьми зваться».

Михаил Зуй, 19 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– У меня внутри, несмотря на то, что в театре я провел девятнадцать лет, удивительно все спокойно и легко. Мы все сделали правильно, я в это верю. Думаю, только так мы и могли сделать. Те, кто остался, тоже стояли перед непростым выбором – мы все остаемся купаловцами и ни в коем случае не разделяем одних и других.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– Ответ, который сразу возникает в голове – это люди. Даже не спектакли, а люди. Существует мысль, что Купаловский всегда был как семья – иногда это ощущение терялось, но всегда, когда я шел в театр, я знал, что иду к своим, а в последнее время это ощущение еще более усилилось. Можно даже сказать, эта последняя неделя останется самой яркой из произошедшего со мной в Купаловском, хотя она даже не связана с творчеством.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Честно говоря, я бы не хотел с ними разговаривать. Их действия и действия простых людей сказали все. Мы видели, что делают власти, и что делают, как друг друга поддерживают обычные люди. Я в последнее время в потрясенном состоянии: то видишь чудовищные происшествия, то тебя вдохновляет любовь и взаимовыручка. Меня впечатляет доверие, которое появилось у беларуса к беларусу. У нас не заведено на улице смотреть друг другу в глаза, но теперь мне радостно посмотреть в глаза другому человеку. Люди все, что нужно, говорят: уже посрывали глотки, нужно только, чтобы нас услышали.

Кристина Дробыш, 7 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– Ощущения очень противоречивые. С одной стороны, ты в некотором смысле свободен, ты на свободе. Я не говорю, что в театре была будто за решеткой, но если бы я в этой ситуации и с этим руководством осталась там работать – это была бы тюрьма. Помимо ощущения свободы, конечно, есть боль, ведь как только я переступила порог театра, я почувствовала, что жизнь разделилась на Купаловский и все остальное.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– Лучшее, что было у меня в Купаловском, – это сам Купаловский.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Я хочу посмотреть, как вы будете выходить с вещами из своих кабинетов, выносить свои трудовые книжки и прощаться с любимыми местами. Не знаю, любите ли вы свое место столь сильно, как любим его мы, но хочу, чтобы вы почувствовали то же, что почувствовали мы.

Роман Подоляко, 19 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– Мы потеряли свой дом, возможность работать, ставить спектакли и самореализовываться. Мы потеряли большую часть культуры, и многие, может, даже не осознают масштаба катастрофы, но в этом случае нельзя было пойти на компромисс с совестью. Мы много потеряли, но остались чистыми перед собой.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– Это люди. Я и не сомневался, что у нас есть такие талантливые, классные ребята, что они не только хороши как актеры, – они также могут проявить даже не гражданскую, а человеческую позицию. И то, что мне удалось поставить два спектакля – «Радзіва Прудок» и «Первый». Мне кажется, это были знаковые вещи, по крайней мере, они такими стали для меня.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Я бы ничего им не сказал, потому что все и так видно и понятно. Невозможно разговаривать с тем, кто не слышит и живет в другом мире, с тем, кто воспринимает смерть как будничность, как «возможные жертвы». Это совсем другое мировоззрение, поэтому я не знаю, о чем с властями можно говорить.

Евгения Кульбачная, 29 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– Мне кажется, это не навсегда. Безусловно, решение было трудным: я двадцать девять лет прослужила в Купаловском. Но наша страна в беде, пришло время воевать: я актриса и не могу взять в руки оружие, как это сделал наш президент, но я могу выразить свою гражданскую позицию. Уход из Купаловского – наш протест. Мы выразили солидарность с белорусским народом, с теми, кто пострадал из-за геноцида – казалось бы, невозможного в центре Европы в 2020 году. Я горжусь своими коллегами, мы это сделали для всех, чтобы белорусы тоже не боялись высказываться и знали, что имеют на это право. Мы говорим властям: так, как они хотят, не будет. Я даже не могу говорить – мне хочется плакать от того, что дети такого же возраста, как мои, пострадали за то, что вышли на мирный митинг. Когда люди, живущие с тобой в одном доме, страдают – невозможно играть спектакли.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– Можно про каждый год рассказать много историй. Я думаю, что лучшее – это встреча с коллегами, которые на самом деле стали мне очень близкими. Также то, что будучи русским человеком, я смогла полюбить белорусский язык, узнать белорусскую поэзию. Я горжусь тем, что была знакома с Галиной Макаровой, Стефанией Станютой и со всеми, кто работал в театре. Именно здесь я встретила своего мужа – это светлая часть моей жизни. Было много спектаклей, гастролей, искренних встреч – я этого никогда не забуду. Все двадцать девять лет можно назвать одним словом – любовь. Я очень люблю Купаловский, там мой дом и моя семья. Я уверена: может, и не в это здание, но мы вернемся.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Нас учили в театрально-художественном институте, что актер должен слышать, что ему говорят, и чувствовать партнера. Я бы так и сказала нашим властям: услышьте, что мы говорим, не делайте вид, что вы глухи, вы не цари или императоры – вы сейчас на работе и выполняете свои обязанности перед народом.

Иван Кушнерук, 5 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– Ощущения разные. Мне трудно формулировать мысли, потому что… Не знаю, что ответить на этот вопрос. Извините, я действительно не знаю.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– Главное – это люди. И мы остаемся вместе, чтобы купаловской семье не растеряться. Это режиссер Николай Николаевич [Пинигин] – я его люблю, он меня сюда пригласил, я был очень рад с ним работать, а если его нет, то нет и смысла оставаться. Это роли – спасибо, что мне давали их много. Тяжело сейчас, понимаете, есть определенная растерянность, я привязался к этому месту и мне не просто с ним прощаться.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Уходи. Больше так нельзя. Хватит насилия и издевательств. Работать в этом условиях невозможно, невозможно выйти играть – да, говорят, что актер должен высказываться через сцену, но сейчас не та ситуация. К тому же за людей, которые приходят на спектакль, мы берем ответственность, а теперь непонятно, что с ними будет после спектакля – он может длиться до одиннадцати часов, куда они потом выйдут? Людям сейчас и не до театра, но впереди, мы все верим в лучшее – мы победим и сюда еще вернемся.

Зоя Белохвостик, народная артистка Беларуси, 39 лет в Купаловском

– Что вы чувствуете в связи с уходом из театра?

– Безусловно, всю трагичность ситуации, потому что никогда не думала, не хотела, не мечтала о таком уходе, но у меня есть большая надежда, что мы вернемся. Мы держимся вместе и даже если окажемся по отдельности, при необходимости мы соберемся.

– Лучшее, что с вами случилось в Купаловском?

– То, что меня взяли в Купаловский, такого могло и не быть. Я сразу стала много работать и до сегодняшнего дня у меня есть интересные роли. Здесь я встретила великолепных режиссеров Валерия Раевского и Николая Пинигина. В театре нашла свою любовь и своего режиссера Александра Гарцуева. Я родила дочь, которая тоже до нашего ухода работала в Купаловском. Я была на одной площадке со своим отцом Валентином Белохвостиком. О таком можно только мечтать. Всякое было – и такое, и сякое, но мы много работали и многого достигли. Само то, что я в Купаловском, – уже лучшее.

– Что бы вы сказали действующим властям?

– Если вы не люди, то хоть наиграйте, что вы люди, и сделайте человеческий поступок – просто уйдите и оставьте нас. Перестаньте издеваться над страной. Если вы считаете, что это ваша страна, то нет – она наша, вот и все. Вам сказали: мы вас не хотим. Сейчас это уж точно превращается в какой-то фарс.

Директора Национального театра имени Янки Купалы Павла Латушко уволили 17 августа. Он поддержал протесты против фальсификации итогов президентских выборов в Беларуси и пыток задержанных. Актеры театра в знак солидарности также подали заявления об увольнении.

Записала Ирена Котелович/ИР belsat.eu