Даниэлю М. – 20. Пять лет назад он переехал в Израиль из России как репатриант, закончил здесь школу и уже два года служит в тыловых частях в Тель-Авиве (в боевые части единственного ребенка в семье не направляют). В беседе с «Белсатом» он рассказывает о плоскостопии, дедовщине и женщинах в Армии обороны Израиля.
Во время призыва я сообщил, что хотел бы заниматься чем-то, что связано с медициной [Даниэль собирается поступать в медицинский университет. – Прим. «Белсат»]. «Троллинг» был очень тонкий. Название моей должности переводится как «складчик таблеток».
Прихожу в 8:00, выкуриваю сигарету и занимаюсь раскладыванием лекарств по коробочкам. Приходит уведомление, что в какой-то части нужны лекарства. Когда за ними приезжают – отдаю коробку. Выдаю лекарства без перерыва, почти как продавец.
Служба длится пять дней в неделю, выходные – пятница и суббота. Официально работаю по шесть часов в день, неофициально может быть и меньше – в зависимости от объема работы.
Количество работающих со мной на складе сослуживцев постоянно разнится, в целом – от одного до четырех. У некоторых служащих – смешанные профессии – сегодня делают одно, завтра – другое.
Большинство во время службы живет с родителями. Я снимаю квартиру, за которую мне как солдату-одиночке [родители Даниэля живут в другой стране. – Прим. «Белсат»] армия доплачивает около $ 370. Это максимальная помощь, которую мне могут оказать. Вместе с ней мое жалование составляет $ 965. За квартиру плачу $ 680. На жизнь остается $ 285.
Недавно я стал подрабатывать официантом. В свободное время так делают многие.
Пьешь – не делай это в форме
Относительно израильтян я веду аскетичный образ жизни. Не хожу по клубам, не трачу деньги на дорогой местный алкоголь. В целом мне хватает. Когда составляю свой бюджет, учитываю то, что мне нужно ужинать. Завтрак и обед – на базе, но ужасно не хочется оставаться там до шести вечера.
Еда на базе – самая обычная. Курица, рыба, яйца, макароны. На завтрак может быть булочка с сыром. Все выглядит как шведский стол – приходишь и берешь, что тебе нужно. Разнообразие есть, люди едят и не жалуются.
Вторая статья расходов – сигареты, очень дорогие. Как бы сильно я не критиковал новое налогообложение, связанное с сигаретами, курить я стал меньше: раньше была пачка в день, сейчас растягиваю на два-три дня. Вообще, в армии многие начинают курить. Чем там еще заниматься?
Солдатам можно пить, с этим нет проблем. Единственное ограничение по вечеринкам – нельзя позорить армию. Если пьешь – не делай это в форме, за это могут докопаться по-настоящему.
Запрещены всякого рода наркотики, но это очень тонкий вопрос. В Израиле нет легалайза, но строгость закона компенсируется его неисполнением.
На моем курсе молодого бойца были какие-то французы, которые не видели ничего зазорного, чтобы «дуть» почти каждый день. Долгое время им удавалось скрываться, но потом их поймали. Мы ожидали какого-то сурового наказания, но они пробыли с нами еще две недели, и судя по тому, что они не были особенно расстроенными, скорее всего, все закончилось хорошо.
Без «слабаков» и «ничтожеств»
Самый простой курс молодого бойца – для тех, кто идет в боевые части – длится три недели. Солдаты спят в пустыне, стреляют днем и ночью, бегают и ползают по камням и возвращаются на базу. В курс входит также оказание первой помощи, но это делается настолько поверхностно, что вряд ли после такого курса солдат сможет её оказать. Еще есть немного уроков о том, из чего состоит оружие. И нужно походить в караулы. Всё.
Это может показаться странным, но из 500 людей на таком курсе у половины может быть освобождение от бега или еще каких-то нагрузок, от солнца (если у человека мигрень) и от чего угодно.
В итоге командир не может приказать бежать половине солдат.
У меня есть знакомые в боевых частях, которые служат рядом с горячими точками. Там действительно суровые условия. Их забрасывают в пустыню или лес с заданием выбраться, и они там бегают днями и ночами, самостоятельно пытаясь сориентироваться. Их командиры обладают искусством давить на солдат и работать на пике возможностей, ни в коем случае не оскорбляя. Все что угодно, но никаких «слабаков» и «ничтожеств».
Дедовщина в армии, может, и существует, но она крошечная и, в большей степени, основана на элементарном уважении, чем на подчинении. Если кто-то тебя заставит постирать носки, насилием отвечать нельзя ни в коем случае, но можно пожаловаться командиру, и тогда того, кто «берега попутал», ждет наказание.
За любую дискриминацию можно угодить в тюрьму надолго, но, вообще, у каждого солдата слишком много своих проблем, чтобы вспоминать, что кто-то черный, а кто-то – гей.
Два года и восемь месяцев
Девушка с автоматом на улице скорее всего окажется не из боевых частей: ее профессия в армии может предполагать ходить с оружием, но это вовсе не означает, что она отправится воевать.
Чтобы попасть в боевой батальон девушке нужно потрудиться и доказать свою пригодность через «гибуш» – отбор, тест на выносливость.
В тыловой службе задействованы в абсолютном большинстве женщины. Моя база, например, почти полностью женская.
Служба длится два года и восемь месяцев для мужчин и два года для женщин.
Девушкам проще откосить. Моя знакомая, придя на первый призыв, сказала: «Я не хочу» – и её просто отпустили.
Кроссовки вместо сапог
Очень трудно не попасть в армию по физическим проблемам. Плоскостопие – не причина. Есть проблема с ногами – дадут освобождение от сапог и солдат будет ходить в кроссовках. Только по-настоящему серьезный диагноз от врача позволит записать в графе: «не годен».
Уклониться от службы можно по-разному. Основной способ – сказать, что тебе это не нужно и, вообще, ты пацифист или анархист. Главное – сделать это в 16, а не в 18 лет.
На второе место я бы поставил бесконечное нытье своему психиатру. Не обязательно о самоубийстве – достаточно депрессии. Не нужно разыгрывать шизофреника и разговаривать со стенами, но говорить, как тебе грустно и как ты всех вокруг ненавидишь – вполне себе действенный способ.
Третий – просто сбежать оттуда и посидеть месяц дома. Самый недейственный и непредсказуемый: за это могут посадить на месяц, а могут на полгода или даже на больше. Это зависит от базы, где тебя судят, и от твоей репутации.
Меньше всего в армии людей, которые призываются потому, что «Родина зовет». Их называют «цаов» («желтый» или «золотой») – то есть, тот, кто много выпендривается.
В большинстве случаев люди идут в армию не потому, что хотят помочь государству, а потому что боятся дискриминации в обществе. Хотя ее нет – все понимают, что если человек не боевой, армия была, по большей части, санаторием. Мол, ты отслужил, но занимался там ерундой.
Арабский я не учу – нет необходимости. Знаю лишь одну фразу, которую обязан: «Не подходи – стрелять буду». У меня караул два раза в месяц, перед каждым из которых дают бумажку с этой фразой. После 15 повторений все знают ее наизусть.
Записал Денис Дзюба
