В Беларуси государственные СМИ довольно скромно сообщили о смерти министра иностранных дел Владимира Макея. Эксперты объясняют это спецификой беларусского режима Лукашенко. Тем не менее в разговоре с «Белсатом» аналитики соглашаются, что для официального Минска смерть Макея стала кадровой потерей.
29 ноября в Центральном Доме офицеров пройдет прощание с Владимиром Макеем. Его похоронят на Восточном кладбище Минска.
В социальных сетях некоторые посольства зарубежных стран, которые работают в Минске, написали слова соболезнования родным и близким Владимира Макея. Пост с такими словами опубликовало на странице в фейсбуке посольство Швеции. В свою очередь народное посольство Беларуси в Швеции отреагировало в комментарии на это.
«Все мы равны перед лицом смерти, но не стоит забывать, что Макей виновен в преступлениях против человечности: убийствах и пытках беларусов, уничтожении гражданского общества, гибридных нападениях на границе ЕС, которые привели к гибели мигрантов, в похищении и принудительной посадке гражданского самолета, уничтожении беларусской культуры и самобытности, преследование беларусов польского происхождения и, самое главное, геноцидная захватническая война против братского народа Украины. В памяти беларусов он останется предателем и преступником», – написали под словами соболезнования представители Народного посольства.
В твиттере на странице посольства США в Беларуси также появилось сочувствие родным и друзьям министра иностранных дел.
«Мы выражаем наше соболезнование семье и друзьям министра иностранных дел Беларуси Макея, который много лет находился на этом посту», – говорится в посте посольства.
Пользователи этой соцсети в резкой форме раскритиковали слова посольства. В одном из сообщений пишут, что в некоторых ситуациях стоит промолчать.
Слова соболезнования выразили также и в представительстве ЕС в Беларуси. При этом беларусские государственные СМИ о смерти Владимира Макея сообщили довольно скромно. Дело в специфике персоналистского режима, убежден политический обозреватель Александр Класковский. Эксперт напоминает, что когда-то Лукашенко заявил, что в Беларуси существует только один политик. Действительно, здесь парадокс, так как независимые медиа более адекватно оценивают роль Макея во внешней политике, в иерархии режима.
«Это был ловкий игрок в команде Лукашенко. 10 лет он продержался на посту министра. Трудно припомнить подобный случай, чтобы кто-то из министров при Лукашенко столько времени продержался на своем посту. Он меняет подручных как перчатки. Макей выполнил почти невыполнимую миссию, когда Лукашенко поручил ему улучшить отношения с Западом в 2010 году, после массовых посадок за решетку. В негосударственных СМИ об этом упоминается. Но СМИ помнят и то, что он был преданным Лукашенко. Это адекватные оценки деятельности Макея. Что касается государственных СМИ, то, поскольку они не получили четкого сигнала, решили не рисковать, чтобы не подчеркивать, что это значительная фигура», – говорит Александр Класковский.
По мнению политического обозревателя, смерть Владимира Макея для Лукашенко стала безусловной кадровой потерей, так как Макей олицетворял собой целую эпоху дипломатии. Как бы к нему ни относились, но со стороны политических противников режима оценки его деятельности звучат очень жесткие.
«Другое дело, что эпоха Макея и так завершалась. Можно сказать, что внешняя политика Беларуси начала гибнуть раньше, чем умер Макей. Хребет ей был переломан в 2020 году. Триумф Макея был в том, что удалось сделать прорыв на западном направлении. Это было во времена аннексии Крыма, когда Минск сумел дистанцироваться и на этой почве Лукашенко улучшил отношения с Западом. Наша страна стала, как писали государственные СМИ, “донором региональной стабильности”. Я думаю, что во всем этом и большая заслуга Макея», – считает Александр Класковский.
Все это оборвал 2020 год, поскольку жестоким подавлением протестов Лукашенко сжег мосты с Западом, миссия Макея стала ничтожной, а роль МИД Беларуси резко снизилась. Усилилась привязка беларусского режима к Кремлю, и Москва начала определять внешнюю политику Минска. Беларусь стала плацдармом для нападения на Украину. Лукашенко, хоть ему эта война совсем некстати, никак не мог этому противостоять. На этом фоне ни Макей, ни кто-то другой не в состоянии сделать чудо, чтобы нормализовать отношения с Западом, как это было в 2014–2015 годах.
Министр, которому доверяли на Западе
Владимир Макей был фигурой, которой на Западе доверяли до 2020 года. Вероятно, до августа 2020 года у Владимира Макея были довольно хорошие, может даже личные отношения с политиками с Запада, высказывает мнение историк, ассоциированный сотрудник Центра антропологических исследований музеев и наследия Института европейской этнологии Берлинского университета имени Гумбольдта доктор Александр Фридман. Поскольку вся фаза либерализации, которую продвигал Макей, до августа 2020 года работала. Тогда он воспринимался серьезной личностью, которой можно было и передавать что-то Лукашенко. Были и настоящие шаги с беларусской стороны, было и доверие к Макею.
«Именно в эти времена и возник образ либерала Макея, под влиянием которого и Беларусь может стать «более цивилизованной страной». Может, через Макея и ожидался шаг к Европе, демократии. Этот образ существовал, но вопрос в том, насколько он соответствовал действительности. Поведение Макея и вызвало в 2020 году наибольшее разочарование, так как со стороны главы КГБ, или того же премьера Романа Головченко, других министров, никто не ожидал, что они во время этого насилия на улицах вдруг станут на сторону народа. А от Макея действительно ждали. В том числе ждали и на Западе. Поэтому и возникло разочарование Макеем. Мне кажется, что доверие к Макею было потеряно. Но о нем помнили как о личности, с которой раньше вели переговоры, поэтому, когда была потребность в том, чтобы что-то передать Лукашенко с Запада и наоборот, то использовали Макея с его связями, контактами, знанием иностранных языков и западного общества. Поэтому после выборов с ним продолжали разговаривать. Лукашенко потерял фигуру, с которой мог разговаривать Запад. Сейчас такой фигуры у режима нет, так как даже те, кого называют возможными преемниками на пост министра, такого веса как Макей не имеют», – говорит Александр Фридман.
Изменится ли внешняя политика Беларуси?
Новому министру будет довольно сложно каким-то образом начать общаться с Западом. Это возможно, но ситуация может быть разной. Ведь если со стороны Лукашенко пойдут конкретные предложения, а Западу они будут интересны, то будет и непринципиально, кто выполняет функцию министра. Но сейчас таких условий нет, да и фигуры тоже.
«Выбор следующего министра покажет, какая внешняя политика нужна Лукашенко. Если это будет фиктивная, пророссийская фигура, которая рассуждает в категориях “русского мира”, это будет одно. Если главой МИД неожиданно станет фигура, о которой на Западе скажут, что она интересна, то тогда и направление внешней политики будет другим. Но пока, честно говоря, в окружении Лукашенко таких фигур я не вижу», – говорит Александр Фридман.
Одно дело, если руководить ведомством поставят профессионального дипломата, но совсем другое, если поставят, условно говоря, какого-то генерала, или Наталью Кочанову, или еще кого-то из числа пророссийского или ястребиного крыла из окружения Лукашенко, рассуждает Александр Класковский.
Эксперт высказывает мнение, что Лукашенко, возможно, не оставляет надежды каким-то образом приманить Запад, соблазнить его игрой.
«Известно, что основным товаром режима являются политзаключенные. Но попытки и усилия Макея не приносили результата. Стоит отметить, что для Лукашенко сейчас граница гипотетического начала диалога довольно высока. Нужно освободить всех политзаключенных, а также выходить из статуса соагрессора, а это значит каким-то образом выталкивать из Беларуси российские войска. Это практически нереальная задача для Лукашенко в сложившихся условиях, если учитывать его роковую зависимость от Кремля», – говорит Александр Класковский.
Лукашенковский исполнитель или личность среди серых чиновников?
Макей был понятным для западных политиков, но был ли он личностью, а не простым исполнителем? Собеседники «Белсата» говорят, что это довольно сложный вопрос.
«Если взять все окружение Лукашенко, то оно все очень серое. Это просто исполнители и особо не интересные люди в том смысле, что если будут позже описывать коллективный портрет чиновников лукашенковской эпохи, то там не о чем будет писать. Это люди без особенностей, которых можно без особых проблем заменить. Тот же Кубраков, Кочанова, Тертель, или Головченко – персоны без каких-либо чрезвычайных качеств. Они и не интересны. А вот Макей был интересным. Но, с другой стороны, он и выполнял роль такого серого лукашенковского чиновника. Окончательно серым исполнителем он стал после выборов 2020 года», – говорит Александр Фридман.
Если же посмотреть на биографию Владимира Макея, то есть и интересные моменты, говорит эксперт. Мы не знаем, что он делал в 1980-х годах. Был ли он сотрудником ГРУ? Имел ли он чин полковника? Он в начале 1990-х получил дополнительное образование в Австрии. Человек с таким бэкграундом вошел в окружение Лукашенко, влиял на мягкую либерализацию после 2015 года. Но в итоге закончил свою жизнь серым лукашенковским чиновником эпохи жестоких репрессий. Поэтому, в некотором смысле он является интересной личностью.
«Возможно, что после найдутся какие-то дневники, а может, будут воспоминания людей, которые плотно с ним контактировали. Может, останутся, и это будет очень хорошо для истории, докладные записки, которые писал Макей. Интересно, соответствует ли действительности то, что сегодня распространяется в российских телеграм-каналах, что Макей добивался от Лукашенко освобождения политзаключенных и через эти освобождение предлагал улучшить контакты с Западом. Я вообще не исключаю, что наш взгляд о Макее может измениться в будущем. Сегодня же мнение о нем довольно эмоциональное, так как те люди, которые находятся за рубежом, беларусы-противники режима, которые остались в стране, имеют взгляд на Макея через призму 2020 года. Это взгляд на человека, с которым были связаны определенные события, но этот человек оказался совсем другим. Поэтому, взгляд и комментарии, пожалуй, исключительно негативные», – говорит Александр Фридман.
Отличительным является и то, что причины смерти Владимира Макея сейчас обсуждают как в западной прессе, так и в российской. Количество конспирологических версий, согласно которым министра могли убить, растет.
«Мы ничего не знаем состояние здоровья чиновников Беларуси. Нет такого, как в США, или в других западных странах, если что-то происходит со здоровьем чиновников, то об этом сообщают. Мы не знаем, в каком состоянии здоровье Лукашенко, его подчиненных. То, что о Макее пишут, звучит примерно так, что он выглядел здоровым человеком. Но раньше не было никаких официальных сообщений о его физическом состоянии, о заболеваниях. Поскольку этой информации нет, это все непрозрачно, то дело и доходит до конспирологических теорий, тем более, что и политическая ситуация, особенно внешнеполитический контекст существующей ситуации, он такой весьма специфический. На прошлой неделе были какие-то вбросы относительно того, что Россия стремится свергнуть Лукашенко, или шла речь даже о его физическом уничтожении. Сразу же после этих вбросов произошла смерть Макея», – обращает внимание Александр Фридман.
По словам эксперта, в такой ситуации невольно возникают вопросы, но мы попадаем в спекуляции, которые подогреваются также властной стороной, поскольку подробного официального объяснения, что произошло с Владимиром Макеем, нет.
Николай Катков /ИР belsat.eu
