«Главное теперь – чистота кадров». Госслужащие о работе «до конца» и росте зарплат
«Белсат» пообщался с бывшими и сегодняшними государственными служащими о работе и ожиданиях кадровых чисток накануне Нового года.
Александр Лукашенко открыто заявил, что для государственной системы главное сейчас – чистота кадров, и поручил к Новому году зачистить всех нелояльных. Собеседники свидетельствуют, что во многих министерствах и ведомствах увольняют тех, кто поставил подпись за альтернативных кандидатов в президенты. Лукашенко и сам активно меняет руководителей, которые, по мнению наших собеседников, хоть его и поддержали, но сделали это недостаточно активно и рьяно.
Когда министром культуры был Юрий Бондарь, протесты поддержали многие деятели и разгорелся скандал с Купаловским театром. Сейчас Министерство культуры возглавляет Анатолий Маркевич. Бывшая начальник управления культуры и народного творчества Министерства культуры Наталья Задерковская отмечает, что новый министр – олицетворение власти.
– Чуть больше месяца я проработала с новым министром культуры Анатолием Маркевичем. Несмотря на непродолжительное время, он запомнился совещаниями. Они длились от 8 до 12 часов. Это были совещания по различным вопросам, которые перетекали в русло политики и идеологии. Он говорил о безусловной правильности курса государства. Для меня он олицетворение этой власти, этого режима. Он пришел с очевидной целью почистить ряды.
Предыдущий министр Юрий Бондарь по меркам системы лояльно работал, недостаточно жестко реагировал на ситуации, на людей, которые высказывали свое мнение. Он обо всем знал, но без жесткого указания сверху никаких действий самостоятельно не предпринимал. При нем были, конечно, увольнения. К примеру, коллектив Купаловского театра ушел, но это была ситуация, когда у него уже не было выбора. В августе он собрал совещание, говорил, что пришло время, когда каждому придется выбирать, белым и пушистым для обеих сторон никому не удастся оставаться.
– После выборов как много людей уволилось из Министерства культуры?
– Около десяти. Я была первою пташкой. После прихода нового министра, через две недели, он меня вызвал в кабинет, и было понятно, к чему все идет. Сказал, что знает о моем отношении или несоответствии государственной идеологии. Это был для меня день большого облегчения. После меня много людей ушло из министерства. Но тут дело было не только в каких-то взглядах – с новым министром далеко не все могли работать. Немногие позволяли, чтобы на них повышали голос, оскорбляли. У людей тряслись руки.
– А сейчас зачистки продолжаются?
– Точно знаю, что в государственных учреждениях зачистки продолжаются. Из всего министерства знаю только одну коллегу, которая по искренней любви к власти бегала на провластные мероприятия. Я не понимаю причин ее любви. Но для меня она гораздо честнее, чем те, кто был готов любить кого угодно. А теперь в таком состоянии… Просто ждут. То, что сейчас кто-то проявляет эту любовь, – это, скорее, способ выжить, приспособиться.
В августе была растерянность и тишина. Две недели все избегали разговоров. Помню первый крупный провластный митинг, куда Лукашенко собирал своих сторонников. Его стали собирать в последний момент в срочном порядке. Мне звонили коллеги и интересовались, пойду ли я, спрашивали, что им говорить. Было видно нежелание людей. Они сейчас работают в министерстве.
– Увеличился объем работы у чиновников? Выполняют несвойственные для себя задачи?
– Знаете, когда говорят, что чиновники бездельничают, я абсолютно с этим не согласна. У нас всегда было очень много работы. А теперь добавилась куча несоответствующей работы, отслеживают наличие или отсутствие протестных проявлений в коллективе, социальные сети просматривают. Много таких вещей, которые не работник Министерства культуры должен делать. Вообще никто не должен делать. Все понимают, что корабль тонет. Но кто-то остается, работает в системе. Каждый находит себе оправдание. Кого-то держат заработные платы, кто-то боится, что не найдет работы. А чиновников не особо берут. Их и в хорошие времена не очень любили.
– Как часто Лукашенко лез в вашу сферу?
– Были именно документы-поручения президента. Это был страшный контроль. Там надо было умереть, но уложиться в срок. Вмешивалась в основном его администрация, Совет Министров. Просрочки, конечно, были. И за это взыскания получали уже министры.
Бывший заместитель начальника отдела управления культуры Брестского облисполкома Артем Брюхан: «Те, кто помечен кровью, преступлениями, нарушением законодательства, будут до конца, у них другого варианта нет»
– Политические вопросы не сильно обсуждались среди чиновников до выборов. Среди моих коллег в моем облисполкоме открыто против Лукашенко никто не выступил. Белорусское общество до 2020 года было аполитично. Плюс ко всему, государственная служба налагает определенный отпечаток, все-таки ты служишь этой власти, ты выполняешь поручения, и люди ассоциировали себя с действующей властью. Им было сложно выразить несогласие, ведь долгие годы работали в этой системе. И сразу отказаться от того, чему посвятил долгие годы жизни – многие не смогли.
После выборов все были в прострации. События обсуждали в кулуарах, в курилках с теми людьми, кому доверяли. У меня было ощущение, что Лукашенко просто уйдет и все изменится. А нам, чиновникам, казалось, что мы ничего плохого не делаем, и те, кто совершал преступления, будут уволены либо наказаны, а все остальные будут дальше работать. Одна из причин, почему так не произошло, – силовики его не предали, выполняли преступные приказы и чиновники остались. Если бы его приближенные начали переходить на сторону народа, то все могло быть иначе.
– При каких условиях чиновники перейдут на сторону народа?
– Теперь? Ни при каких. Высшее руководство страны запятнано кровью, преступлениями, нет предпосылок к тому, что они перейдут. И вертикаль затвердевает настолько, что любое инакомыслие зажимают на самой ранней стадии. Чиновники должны уходить одновременно и массово, чтобы система серьезно пошатнулась. Теперь часть чиновников просто уходит со службы, они не изменяют Лукашенко, просто покидают государственный сектор.
Попасть на госслужбу человеку нелояльному, непроверенному сейчас невозможно, так как изучают всю подноготную специалиста. Сегодня лояльность для чиновника – это перспективы. Независимо от профессиональных качеств, когда госслужащий открыто поддерживает власть, – это возможность построить стремительную карьеру, отмечает Артем Брюхан.
– К электорату добавились циничные хитрецы, которые понимают, что в конкурентоспособной среде они бы никогда не смогли занять должностей, которые им сейчас светят. В реальной конкурентной борьбе. В основном это люди молодые. Вы же видите: судьи, прокуроры, которые выносят страшные, незаконные приговоры, – это молодые люди. То же самое и среди чиновников: это молодые специалисты, которым 30-35 лет. Те, кто помечен кровью, преступлениями, нарушением законодательства, будут до конца с Лукашенко, у них другого варианта нет. А среднее чиновничество просто начнет делать итальянскую забастовку.
Что может не удовлетворять работников среднего звена?
– Глупые поручения, странные решения, невозможность влиять на эти решения, слепое исполнение, которое ни к чему хорошему не ведет. Чиновники хотели бы большей самостоятельности. И до 2020 года была надежда, что система сможет эволюционировать. Бюрократии в системе всегда много. Поручения иногда идут вразрез с законодательством. И надо придумать, как обойти закон, который система и написала. Это давит на психику любого чиновника.
— А если сказать, что это не по закону?
– Можно сказать. Руководство нового человека найдет, который не будет вопросы глупые задавать. Создают такую ситуацию, что человек сам пишет заявление по собственному желанию, либо говорят: пишите, пожалуйста, заявление по собственному желанию, чтобы не доводить до того, чтобы по статье увольнять.
– Сейчас говорят, что чиновники делают итальянскую забастовку. Это вообще реально?
– Возможно. Если чиновник захочет, то практически любое решение, любой документ можно саботировать. Написать письмо безграмотно, расплывчато, чтобы затормозить этот процесс, размазать ответственность за принятие решения. Есть куча инструментов, на самом деле: было бы желание. Часть чиновников сейчас так и делает. И я так делал, когда видел, что поручение абсолютно бессмысленное и нет смысла его выполнять. Принимал для себя решение отложить документ.
Мария, референт в МЧС: «Один раз нам повысили зарплату на 5 рублей»
В последнее время власти заговорили, что необходимо оптимизировать государственный аппарат. Готовится уже третья волна сокращений. Если в 2011 году в Беларуси было 59 тысяч чиновников, то в 2019-м осталось около 37 тысяч. Наша собеседница Мария (имя сменили ради безопасности) говорит, что часто сокращения были только на бумаге.
Многих лишают статуса государственного служащего и переводят в категорию вспомогательного и технического персонала.
– Я была на государственной службе. У нас была реорганизация, тогда у нас часть людей вывели из государственной службы, сделали просто референтами. Теперь и я референт. Хотя мы ту же работу делаем. Требования практически те же самые, только зарплата уменьшилась. Даже 900 рублей я не получаю. Инспекторы чуть больше получают. Нам нельзя дополнительно где-то подрабатывать.
– А с августа 2020 года зарплата изменилась?
– Один раз повысили на 5 рублей. Как я говорю: уж лучше бы не смешили этим повышением, лучше бы и не повышали. Разве можно почувствовать такую прибавку?
Мария говорит, что чиновники уже устали от действующей власти и хотят перемен. Однако высказываться открыто люди боятся.
– Нас всю жизнь пугали, что это нельзя, то нельзя. Нас вечно всякими инструкциями пугают. Говорят, что государственная служба должна быть примером для всех, мы должны везде правильно вести себя. Никаких обсуждений нигде быть не должно. И, естественно, ни о ком плохо высказываться нельзя. Можно сказать, нас все 27 лет так воспитывали, нас заставляли делать. И люди уже к этому привыкли. На работе могут сказать: ну вы же понимаете, как надо сказать, как надо сделать.
Нам не понравилось, когда заставляли подписывать письма за власть по поводу санкций. Кто не хотел подписывать, с теми провели беседу.
– А что говорило руководство?
– Что санкции направлены против народа, пострадают люди, у них уменьшатся зарплаты, доходы, чуть не начнут голодать. Мы прекрасно понимаем, против чего направлены санкции, но все подавалось по-другому.
– В коллективе есть люди, которые реально поддерживают Лукашенко?
– Да. Я таких немного встречаю, но есть, кто очень активно поддерживает. Это единицы. Большинство может быть нейтральным или безразличным. Или они только делают вид. Ведь не знают люди, чем это все закончится – и что будет дальше. В прошлом году ходили на митинги. Заставляли ходить начальников. Хочешь не хочешь, но ходили. Не спрашивают нашего мнения, хотим мы или нет. Надо!
– В каком состоянии сейчас госаппарат?
– Нагрузка очень большая, люди страдают. Но самая большая нагрузка у нас идет на контрольный отдел, который занимается проверками. Их работу также контролируют сверху. Происходит контроль контроля над контролем.
Знаете, что меня всегда раздражало в нашей работе? У нас не столько ценятся личные качества людей, сколько умение польстить начальству. Понимаете? А вот люди, которые искренни, открыты и честны, в системе не ценятся вовсе.
Так было всегда. Нравится, когда доносят, докладывают, кто чем занимается, у кого какие мысли. У нас хватает таких людей, которые следят за каждым шагом и все доносят руководству. И эти люди давно работают. Сейчас стараешься фильтровать то, что говоришь, но иногда хочется специально им сказать что-нибудь такое.
Арина Малиновская belsat.eu
