Что будет с Беларусью в 2022 году? Спросили политолога, экономиста и психолога
Следующий год – максимально непредсказуем. Что случится с режимом Лукашенко, влиянием Кремля, экономикой, политзаключенными? Трудно спрогнозировать, но «Белсат» попросил трех экспертов хотя бы попробовать.
На вопросы «Белсата» ответили политический обозреватель Александр Класковский, экономист и старший научный работник Центра экономических исследований BEROC Лев Львовский, а также белорусский психолог, пожелавший остаться анонимным.
1. Удержится ли Лукашенко до конца 2022 года?
А может, уйдет на второй план после референдума или будет свергнут революцией? Может, Путин сделает из Беларуси неофициальный «субъект федерации»?
Класковский: С вероятностью 80-90% Лукашенко удержится. На второй план де-факто уходить не станет: это противоречит его натуре и соображениям безопасности. Путин будет стремиться сильнее привязать Беларусь, но до перевода ее в статус неофициального субъекта федерации года мало.
Львовский: Да, удержится. Уход на другую должность выглядит довольно сложной операцией, в ходе которой увеличится нестабильность и с большей вероятностью произойдет «демократизация по ошибке». Боюсь, что в стране нет человека, которого Александр Лукашенко мог бы назначить президентом, а потом спокойно спать ночами и не бояться, что его персону не обменяют на отмену санкций и несколько миллиардов долларов. На мой взгляд, Путин так же не заинтересован превращать Беларусь в «Северо-Западный край», так как с одной стороны может и без этого довольно сильно привязать Беларусь к России, а с другой – не придется иметь проблемного региона, где, согласно опросам, подавляющее число людей хоть и относится позитивно к России, но не желает становиться ее частью.
Психолог: Что строилось 26 лет, за один день не рухнет, это всем очевидно. Что мы видим сейчас: система в стагнации, будет разрушаться с каждым днем все больше, ведь из нее уходят люди, бизнесы. Они делают иллюзию движения в системе, переставляют людей… в августе 2020 года мы заложили в основание этой системы динамит, на нас работает время. Займет ли это год? Мои прогнозы – максимум апрель-май, и что-то должно измениться.
2. Расширится ли экономический кризис?
Доллар по 5 рублей, талоны на еду, зарплата калием и запасными деталями тракторов?..
Класковский: До таких ужасов не дойдет, если только не прилетит какой-то черный лебедь. Но «экспортное чудо» сдуется, экономику ждет стагнация или даже рецессия.
Львовский: В базовом сценарии экономика будет ухудшаться, но резкого обвала ожидать не стоит. Я бы ожидал падения ВВП на 0,5-0,8%. Все факторы негативной внутренней конъюнктуры остаются с нами, к ним добавятся эффекты от санкций. Отклонения от базового сценария главным образом будут зависеть от решений Владимира Путина. Если РФ не даст нам никаких новых кредитов, то финансовая система станет уязвимой, и возможно развитие резконегативных сценариев. Если же президент РФ согласится выделить Беларуси более 2 миллиардов долларов, то эти деньги дадут неустойчивый, но все же рост ВВП.
Психолог: Я думаю, будет довольно жесткий экономический кризис. Что я наблюдаю сейчас: есть цели совсем уничтожить экономику, совсем! И оставить после себя выжженное поле. Талоны на еду? Да, я думаю, в обозримом будущем это возможно.
3. Действительно ли массовая забастовка может произойти в 2022 году?
Вернутся ли уличные протесты, активируют ли план «Победа»?
Класковский: Вероятность общенациональной забастовки – 10-15%. Протестов, сравнимых по масштабу с выступлениями 2020 года, скорее всего не будет, как и активации плана «Победа».
Львовский: Массовые забастовки требуют высокого уровня координации и сплоченности как рабочих, так и остального населения. Мне кажется, что действующая администрация довольно профессионально смогла развалить и подавить движение рабочих, как, впрочем, и остальные публичные движения. К сожалению, я ничего не могу сказать о плане «Победа», так как не знаю буквально никаких его деталей.
Психолог: Почему не вышли рабочие тогда [во второй половине 2020 года]? Ведь каждый из них понимал: для них это опасно. Мир рабочего – он, его семья, его дети, которых надо кормить. На данный момент заводы все менее способны их кормить. Рабочий выйдет только тогда, когда не получит зарплату: когда придет домой и вынужден будет объяснять жене, что детей кормить нечем. Люди выйдут на улицы, но только в том случае, если будет безопасно, ведь каждый понимает, что это самоубийство. Быть героем – это очень хорошо, быть мертвым героем – очень плохо. Прессинг сейчас такой сильный, что все боятся за свою жизнь – и это нормально. Но назад все не вернется, массовых шествий не будет, так как люди боятся и хотят сохранить жизнь. Это нормально.
4. Миграционный кризис «дорастет» до обещанных Лукашенко вооруженных афганцев?
А может, напряжение будет создаваться как-то по-новому, через наркотики и ядерные материалы? Все ли успокоится?
Класковский: Миграционный кризис отчасти улаживается. Минск, наверное, попытается создать Европе новые головные боли, но слишком нарываться не станет.
Львовский: Лукашенко, кажется, понравилось быть в центре внимания и «дергать бога за бороду», так что я думаю, мы имеем право ждать новых интересных обострений международного противостояния. Думаю, формы этого обострения нас всех еще смогут удивить.
Психолог: Вряд ли это будет каким-то вооруженным действием. Но мигранты уехали не все, это бомба замедленного действия.
5. Будет ли попытка деэскалации?
Например, освобождение политзаключенных, помилования? Сколько политзаключенных останется на конец 2022 года?
Класковский: Минск попытается сыграть с Западом, предлагая зачесть новую Конституцию как шаг к смягчению авторитаризма и начать торговлю политзаключенными. Но не факт, что это будет иметь успех, ведь и режим, и Запад далеко зашли в конфронтации. Скорее всего, что на конец 2022 года за решеткой будет оставаться несколько сотен политзаключенных.
Львовский: Некоторые разнонаправленные попытки деэскалации скорее всего будут. Отдельные деятели в рядах текущей власти будут стремиться сгладить ситуацию и выпустить какое-то количество политзаключенных. С другой стороны, силовые ведомства не смогут остановиться в своем усердии, так что по итогам 2022 года общее число политзаключенных вырастет. Вероятно, ряды политзаключенных пополнит и некоторое количество действующих чиновников, которые «не достаточно оттягивают мысок на марше».
Психолог: Если это будет происходить, это будет «дай за дай». Лукашенко выдвигает условия, при которых получает что-то и за это выпускает людей. Я не знаю ни одного политзаключенного, который будет писать прошение о помиловании, не для того они там сидят. Я очень надеюсь, что на конец 2022 года не останется политзаключенных, что люди будут на свободе. Но понимаете, это как с человеком, захватившим самолет или банк: они заложники. Человеку, который их захватил, они нужны ради чего-то. Чтобы их освободил, ему должны предложить какие-то условия, и он будет думать, согласиться или нет. Надежды на то, что при нем они выйдут, у меня нет.
АА/ММ belsat.eu
