«У 97% детей, которых мы обследовали, есть генетические нарушения». Как влияет Чернобыль через 37 лет
26 апреля 1986 года взорвалась Чернобыльская АЭС. Люди, попавшие под воздействие радиации в первые дни и даже годы после катастрофы, имели серьезные последствия для здоровья. Прошло 37 лет. Поколение, которое пострадало от Чернобыля, рожает своих детей. Угрожают ли им последствия той аварии? Каково состояние здоровья людей, которые продолжают жить на загрязненных территориях? Разговариваем об этом с беларусским ученым, специалистом в области радиационной медицины, первым ректором Гомельского государственного медицинского университета, профессором Юрием Бандажевским.
«Тема Чернобыля не уйдет никогда»
– Юрий, вы когда-то основали в Украине научно-исследовательский центр «Экология и здоровье», изучали состояние здоровья детей, которые сейчас живут недалеко от Чернобыльской АЭС. Скажите, пожалуйста, вы еще проводите исследования или уже можно делать определенные выводы?
– Да, мы продолжаем работу, и последние годы занимаемся анализом и оценкой информации, которую получили во время этого огромного проекта. В течение трех лет мы ежегодно обследовали более трех тысяч детей. Мы применяли очень тонкие скрупулезные методы –генетические, биохимические, медицинские, определяли содержание радиоактивных элементов в организме. Материала было собрано много и его анализ требует времени.
Главный вывод, который можно сделать – тема Чернобыля не уйдет никогда, если на нее смотреть так, как она того требует.
– С какими последствиями аварии на ЧАЭС мы сегодня имеем дело?
– С отдаленными. Если в первые 10 лет мы видели одни эффекты, то через 37 – другие. И я бы сказал, что они стали более серьезными. Да, мы сейчас не видим таких больших доз радиации в организме людей. Хотя недавно смотрел свежее исследование украинских ученых, что в Житомирской области есть деревни, где очень серьезное содержание радионуклидов в организме детей. Так что люди получают радиационное воздействие до сих пор. Только источники стали другими.
«Загрязненные деревья словно маленькие атомные реакторы»
– Каковы сейчас источники радиации?
– Больше радиации сегодня люди получают с продуктами питания. Таким образом радионуклиды могут попасть в организм людей, живущих далеко от зоны загрязнения, но потребляющих продукты питания, которые выращиваются в этой зоне.
Кроме того, широко используется в бытовых целях древесина из районов радиационного загрязнения. Если ее сжигают для обогрева жилища, выделяется огромное количество радиации. Очень радиоактивен также при этом пепел, который выбрасывают на огороды. И потом тот же стронций с овощами и фруктами попадает в организм человека. Люди словно еще раз возвращаются в Чернобыль. Загрязненное дерево становится словно маленьким атомным реактором.
К сожалению, все меньше говорят о долгоживущих радионуклидах. Снизилась радиационная настороженность, люди словно забыли и успокоились и думают, что уже вообще ничего нет, а ситуация довольно серьезная. Никуда не делись и в ближайшее время не денутся цезий-137, стронций-90 или америций-241, которые сейчас появились в большом количестве на загрязненных территориях.
«У второго поколения после Чернобыля повреждены регуляторные системы организма»
– Расскажите, пожалуйста, к каким выводам вы приходите во время анализа ваших исследований? Что вообще удалось узнать о состоянии здоровья людей на загрязненных территориях?
– Мы обнаружили много проблем. В частности, 80% детей, которых мы наблюдали, имеют нарушение сердечного ритма. В примерно таком же количестве – повреждение функциональных резервов сердечно-сосудистой системы, ее способности адаптироваться к нагрузкам – как физическим, так и психическим. Эти дети станут взрослыми, и их организм будет не готов к взрослой жизни. Мы наблюдаем внезапные смерти среди детей, молодых внешне здоровых людей.
У второго поколения после Чернобыля мы видим повреждения регуляторных систем организма. Разбалансированы эндокринная, нервная, сердечно-сосудистая, иммунная системы.
Также хочу сказать о метаболических изменениях – нарушении обмена веществ. Мы обнаружили высокие уровни содержания серосодержащей аминокислоты гомоцистеина. Гомоцистеин – это продукт метаболизма метианина – незаменимой аминокислоты в организме. Сейчас очень много внимания в мире уделяется этой кислоте. Повышение ее уровня связывают с целым рядом серьезных заболеваний. У детей, которых мы обследовали, живущих возле ЧАЭС, практически в 80% был выявлен уровень гомоцистеина выше физиологической нормы. Также мы наблюдали повышение гомоцистеина после пожаров в Рыжем лесу в Чернобыльской зоне отчуждения, которые там периодически возникают.
Повышение гомоцистеина, спровоцированное радиацией, приводит к онкологическим заболеваниям
– К каким последствиям для организма приводит этот высокий гомоцистеин?
– К нарушению свертываемости крови, тромбозам сосудов, в результате – к инфарктам, инсультам, повреждению функций нервной системы различного рода, нарушению течения беременности, патологиям зародыша вплоть до врожденных пороков развития, и конечно, к онкологии. Сейчас появляется много работ, которые связывают повышение уровня гомоцистеина с онкологическим заболеваниями. Мы внимательно следим за этим и начинаем понимать, почему на территории, пострадавшей от аварии на ЧАЭС, а Беларусь, я считаю, пострадала вся, мы видим такой всплеск онкологических заболеваний. Я говорю об этом много лет, но раньше не связывал с повышенным гомоцистеином, так как эти углубленные исследования мы провели только сейчас.
Также у нас получилось связать с повышением гомоцистеина нарушение функции щитовидной железы и гипофиза у детей.
Также наблюдаем нарушение минерального обмена, в частности, обмена кальция. Сейчас мы понимаем, почему нарушается формирование костной системы у детей.
«Профилактикой должно заниматься государство»
– Что с этим всем можно сегодня сделать? Существует ли какое-то лечение?
– Теперь внимание должно быть приковано к профилактике заболеваний, связанных с нарушением обмена веществ. Мы над этим работаем и пытаемся оценить, в каком направлении лучше осуществлять профилактические мероприятия.
Но чтобы профилактика была эффективной, ей должно заниматься государство, и прежде всего структуры, ответственные за здоровье. Я хотел бы, чтобы наше общество поняло эту ответственность государства. Индивидуально мы не сможем защититься от радиации.
Я уже говорил, что проблему количеством больниц не решить. Лечить людей важно, но еще важнее предупредить возникновение заболеваний. И здесь нужно изменение государственной политики, проведение социальных мероприятий по предупреждению проникновения радиоактивных элементов в организм человека. Нужно не скрывать эффекты радионуклидов в продуктах питания, а поставить цель, чтобы их вообще там не было. Я не знаю, существуют ли сейчас в Беларуси какие-то эффективные программы предупреждения распространения радионуклидов. Раньше о них говорили, а сейчас – тишина.
Кроме профилактики, в связи с нарушением обмена веществ нужно менять характер питания таких людей. Мы проводили генетические исследования фалатного цикла у детей и увидели связь генетического фактора с возникновением повышенного уровня гомоцистеина в крови. Всего 3% детей в наших исследованиях не имели нарушений в строении генов, контролирующих фалатный цикл. У остальных – нарушения по ферментам, участвующим в метаболизме гомоцистеина.
«Витамины не помогут, если человек продолжит есть загрязненные продукты»
– Можно ли повлиять на уровень гомоцистеина, понизить его?
– Можно. Если вы перестанете есть загрязненные продукты питания. Также нужно контролировать потребление продуктов с повышенным уровнем метионина. Кроме того, есть витаминные препараты, которые очень эффективны и применяются даже при генетических дефектах. Это сочетание метилированных форм витамина В9 – фолиевой кислоты, и В12. Но, конечно, витамины не помогут, если человек продолжит жить на загрязненной территории и есть загрязненные продукты. Первичное решение – создание барьера проникновения радиоактивных элементов в организм. Мы видели, как улучшалось состояние детей, которых вывозили с загрязненных территорий.
Если же вы используете местные продукты, вам нужно провести их радиационный контроль. У нас на базе больницы в Иванковском районе Киевской области был развернут огромный контрольный комплекс по оценке содержания радионуклидов не только в организме, но и в продуктах питания.
В общем, мы живем во время, когда радиоактивные элементы широко распространены по всему миру. И здесь не только Чернобыль. Та же Фукусима – вода из нее постоянно попадает в океан.
– Это значит, что нам всем нужно учиться сосуществовать с радиацией, не только тем, кто живет на загрязненных территориях?
– Я об этом и говорю, что жертвами радиационного воздействия могут быть люди, которые не живут на этой территории, а с водой, воздухом и продуктами питания получают радиоактивные элементы. К сожалению, проблема очень серьезная. 30-километровая зона вокруг Чернобыля до сих пор представляет опасность для всего мира, не только для близлежащих территорий. Там почва содержит огромное количество радиоактивных элементов. Или могильники ядерных отходов по всему миру. Они также источник радиации, когда недостаточно законсервированы, а это очень трудно сделать, ведь свою роль играют и рельеф местности, и грунтовые воды.
– Нужно ли в таком случае нам всем проверяться на радиацию?
– Я считаю, что да, это надо регулярно делать.
«Не может быть безопасного количества радиоактивных элементов»
– Каким образом? Сегодня можно прийти в поликлинику и сказать – проверьте меня на радиацию?
– В нашем комплексе в Украине была такая возможность. Когда-то в Беларуси при больницах можно было тоже. К сожалению, я не знаю, как сейчас с этим дела в Беларуси, так как уже 17 лет там не живу и не имею контакта с организациями, которые всеми этими вопросами занимаются.
Но одно дело – обследование, а другое – трактовка результатов и что принимается за норму. Например, согласно норме, молоко должно содержать менее 100 беккерелей радиоактивного цезия на литр. Если будет 95-99, вам скажут, что все хорошо, и вы пойдете и будете пить это молоко. Но 90, и 80, и даже 60 и 40 – это плохо, так как все равно человек пьет молоко с радиоактивными элементами. И наилучший вариант, если там нет ни одного беккереля радиоактивного цезия. То же самое с другими продуктами и результатами обследования человека. От трактовки многое зависит.
Я много лет стою на том, что любое количество радиоактивных элементов небезопасно, не может быть безопасного количества. В зависимости от состояния организма, его реакция будет разной. Если это люди, которые никогда раньше с радиацией не сталкивались, имеют стабильный геном, у них хорошо сбалансированные интегративные системы, они могут пережить то количество радиации, которое для других людей, которые развивались в загрязненных условиях, имеют слабую систему защиты, будет опасным. Поэтому нельзя одинаково оценивать реакцию всех людей на определенное количество радиационного воздействия. Это огромная ошибка, когда говорят, что есть определенные нормы для всех людей.
Часто манипулируют историями людей-самоселов, которые продолжают жить на загрязненных территориях, и якобы все нормально. Но это обычно люди в зрелом возрасте, и они в свое время развивались еще до того, как ядерная энергетика набирала свою силу, земля была чистой. Поэтому, кстати, естественно, что наши предки с точки зрения общего гомеостаза были здоровее, чем мы. Это факт. Моя бабушка прожила более 100 лет. Отец – всего 55 лет.
Вывоз детей на оздоровление по-прежнему актуален
– Вы обследовали детей в Украине. Можно ли сказать, что у детей в Беларуси будет такая же картина по состоянию здоровья?
– В Беларуси воздействие радиации было больше, чем в Украине. Поэтому из того, что я знаю, эффекты в Беларуси более серьезные, однако я не имею оттуда достоверной информации, поэтому не могу сделать никакого заключения. Но наши результаты могут быть полезными и для мер профилактики в Беларуси.
– Актуален ли сегодня вывоз детей на оздоровление?
– Да, конечно, и есть организации, которые устраивают такие поездки, и даже есть такие, которые и после возвращения ребенка домой следят за состоянием его здоровья, снабжают витаминами и какими-то определенными продуктами. Я считаю, что это – самый эффективный подход – не просто вывоз раз в год куда-то, но сочетание его с системой курации в местах проживания детей.
Откликнется ли Чернобыль мутациями в следующих поколениях?
– Юрий, вы уже заметили, что радиация приводит к генетическим нарушениям. Может ли это означать, что, например, у детей, которые рождаются у людей, непосредственно пострадавших от радиоактивного воздействия, будут нарушения? Даже если такой ребенок рождается на чистой территории?
– Исследований, которые бы показали, что произошли серьезные мутационные процессы, очень мало. К сожалению, люди или организация, которые способствовали созданию тишины вокруг генетических проблем после Чернобыля, добились своего. В Беларуси закрыли институт врожденных наследственных заболеваний, которым руководил профессор Геннадий Лазюк. А там были уникальные работы, которые показали, что на загрязненных территориях увеличилась частота генетических мутаций по ряду направлений.
Но на 100% сказать, возникнут проблемы или не возникнут, очень сложно. Те серьезные мутации, которые появлялись в первые годы у людей, пострадавших от радиационного воздействия, приводили к гибели зародыша во время беременности. Эти организмы не выжили.
Могли возникнуть мутации, для реализации которых нужно время в несколько поколений. Возможно, они проявятся, возможно – нет. Это вопрос. Доказать или проследить генетические последствия воздействия радиации очень трудно. Однако, повторю о результатах нашего исследования: только у 3% детей, которых мы наблюдали, не было генетических нарушений в фалатном цикле. А этот цикл очень важен в организме, он участвует в том числе в защите от онкологических заболеваний. То есть 97% детей имеют генетические изменения. Детям с таким генотипом лучше не жить на загрязненных территориях.
– Повлияла ли война в Украине на ваши исследования и возможность их проводить?
– Конечно, повлияла. Мы же сейчас уже не в Украине. Пока в прежнем объеме мы не можем проводить исследования. И это трагическая ситуация. Катастрофическая. В первую очередь, для тех людей, которые там живут и продолжают страдать от последствий радиации, а теперь еще и от войны. Мы 45 дней были под бомбами и все это видели. Потом нам помогли выехать наши коллеги-беларусы из-за границы. Мы продолжаем работу в том объеме, в каком это возможно. Анализируем собранный материал, публикуемся, но уже не в Украине. Надеемся, что однажды сможем продолжить нашу работу в Украине.
Анна Гончар / АА belsat.eu
