15-дневная голодовка, срочная эвакуация из Беларуси. История профсоюзного лидера из Бобруйска
Политическое преследование 57-летнего Сергея Гурло, председателя бобруйской организации Белорусского Независимого профсоюза и бывшего работника «Белшины», не прекращается с лета 2020 года. С мая 2021 года мужчина отбывал наказание – полтора года домашней «химии» за оскорбление милиционеров. В начале 2022 года его на 15 суток бросили в ИВС за комментарии о Казахстане, а потом завели еще одно уголовное дело. Сергей понял: пришло время бежать из Беларуси. «Белсат» встретился с профсоюзным лидером на побережье Черного моря – в Батуми.
Все дело в комментариях о Казахстане
Сергей Гурло приехал в Грузию в середине февраля. За неделю устроился. Теперь думает, что делать дальше. Отмечает, что пока полностью не осознал, что произошло. Эмоциональное состояние наполовину депрессивное, так как слишком внезапным и незапланированным был отъезд. Бобруйчанин не хотел уезжать из родного города, из Беларуси. Он собирался отбыть срок домашней «химии» – до конца ноября текущего года. Однако в начале января профсоюзный лидер в очередной раз оказался в центре пристального внимания правоохранительных органов.
«11 января в 14 часов ко мне домой пришли два омоновца в форме и три опера в штатском. Показали бумагу с санкцией на обыск, – рассказывает Сергей Гурло. – А там было указано, что я – подозреваемый по статье 369 Уголовного кодекса («Оскорбление представителя власти». – Ред.). Я удивился, говорю: я же по этой статье «химию» отбываю.
Милиционеры ничего объяснять не стали, а начали обыск. Ничего особо не нашли, забрали профсоюзные календари за прошлый год с изображением бело-красно-белого флага на обложке, старые номера профсоюзной газеты «Салідарнасць». После обыска Сергею приказали ехать с ними в УВД.
«Только там, в УВД, мне стало понятно, что все дело в моих комментариях в «Одноклассниках» о ситуации в Казахстане, – вспоминает Сергей. – Говорили мне: «Что же вы наших военных оскорбляете? Просите прощения». А я никого нигде не оскорблял, просто написал, что думаю о вводе войск ОДКБ. Там ни одного слова оскорбительного не было, ни одного имени, ничего в адрес военных.
«Оговорить себя в покаянном видео – это законное требование?»
Сергею предложили записать покаянное видео.
«Сказали, выбирай: или записываем видео, или пойдешь на сутки, – рассказывает мужчина. – Говорю, пойду на сутки, мне не в чем раскаиваться».
Но тогда Сергея отпустили домой с условием, что он удалит комментарии. Бобруйчанин так и сделал. Спокойной жизни, однако, больше не было. Наутро позвонили в домофон –человек представился участковым.
«Открываю – заходят трое парней из ГУБОПиКа. «Проедемте с нами». Они даже не знали об обыске накануне и что меня забирали в УВД, – рассказывает Сергей Гурло. – Увезли в Ленинский РОВД Бобруйска. Оказалось, это Могилевский ГУБОПиК, 11-е отделение, и они «откопали», что я поставил лайк под одной из статей в профиле «Хартии-97» в «Одноклассниках». А я и не знал до того момента, что «Хартия» признана экстремистской. Снова предложили записать видео. Я снова отказался. Ну, и говорят тогда: пойдете по двум административным делам – за оскорбление и за неповиновение законным требованиям сотрудников милиции. Я говорю: «А где здесь законное требование? Оговорить себя в видео – это законное требование?.. Я готов был даже к тому, что меня будут бить, но отказался».
На мужчину составили протокол и в 4 утра в наручниках увезли в ИВС. На следующее утро дело Гурло рассматривалось в суде Бобруйского района и г. Бобруйска. Судья Татьяна Тарабуева присудила ему 15 суток за лайк в профиле «Хартии’97» – это было квалифицировано как распространение экстремистских материалов (ст. 19.11 КоАП РБ).
Начальник ИВС: «Всего 8 дней не ешь – нормально»
Условия в бобруйском ИВС, говорит Сергей, стандартные для «политических». Первую ночь мужчине пришлось спать на полу – его и еще одного парня, которого арестовали по «бытовому» делу, посадили в одноместную камеру. В 1 и в 4 часа ночью будили – надо было встать, подойти к «кормушке» и назвать свое имя и фамилию.
Сергей сразу после суда решил объявить голодовку. Таким образом мужчина выказывал свой протест не впервые – профсоюзный лидер 10 суток голодал во время ареста в сентябре 2020 года.
Гурло хотел все сделать официально, однако заявления на голодовку у него не приняли. Тогда он стал голодать насухо.
«Пять суток я ничего не ел и не пил воды. И никого это не волновало, – рассказывает Сергей. – Такая голодовка – это очень тяжело, мучительно. На четвертые сутки горло сильно пересохшее, невыносимо хочется пить. Все мысли только о воде. На пятые сутки вечером я ждал, что уже умру. До утра дожил. Сам удивлялся, что еще живу. Я уже не мог спать. Состояние было близкое к безумию.
На 8-е сутки, по словам Сергея, он уже не мог подняться.
– Я не спал, но и встать не мог – в каком-то полузабытье, – говорит мужчина. – Меня зовет дежурный, а я не могу встать. Тот побежал за начальником. Я через какой-то туман слышал голоса. Дежурный говорит – вызывайте врача, он уже никакой. Начальник – не верю, помоги ему подняться. Дежурный поднял меня. Начальник говорит: «Всего восемь суток не ешь – нормально. Воду пьешь?» А я говорить не мог, сосед по камере отвечал за меня: «Он и воды не пьет». Для них это, видимо, сюрпризом было. Я попытался объяснить, что у меня не взяли заявление на голодовку, но снова упал на шконку.
На свободе у ИВС никто не встречал. Это не похоже на все предыдущие годы
Сергей вспоминает, что у него почти что начинались галлюцинации:
«У нас в камере была одна шконка, а мне казалось, что я на верхнем ярусе двухъярусной. Меня подняли, чтобы вывести из камеры. Я не мог обуться, дважды чуть не падал, мне помогали обуться.
Сергея повели на медосмотр.
«Осмотрели меня, сделали кардиограмму, измерили давление – оно у меня часто повышается. А тут низкое – 110/70, – рассказывает мужчина. – Сахар проверили. Сказали – все в норме, у вас сильный организм. В больницу не забрали, посоветовали – попейте водички, все будет хорошо».
Гурло вернули в камеру. Мужчина говорит, что испугался за свое здоровье и решил, что нужно хоть начать пить – есть он не собирался, пока его не выпустят.
«Я отсидел все 15 суток. Ничего не ел, но вторую неделю пил воду, – говорит профсоюзный лидер. – Чувствовал себя плохо. Когда вышел на свободу, меня никто не встречал. В этом отличие от того, как это было в 2020-м, 2021-м. домой еле добрался. Шатало из стороны в сторону. Уже дома понял, как сильно потерял в весе. Немного выпил сладкого чая. С желудком стало плохо. Еще несколько дней приходил в себя.
Уже дома Сергей узнал, что пока он сидел и держал голодовку, его жена заплатила 240 рублей за питание в ИВС – ее вынудили, так как отказывались принять передачу без оплаты. О голодовке ей ничего не сказали.
«На чужбине не увижу, как растут мои внучки»
Не успел бобруйчанин немного выздороветь, как через несколько дней на домашний телефон ему позвонил следователь из Ляховичей Брестской области – сообщил, что Гурло подозревают по ст. 369 УК РБ – якобы он прокомментировал что-то в интернете о начальнике ИВС Ляховичей 13 января 2021 года.
4 февраля Сергей поехал в Ляховичи.
«Там мне показали якобы мои комментарии и доказывали, что идентифицировали их по моему ІР-адресу, – рассказывает мужчина. – Однако я не помню, чтобы я что-то такое писал, да и стиль совсем не мой. Мне предложили: признайтесь, что на эмоциях написали. А я удивился: в смысле? Признать свою вину в то время, когда я этого на писал? Отказался. Сказал, что буду появляться на вызовы».
Бобруйчанина отпустили домой, однако ему было понятно: из страны надо уезжать. За помощью профсоюзный лидер обратился к знакомым. Дальше ждал от них сигнала. О том, что его выездом занимается «BySol», Гурло не знал.
«Я еще неделю ждал дома в стрессе. Каждый шум, звук лифта, шаги на площадке воспринимал, как будто это меня уже идут арестовывать, – вспоминает Сергей. – В пятницу 11 февраля в 13:30 мне позвонили, сказали выходить из дома. Далее я действовал по информации, которую получал.
Дорога до Батуми у Сергея Гурло заняла чуть более трех суток.
«Этот отъезд – большой стресс для меня, в моем возрасте, – говорит Сергей. – Я рад, что в безопасности, однако пока трудновато справиться, пытаюсь не впасть в депрессию. Скучаю. На следующий день после моего отъезда младшей внучке исполнилось 5 месяцев, старшей – 10 лет, 11-й идет. А я на чужбине не буду видеть, как они растут, взрослеют…
В скорое возвращение домой Сергей не верит – говорит, что в Беларуси почти не осталось активных людей, которые могли бы бороться с режимом, так как одних сажают, других – выдавливают за границу.
Оставаться в Батуми надолго Сергей не хочет – планирует ехать в Польшу искать работу.
Анна Гончар belsat.eu
