К 15-летию «Белсата» мы беседуем с нашими журналистами, которые с самого начала работают на телеканале.
Ольга Швед. 37 лет. Родилась 17 мая 1985 года в Гродно. Руководитель отдела IT.
– Люди, с которыми я разговаривал, что-то помнят точно, что-то не очень, и версии, почему и как возник «Белсат», немного отличаются. А как, на твой взгляд, проходило создание канала?
– Да не должно быть никаких разных версий, так как есть конкретные факты и конкретная история. Мне всегда интересно читать, что Министерство иностранных дел Польши создало «Белсат», чтобы «продвигать свою пропаганду, раскручивать свои интересы». Но ведь было совсем по-другому. Директора Агнешку Ромашевскую-Гузы, которая работала корреспондентом польского телевидения в Беларуси, должны были депортировать из страны. В аэропорту Минска ее продержали целую ночь. Именно тогда, ночью, у нее родилась такая мысль: «Ах, тебе не нравится, как я рассказываю о Беларуси на польском телевидении? Тогда я создам целое беларусское телевидение». И добилась этого. Она за год сделала телевидение с нуля, не имея поначалу ничего: ни журналистов, ни техники, ни места для работы редакции. Но она понимала, с кем об этом разговаривать, ее знали в определенных кругах, у нее был авторитет. Наверное, одно – создать телевидение, а другое – содержать его и развивать. И делать это в течение полутора десятилетий. И я, честно говоря, не знаю, как она это каждый год выдерживает.
– Ты же пришла сюда уже готовым журналистам? Но о какой профессии мечтала в школе?
– Я всегда хотела быть историком, как и наши со старшим братом родители. Но мама всегда восклицала: «Ты детей на что кормить будешь?! Хватит историков в нашей семье». Тогда я решила, что буду журналистом. Я пошла в гродненскую Школу молодого журналиста, которую создали Витовт и Лана Рудники. Это очень крутая школа журналистики. И у меня есть с чем сравнивать – я окончила журфак в Варшаве. Но два года в Школе молодого журналиста дали мне гораздо больше. Там преподавали в основном гродненские журналисты из разных изданий: была и интенсивная теория, и очень много практики в гродненских газетах. Обучение не академическое, а тренерское.
– Но до прихода на «Белсат» ты еще успела поактивничать в протестной деятельности и жила в холодных палатках на площади Калиновского (Октябрьской) в Минске в 2006 году.
– Я с юности ходила на каждый День воли, на все гродненские послевыборные акции. Переехав в Варшаву в 18 лет на учебу (это было в 2003-м), мы с друзьями в 2006-м сначала жили в палатках в Варшаве возле посольства Беларуси. Вот я все хочу с Павлом Латушко об этом поговорить, который был тогда послом. С Союзом в поддержку демократии в Беларуси поставили палатку возле посольства, когда начались досрочные выборы в 2006-м. А это целый месяц. И это зима. Цель была конкретная – посчитать голоса. И каждый, кто из посольства выходил, в течение этого месяца также голосовал в нашей палатке. Естественно, что по итогам нашего голосования победил Александр Милинкевич, по итогам от посольства лидером оказался, конечно, Лукашенко. После этого я поехала в палатки в Минск, где очень много снимала. Постоянно. Но камеру держала в руках впервые в жизни вообще. Тогда же не было смартфонов и айфонов. У меня была такая камера, которая снимала на кассеты. Как я их потом перевозила – это отдельная история. Часть этих материалов я отдала польскому документалисту Мирославу Дембиньскому, который также снимал те события и потом выпустил фильм «Уроки беларусского» о марте 2006-го. Фильм, который получил награды нескольких фестивалей. А часть Валерий Руселик смонтировал. На YouTube можно посмотреть.
На площади было много знакомых: Валерий Руселик, Ольга Чайчиц, Алесь Залевский, Алесь Папко и другие. А потом, когда просматривала снимки, я увидела, что там были люди, с которыми мы потом познакомились и в итоге все собрались на «Белсате».
– А кто тебе показал тропинку на «Белсат»?
– Я училась в Варшаве и с 2006 года работала корреспондентом «Еврорадио» – тоже большая школа журналистики, а моими журналистскими матерями я назову Ольгу Гордейчик и Светлану Курс. Часто встречалась с Алексеем Диковицким (заместитель директора, тогда – корреспондент «Радио Свобода» в Варшаве) на всех акциях, конференциях и так далее. И мне, большой любительнице радио, захотелось попробовать себя и на телевидении. Всем кандидатам нужно было пройти определенные степени отбора. Нас на две недели завезли в один из отдаленных районов Варшавы – Фаленицу. Там мы интенсивно учились операторству, монтажу, написанию текстов. Преподавали профессионалы из разных польских телеканалов (TVP, TVN). И напоследок каждый из нас должен был самостоятельно написать, снять, смонтировать, озвучить какую-то историю на конкретную тему, которую нам давали. Мы прошли огромную школу. Первое время здесь работали в так называемую сухую, чтобы набрать какую-то практику. И это была также классная школа. Первые выпуски – хронометражем в три минуты – были в записях. Позже, после специального кастинга, мы начали выходить вживую, с лицом в кадре. И если на радио я работала под псевдонимом, то тут раскрылась. После первых телеэфиров настороженно ехала в Беларусь, так как абсолютно не знала, что будет.
– Но ты была не только журналисткой и ведущей в течение трех лет.
– Позже вела и создавала вместе с Марой Томкович аналитическую программу «Тыдзень у «Аб’ектыве». Но ушла в декрет. Потом в ньюсрум уже не вернулась.
– А потом не было желания вернуться в кадр?
– Нет, абсолютно. Хотя, когда в ноябре 2019 года мы вели большой 8-часовой прямой эфир из Вильнюса, где проходили похороны Кастуся Калиновского и других повстанцев, включение делали вместе с Валерием Руселиком, Павлом Можейко и другими коллегами, я почувствовала, что руки помнят. Школа журналистики, включая телевидение, осталась. Но это был такой большой челлендж: восемь часов на улице, мороз 10 градусов, сильный ветер – и я счастлива, что все получилось. Были разговоры, не вернуться ли на ведение. Но нет. Для меня это всегда был большой стресс, связанный с огромным чувством ответственности. Когда к нам в эфир приезжает какой-то гость, я четыре дня перед этим читаю все публикации о нем. И, может быть, слишком серьезно отношусь к таким вещам. Поэтому чувствую колоссальную перегрузку.
– Но ведь за время работы на «Белсате» ты не только создала семью, стала мамой, так еще и открыла всем себя как режиссера документального кино?
– Ты знаешь, я никогда не говорю, что я режиссер, потому что для меня документалистика – это тоже журналистика, только расширенная. Иными словами, более обстоятельный журналистский материал. Тот же сюжет, только с гораздо более глубоким подходом. Так как я пишу сценарий, разрабатываю географию съемок, работаю режиссером во время них, затем режиссером на монтаже и так далее. То же самое, что сделать сюжет для телевидения, только не на три минуты, а на 40. Первый свой фильм я начала делать, когда сыну Нилу был один месяц. Вот жаль, что пока у меня нет возможности поехать на родину. Остается снимать только историческое кино. Но мне все еще не хватает журналистики. Когда я начала вести эфир, когда я стала редактором, когда возглавила интернет-редакцию, которую сама начала создавать по возвращении из декрета, у меня журналистской работы было очень мало.
Но мне все интересно. Интересно учиться, что-то развивать. У меня такой темперамент, который не позволяет более трех лет в среднем выдержать работу на одном месте. Нужно постоянно куда-то двигаться. В разных направлениях. Я люблю учиться. И когда чего-то достигла, мне уже это приедается. Единственным исключением была интернет-редакция, но я строила ее шесть лет, и учеба там была каждый день. Сейчас эта редакция разделилась на несколько отделов и у каждого свой руководитель.
– «Белсат» от начала до сегодняшнего дня. Как он изменялся (понятно, что расширился, много людей пришло), как совершенствовалось – или нет – качество трансляции, коллектива, редакций, эффективность работы?
– Думаю, «Белсат» уже можно назвать корпорацией. Что такое он был в 2007 году? Ну, может, 15 человек максимум. Все можно было решить лично. Людей мало, все близко, отделов нет, можно быстро договориться на что-то или согласовать, а когда это уже несколько сотен сотрудников, то это совсем другой уровень коммуникации в фирме. И, соответственно, уровень организации и управления. О чем говорить, если у нас уже 15 YouTube-каналов.
– Ясно, что режим Лукашенко идет к своему логическому разрушению, хотя бы по законам природы, требующим эволюции, а не деградации. Каким ты видишь будущее «Белсата» в свободной Беларуси?
– Я очень надеюсь, что «Белсат» заслужил работать в Минске и иметь статус настоящего национального общественного телевидения. Я подчеркиваю: не государственного, а именно общественного. Ведь нам зрители очень доверяют. И это в течение 15 лет. Мы нужны беларусам, потому что ни разу не предали своей миссии, своих взглядов. А существуем только благодаря тому, что нас смотрят.
Беседовал Александр Путило /ММ belsat.eu
