Многие меры, описанные в законах «О чрезвычайном положении» и «О военном положении», уже принимали в связи с протестами 2020-2021 годов. Но официально никакого положения пока не вводили.
Месяц назад Александр Лукашенко утверждал, что допускает введение военного положения в ответ на санкции Евросоюза. Теперь чиновники заявляют, что такого «никто не говорит».
17 июля был опубликован закон, разрешивший вводить чрезвычайное положение в связи с «массовыми беспорядками». Это дает право приостанавливать выход СМИ, задействовать следователей, ДФР и МЧС для «пресечения беспорядков», а военных – для «охраны общественной безопасности». Тот закон также вносит изменения в законы «О военном положении» и «О вооруженных силах».
Но что это меняет, когда военных, ДФР и МЧС уже использовали в политических целях, а ряд популярных СМИ, как TUT.by и «Наша ніва», уже закрыли? «Белсат» расспросил военного обозревателя Егора Лебедка.
Не введено, но использовано положение
Егор Лебедок убежден, что сейчас, летом 2021 года, положение настолько же «неофициально чрезвычайное», каким было в конце лета и в начале осени 2020 года:
«Отличие только в том, что тогда были люди на улицах, и это было видно лучше. А так сохранились те же меры, что были тогда, – объясняет обозреватель. – Просто нет таких проявлений очевидных, поэтому менее видно. Но меры, прописанные в законах О чрезвычайном и военном положении, использовались тогда и применяются сейчас.
Где-то напрямую, как в случаях с интернетом и СМИ, а где-то косвенно, так сказать. Чуть меньше, видимо, затронуло экономику, но было и регулирование цен на лекарства, и в госзакупках оборонительных предприятий «выкинули» много всего, чтобы не было видно, что они закупают».
«Белсат» почитал законы о чрезвычайном и военном положении, а также недавние правки в них. На иллюстрации мы обозначили зеленым те пункты, которые выполнялись напрямую, желтым – те, которые выполняли не дословно, а делалось нечто подобное, красным – то, чего пока не делали или делали в незначительных масштабах. Графика показывает соотношение чрезвычайных мер, которые власти еще не практиковали к уже повседневным практикам.
Действительно, многие меры применялись напрямую. Усилили «охрану порядка», сохраняется фактический запрет на реализацию определенных товаров (например, товаров с национальной символикой, а на определенное время – пиротехники), фактический запрет забастовок и митингов (кроме провластных и пророссийских), фактическое ограничение деятельности политических партий, прекращение выхода негосударственных СМИ и блокировка доступа к интернет-ресурсам, ограничение работы фондов солидарности и многих благотворительных (даже не политических) организаций, ограничение движения транспорта на время протестов, проверка документов и досмотры на улицах, незаконные задержания, засекречивание отдельных аспектов деятельности государственных предприятий, привлечение военных и так далее.
Однако не все меры использовались напрямую. Например, военных где-то использовали официально (как на стеле «Минск – город-герой», где военные задерживали в том числе журналистов), но преимущественно против протестующих бросали вооруженных бойцов в военной форме без опознавательных знаков и в масках – были это регулярные или внутренние войска, незаконные вооруженные формирования или вообще иностранцы, неизвестно. Поэтому остается вопросом, ограничивали ли военные движение транспорта (как прописано в законе «О военном положении») и нападали на водителей и досматривали ли людей, оказавшихся в неправильном месте в неправильное время.
Также официально не вводили комендантский час, но силовики и бойцы без опознавательных знаков могли задерживать людей, оказавшихся в местах, где ожидались протесты. Ограничений на перемещение по Беларуси не вводили, но выезд из Беларуси закрыли «в связи с пандемией». Особый порядок продажи товаров пока проявился только в регулировании цен. Граждан не привлекали принудительно к работам оборонительного характера, но сгоняли на провластные митинги и концерты. Собственность граждан конфискуют, но не «ради потребностей защиты», а просто в рамках обысков (даже у «свидетелей» – не только подозреваемых). Оружие у граждан изымали, но так делали и раньше во время важных для властей мероприятий. И так далее.
Почему бы не ввести какое-либо положение официально?
Егор Лебедок считает, что все правление Лукашенко было и есть диктатом, в котором используются меры чрезвычайного и военного положения, просто раньше это было менее очевидным. А чрезвычайное или военное положение в развитых странах, говорит он, это «правильный диктат» ради сохранения государства в экстраординарных условиях. А у белорусских властей цель – сохранение власти одного человека.
Официально в Беларуси не введут ни чрезвычайного, ни военного положения, убежден Лебедок – разве только Лукашенко «будет чувствовать, что все, конец». Ведь если введут, и «ябатькам» и всем аполитичным гражданам станет очевидно, что происходит в стране «что-то не то».
«А до того времени он будет использовать все эти меры для сохранения своей власти, – говорит Лебедок о Лукашенко. – И внешне будет выглядеть, что все чинно-благородно, что ничего не происходит».
Что будет, если военное положение все же введут
Если все же что-то введут, то это будет или локальное чрезвычайное положение (в столице, а также, возможно, в Гродно или Бресте), или военное – по всей стране. И это будет совсем другой правовой режим, объясняет аналитик. Многие новые меры будут видны всем: и в функционировании экономики, и в транспорте и в пропускном режиме.
«Это не то, что два-три дома в Новой Боровой будут «шерстить» каждый день, а это будет уже по крайней мере по Минску, – представляет аналитик. – Укрепление каких-то объектов, как то «Водоканала», люди будут видеть: вот военных наперли. Контрольно-пропускные пункты могут быть. Организации, связанные с питанием, например, будут на директивном положении. Если военное положение, особые меры могут применяться к иностранцам. Здесь целый ряд того, что пока по крайней мере формально не видно».
Закон «О чрезвычайном положении» позволяет также приостанавливать работу отдельных государственных органов и учреждений, приостанавливать работу даже критически важных объектов, эвакуировать историко-культурные и материальные ценности, и так далее.
Закон «О военном положении» позволяет вводить «особый режим работы» предприятий и переориентировать их на производство необходимых государству товаров, временно отселять людей в «безопасные» районы, запрещать выбирать место жительства, обеспечивать военнослужащих из «местных ресурсов», запрещать любительские радиостанции, привлекать военных к ограничению свободы передвижения и к ведению военной цензуры, и так далее.
АА/МВ belsat.eu
