Стоит ли поговорить с «хвостом», если ты его заметил? Объясняет бывший следователь Андрей Остапович
Международная правозащитная организация Amnesty International отмечала, что система слежения в Беларуси не соответствует международным стандартам. А законодательство делает почти невозможным для гражданина выяснить точно, мог ли он быть объектом слежки сейчас или в прошлом. Организация «Amnesty International» рекомендовала, чтобы слежка в Беларуси проходила только с санкции и под наблюдением независимых судей. По мнению правозащитников, прокуроры не должны подвергать людей слежке за реализацию прав и активную гражданскую позицию.
О методах слежки за белорусами мы поговорили с бывшим белорусским следователем Андреем Остаповичем, который после выборов в Беларуси был вынужден уехать из страны и на территории России сам стал объектом слежки.
– Стоит ли поговорить с хвостом, если ты его заметил?
– Смотря какие цели вы преследуете. Если вы хотите убедиться, было ли это точно слежка или нет, и этим поставить точку, закончить это слежение, которое не понятно, чем закончится, то почему нет. Вы можете узнать, что у вас просто паранойя, или вас могут сразу задержать, или наоборот, это слежку остановит, если на вас нет никаких доказательств. Эти люди очень боятся раскрытия. Этим занимаются сотрудники, которые никогда ни в СМИ не появляются, ни фото в форме не делают. Им свое лицо, как говорят, «спалить» – это очень больно.
– А что будет, если «спалиться»?
– Грубо говоря, если это сотрудник ДООРДа (Департамента обеспечения оперативно-розыскной деятельности МВД. – Прим. Ред.), то если до руководства дойдет, что к нему вот так подошли и его опознали как сотрудника милиции, то у него будет дисциплинарное взыскание или какие-то проблемы на работе. Могут дать выговор, могут премию снять, могут вообще убрать с должности, если его раскрыли. У них тайная работа. По внутренним правилам, во всех базах данных значится, что они не сотрудники милиции. Довольно серьезно все сделано. У них идет день за полтора. Они служат не 20 лет, а намного меньше, выходят довольно молодыми на пенсию. Это не будут престарелые люди. Первый год готовят: когда вышел из Академии, ты еще год на задания не ходишь, тебя учат. То есть ты пришел получать зарплату, а тебя еще учат.
– Как выглядят эти сотрудники?
– Они будут одеты как милиционеры в гражданской форме: темная обычная одежда. Можно даже сказать, как в сериалах оперативники по гражданским делам. То есть, неброская какая-то одежда, любят они кепки. Очков нет, это уже слишком. У них большой упор идет на физическую подготовку. Это не будут худые доходяги. Преимущественно это упитанные люди, потому что сутками могут сидеть в машине.
– А что можете сказать о таких российских спецслужбах?
– Тут еще сложнее. У них уровень намного выше. Намного. У них свое производство оборудования. Мы же закупаем – Израиль, США, Россия, Китай, все вперемешку. То есть у нас нет своего единственного. То есть, допустим, эксперты во вскрытии телефонов, криминалисты вскрывают с помощью одного оборудования, а наши криминалисты или сотрудники Следственного комитета используют другое оборудование. Единого подхода нет. Естественно, самое лучшее оборудование никогда не продается странам до тех пор, пока не выпустят более технически усовершенствованного. Они не будут продавать за границу. Нет ресурсов обеспечить всех даже тем, что продается на закупку.
В России выше зарплаты, льготы, и там будут лучшие сотрудники даже по этой причине. Особенно если речь о секретной службе. И возможности у них намного больше.
АМ/ММ belsat.eu
