«Я разочаровалась в наших демократических лидерах». Разговор с Яниной Сазанович, бывшим администратором «ЧКБ»
28-летняя минчанка Янина Сазанович в 2020 году одной из первых занялась деанономизацией силовиков, причастных к массовым репрессиям против беларусов. Сейчас она среди тех, кто открыто критикует деятельность демократических сил. Мы поговорили с Яниной о ее жизни, беларусскости в семье родителей, первых столкновениях с режимом и разочаровании в демократических лидерах.
«Когда мы вернемся в Беларусь, у нас будут готовые кейсы для будущих судов»
– Янина, расскажите, пожалуйста, где вы сейчас живете, чем занимаетесь.
– Я в Варшаве. Занимаюсь собственными проектами, больше всего YouTube-каналом «Дзікае паляванне». Это все тот же деанон, но в другом формате. Ну и просто живу, выгуливаю собаку.
– Что за другой формат деанона?
– Мы снимаем видеоролики с анимацией. В каждом выпуске я рассказываю о беларусских преступниках, которые называют себя правоохранителями, о том, что они сделали, показываю их лица. Также добавляю историческую справку, в которой говорю, что такое уже было – диктатуры, репрессии, и рассказываю, как эти ситуации изучали, что ожидало преступников.
Видео выходит с субтитрами на английском языке, потому что я знаю, что не только беларусам, но и многим за границей интересно, что у нас происходит. К сожалению, теперь мы не можем ничего сделать с этой информацией, кроме как рассказывать и показывать. Но мы работаем на будущее. Если мы вернемся в свободную Беларусь, у нас будут готовые кейсы для будущих судов.
«В национальной теме я с детства»
– Янина, ваше имя сейчас сильно ассоциируется со скандалом с агентом ГУБОПиКа, которого выявили в «Черной книге Беларуси». Расскажите, пожалуйста, о себе до этого всего, до «ЧКБ». Как вы жили, были ли связаны с беларусским делом, активизмом?
– Да, я уже так много сказала про «ЧКБ», что мне не хочется больше затрагивать этой темы и что-то добавлять. Ведь будут думать, что это уже о чем-то личном, хотя на самом деле совсем нет. Это про то, что давайте признаем ошибки и сделаем с ними что-то, а не будем скрывать до последнего. Но достаточно об этом.
Я родилась и выросла в Минске. В национальной теме и беларусскости с детства. Моя мама – фольклористка, поет беларусские фольклорные песни, проводит обряды, и я вместе с ней это делала. Беларусского языка, правда, в нашей семье было немного, и я, может, не очень хорошо на нем разговариваю, но знаю, пою беларусские песни, танцую под них. Меня это всегда возвращает в детство, поэтому я очень люблю все это.
В 2007 году, когда я была в 7-м классе, у меня появился резиновый бчб-браслет – тогда такие были очень популярными после протестов 2006 года. Мне запомнилось, как в школе ко мне подошла директор и сорвала его с моей руки. Я тогда еще не понимала, что с ним не так, очень возмутилась. Но вскоре пазл относительно ситуации в стране начал складываться.
Во время выборов и протестов 2010 года я была уже в 11-м классе. Как раз накануне мама отправила меня в санаторий. Думаю, она понимала, что я точно была бы на месте событий, ведь в том возрасте я уже совсем не молчала, поэтому и решила подстраховаться. Помню, как в санатории мы смотрели по телевизору протесты и говорили: надо ехать и тоже принимать участие.
«Мне сбросили пост из “Карателей Беларуси” – просили заполнить карту с адресами. Я не могла не откликнуться»
– У вас осталась связь с беларусскостью после школы?
– Да. Я окончила Университет культуры и искусств по специальности «Режиссура обрядов и праздников». Училась на бюджете, поэтому потом два года отрабатывала в БГУИРе. Много путешествовала и в определенный момент у одного из проректоров появились ко мне вопросы о моих поездках. Хотя я имела право брать отпуск за собственный счет и ездить.
Кроме того, в 2019 году я волонтерила на Дне Воли. И вот это все вылилось в претензии ко мне, хотя по сравнению с 2020 годом это были вовсе не такие репрессии. Но все равно они были, и об этом нужно помнить, что режим начал преследование далеко не в 2020 году, что оно было и ранее. Мне пришлось уйти с работы, и в мае 2019 года я вообще уехала из Беларуси – в США. Там я много работала: на груминге, в пиццерии. Крутилась как могла. И тоже много путешествовала.
– Как вы переживали события августа 2020 года?
– Я тогда была в США. С 9 по 12 августа все время сидела в телеграме, следила за происходящим. В какой-то момент кто-то написал в одном из чатов, что нужна помощь – заполнять карту событий по Минску. Я откликнулась. Я по всем чатам собирала информацию. В Беларуси интернет тогда не работал, но можно было писать SMS. Я тогда дала свой беларусский номер телефона, мне писали о том, что происходило в городе, а я это размещала на карте. Также мне передавали пин-коды от дверей подъездов, чтобы там можно было спрятаться – я и их добавляла на карту.
Потом мне сбросили пост из «Карателей Беларуси», где просили помочь заполнить карту с адресами. Я не могла не откликнуться, потому что была в безопасности и имела возможность это сделать. Тогда мне предложили быть админом канала. Еще через месяц со мной связались из «Черной книги Беларуси» – они искали людей с опытом в деаноне.
«Была нужна группа для деанона, подконтрольная нашим демократическим политикам»
– Вы говорили, что не хотите говорить больше о «Черной книге», но не могу не спросить. Зачем она вообще была создана, если уже существовал канал «Каратели Беларуси»?
– Была нужна группа для деанона, подконтрольная нашим демократическим политикам. В общем, я сама тогда задавала вопрос: зачем еще один канал? Я не понимала этого, потому что странно выглядит, когда ты делаешь доброе дело, а тут кто-то приходит и говорит, мол, я буду делать то же, что и ты. К тому же, «Каратели» сами взлетели, хотя и были порой радикальнее «ЧКБ», а «ЧКБ» за один день пропиарили по всем каналам «Инфопойнта» и другим.
– Но вы все же присоединились к «ЧКБ», хоть и были вопросы.
– Да, я присоединилась, чтобы помочь, но с условием, что я продолжу вести «Каратели Беларуси».
– Какова сейчас судьба обоих проектов?
– В «ЧКБ» посты перестали появляться с весны 2022 года, как раз когда я подняла вопрос, что Даниил Богданович продолжает общаться с ГУБОПиКом. «Каратели» работают, но сейчас мы больший акцент делаем на «Дзікае паляванне».
– Позвольте еще один вопрос про «ЧКБ». Все-таки если вы давно знали об агенте ГУБОПиКа, почему только сейчас выступили публично?
– Если бы я сразу после ухода из «ЧКБ» и «Инфопойнта» выступила с речью, что, скорее всего, произошло бы? Мне бы сказали, что это мои личные «разборки», что я пытаюсь внести какой-то разлад. В то же время я понимаю, как это выглядит, что я говорю только сейчас, но я говорю, потому что не хочу, чтобы эта история осталась скрыта. Это была наша большая ошибка – с агентом ГУБОПиКа, и я тоже несу за нее ответственность и не отказываюсь от этой ответственности. Все это время я пыталась разговаривать с теми, кто имел влияние, в частности с Франаком Вячоркой, который с весны уверял меня, что они решают этот вопрос. Я рассказывала о ситуации где только могла: среди активистов, инициатив. То, что это вышло только сейчас, показывает, как наши демократические лидеры старались скрыть слишком многое из того, что у них происходит. Теперь все нарывы вскрываются один за другим.
«Приходится бороться с диктатурой внутри демократических сил»
– Почему так происходит, что те, кто хочет перемен в Беларуси, пытаются что-то утаивать, скрывать?
– Это действительно проблема, что нам приходится бороться с диктатурой внутри демократических сил, которая подается под соусом «нас стравливают спецслужбы» и «вы не понимаете – виноваты не мы, виноваты они». Да, я понимаю, что наши главные враги – Лукашенко и его режим. Но говорить, что мы такие классные и делаем демократию, и при этом не позволять критиковать себя, не принимать критики, тем более если есть доказательства – это заново строить лукашенковскую систему. Это то же самое «давайте перевернем страницу и начнем сначала». Но так не должно быть.
Я часто слышу в ответ на ошибки нашего демократического движения: они же не профессиональные политики. У меня один вопрос: а когда они станут профессиональными? Почему за два года не стали? Может, на курсы повышения квалификации надо было съездить в демократические страны и поучиться?
Скандалы и ошибки на постоянной основе, которые происходят в нашем демократическом движении, очень дискредитируют прежде всего людей, которые это движение делают. Если вы настаиваете, что вы непрофессиональные политики, то уйдите и дайте место профессиональным. Но если вы взялись за дело, делайте его профессионально, берите ответственность за свои действия и слова, и за то, что у вас происходит.
«Хочу вернуться домой, поэтому не могу все бросить и ничего не делать»
– Янина, в какой момент и почему вы уехали из США?
– Еще в августе 2020 года я ушла с работы в Штатах – была там оператором на съемках. Это была хорошая работа, но мне было нужно время для беларусского дела. В марте 2021 года я поняла, что если хочу дальше во всем этом оставаться, мне нужно быть ближе к Беларуси физически и в часовых поясах. Ну и на тот момент уже была команда «ЧКБ» в Вильнюсе, куда я и переехала. В ноябре 2021 года, когда ушла из «ЧКБ», вновь на некоторое время вернулась в США. Очень врезалась в память жуткая авария, в которую я попала перед отъездом. Мои мама и бабушка на тот момент уже жили в Польше, и я поехала с ними повидаться. Когда возвращалась в Вильнюс, машина, в которой я ехала, дважды перевернулась. К счастью, все остались живы.
– Теперь вы в Варшаве? Как так получилось?
– В Польшу я прилетела после начала войны в Украине. У меня на тот момент появился информационный телеграм-канал на тему войны, и мне хотелось быть ближе к команде. Ну и мама с бабушкой в Польше.
– Янина, после истории с «ЧКБ» вы остаетесь в активизме, продолжаете делать свои собственные проекты. Что помогло не разочароваться?
– Я как раз разочаровалась. Но не в активизме, не в обычных людях, а в наших демократических лидерах, которые не берут на себя ответственность, говорят, что они ни при чем, и никак не помогают людям в Беларуси. В то же время я понимаю, что делаю свою работу не для них. Мой интерес – вернуться в Беларусь и жить в свободной стране, а не скитаться по миру. Я хочу домой. Хотя я очень благодарна всем странам, которые помогают нам, принимают нас, но у нас есть своя страна, мы должны в ней жить и ее развивать. Поэтому я не могу все бросить и ничего не делать.
«Все, кто сегодня остается в системе – винтики в машине террора и работают на нее»
– То есть вы хотите вернуться в Беларусь?
– Да, но не сейчас, а в свободную Беларусь.
– Что вы хотите делать в свободной Беларуси?
– Во-первых, отдохнуть. Нам всем будет нужен отдых. А потом – время покажет. Хочу заниматься своим делом, иметь семью, родить ребенка. Еще надеюсь, что моя нынешняя работа принесет свои плоды, будет использована на пользу новой Беларуси, надеюсь на суды над теми, кто сегодня творит преступления против Беларуси.
– Янина, как вы считаете: нам будет нужна полная люстрация, особенно тех, кто засветился в «Карателях», в «ЧКБ», можно ли будет кого-то простить и оставить на должностях?
– У меня очень принципиальная позиция: я выступаю за люстрацию. Все, кто сейчас работает в системе, особенно в правоохранительной, судебной, замазаны. Нельзя думать, что если человек сам не выносил приговора, то пусть остается. Нет. Что он сделал, чтобы что-то изменить? Написал ли какой-то доклад, жалобу о неправомерных действиях внутри системы? Если такие попытки были, с таким человеком можно будет поговорить. Но преимущественно все, кто сейчас остается в системе – винтики в машине террора и работают на нее.
– На фоне всего происходящего вы верите, что беларусское демократическое движение победит?
– Я уверена, что победит. Но всем надо понимать, что здесь не кто-то за нас должен работать на победу, а мы сами должны решать свою судьбу.
Анна Гончар / Авер belsat.eu
