«Он не жалеет о своем выборе». Александра Зверева – о годе без Эдуарда Бабарико
Ровно год назад, 18 июня 2020-го, Виктор Бабарико вместе с руководителем своего штаба и сыном Эдуардом Бабарико пошел в ДФР. Оттуда он больше не вышел. Кандидата на участие в президентской кампании обвинили в уклонении от оплаты налогов. За это время Беларусь очень сильно изменилась. А еще сильнее изменилась жизнь близких политзаключенных. Мы поговорили с Александрой Зверевой, девушкой Эдуарда Бабарико, о мечте вернуться домой, жизни без любимого и о том, как держаться в локдауне.
– Уже год, как Виктора и Эдуарда задержали. Как изменилась ваша жизнь без них? В Instagram вы писали, что «пришлось стать более самостоятельной». Как это проявляется в обыденной жизни?
– Я не помню, в каком контексте я это писала. Я и раньше не могла назвать себя беспомощной, но разница есть: последние 7 лет в моей жизни рядом со мною всегда был человек, к которому можно было прийти за каким-то советом и который мог помочь мне что-то решить с чем-то разобраться.
Теперь со всем нужно разбираться самой. Это не значит, что мне некому помочь, у меня есть друзья, но какие-то задачи, которые были «на двоих», надо решать самой.
Плюс к тому у меня было ощущение, что в случае какой-то чрезвычайной ситуации мне будет на кого рассчитывать. Теперь же нужно рассчитывать только на себя. Но не могу сказать, что это что-то плохое. То есть дело не в том, что мне не нравится «самостоятельность», – мне не нравятся обстоятельства.
– Откуда вы получаете новости от Эдуарда? Удается ли вам переписываться?
– С перепиской у нас как раз все в порядке. Письма не доходили только первые недели после ареста, и после был какой-то перерыв зимой. Сейчас письма доходят регулярно, поэтому связь мы поддерживаем, плюс я общаюсь с адвокатом Эдуарда.
– Вы тесно работаете с фондами солидарности, а также связаны с проектом «Voices from Belarus». Чем вы занимаетесь в этих проектах?
– «Voices from Belarus» мы запустили летом 2020 года, когда в зарубежных СМИ новости о том, что происходит в Беларуси, отсутствовали или их было очень мало. В то время, как многие белорусы писали о том, что они рассказывают о событиях в стране своим зарубежным друзьям и коллегам, но информации по-английски нигде не было. Мы просто отреагировали на запрос. Я написала в Instagram: «Кто знает английский и готов половолонтерить – перевести несколько текстов?» Откликнулись человек сто.
Меня познакомили с платформой «Medium», на которой мы сделали блог. Я искала статьи, которые, на мой взгляд, было важно перевести, и закидывала в документ. Кто-то статьи переводил, кто-то вычитывал. Постепенно проект обрастал людьми, а потом мы завели Instagram, Twitter и даже YouTube. Сейчас проект на серьезном уровне: с «Trello», общинами, в которых сидят волонтеры.
Но самое прекрасное – проект работает только силами волонтеров! Мы вели несколько каналов, чтобы посмотреть, что сработает лучше. Теперь фокус на Twitter, а новостные сводки публикуем по-английски в Instagram. Проект работает без меня, потому что я просто сделала так, чтобы в отличном месте собрались «правильные» и крутые люди. Например, Twitter ведет девушка, с которой я на втором курсе занималась танцами. А сейчас она живет в Швеции. И такие истории случаются.
А в фонде солидарности я работаю в группе коммуникаций.
– Как выглядит ваш день?
– Я просыпаюсь, гуляю с собакой, еду в офис или работаю из дома. Иногда читаю, играю. В целом жизнь не очень похожа на ту, которая у меня была до августа 2020 года.
Когда в Вильнюсе был локдаун, то особых развлечений помимо работы не было. Хорошо, что не требовали закрыть офис, иначе мы бы рисковали совсем сойти с ума.
– Что вам помогает поддерживать хорошее настроение?
– Меня поддерживают люди, а я – их. Кажется, это у нас взаимно.
– Есть ли что-то, что бы вы изменили за эти 11 месяцев? Может быть, сказали Эдуарду не идти тогда в ДФР?
– Я не люблю сослагательного наклонения. Эдик не жалеет о своем выборе. И для меня это главное.
– Думали ли вы о том дне, когда наконец вернетесь в Беларусь? При каких обстоятельствах вы сумеете вернуться?
– До декабря я жила с мыслью, что вот-вот вернусь домой. Но в конце года меня сильно «накрыло». То, что Эдик и другие политические заключенные встретят Новый год в СИЗО, радости не прибавляло.
Теперь я просто стараюсь не думать о том, что будет, когда наступит день X. Я больше сосредоточена на действиях, которые могут его приблизить. И просто на жизни. Ведь жизнь в режиме войны долгое время приводит только к тому, что ты выгораешь и устаешь. У меня сейчас приблизительно такое состояние. Поэтому стараюсь не забывать питаться чем-то помимо фаст-фуда.
– Если победим, что прежде всего сделаете?
– Мы с Эдиком после каких-то путешествий, долгого перелета или долгого рабочего дня любили просто заказать суши и включить хороший фильм. Поэтому я могу сейчас только фантазировать о том, какой же будет моя реакция, если мне захочется просто пойти домой.
А еще я очень скучаю по «Surf Coffee» на Кирова. Может быть, я вернусь домой и просто приду посидеть туда на скамейке у дороги.
Ксения Тарасевич/АА, belsat.eu
