Публикуем истории белсатовского проекта, посвященного пострадавшим от действий силовиков.
На момент, когда публикуется этот текст, у Кирилла (имя изменено) уже родился второй ребенок. Сын. Рождения первенца он тоже не видел – работал за границей. Потом же вообще был вынужден покинуть страну – после ареста и преследования. Рассказывая о задержании и условиях на Окрестина, наш герой всегда ищет позитив. Вспоминает, как кто-то шутил, как поддерживали друг друга. Когда же речь заходит о семье, о будущем страны – видно, как Кирилла накрывает злость.
Кирилл вышел на улицу после объявления официальных результатов выборов, однако только наблюдал за протестами, стрельбой силовиков и разгоном мирных демонстрантов. Его задержали на выходе из магазина. Мужчина пытался быстро выполнять приказы омоновцев, однако это не спасло от избиения. В автозаке били всех, вспоминает он:
«Ну, а на Окрестина – колонна такая, мордой в пол, говорят, и через нее прогоняют, и каждому семь-восемь ударов прилетало».
Их поставили на бетонный пол и приказали так стоять часами. Тех, кто пытался спорить или просто не нравился омоновцам и людям в штатском, забрасывали в соседние комнаты и били с особой жестокостью. Там были мужчины и женщины. Кирилл считает, что в одной из комнат насиловали задержанную девушку. Он ничего не видел, потому что боялся даже пошевелиться:
«Только слышал голос: «…отстаньте от меня, что вы делаете!» Понятно было, что не просто так ее избивают».
Кириллу досталось меньше других. Он объясняет это тем, что не спорил, выполнял все, что говорили, и даже глаза на омоновцев не поднимал. Другим повезло меньше.
«Дышать было нечем, все сняли майки. И у одного парня на спине выгравировано, выбито слово из трех букв. Причем так хорошо видно линии букв «Х» и «У»… – вспоминая это, Кирилл улыбается и объясняет, что в камере постоянно старались сохранять хорошее настроение.
Дальше уже не били, но пытки продолжились. Сорок один мужчина в камере на несколько квадратных метров. Одному из сокамерников Кирилла ОМОН щитом перебил ногу. Люди, задыхаясь, просили вызвать врача, но в ответ на них вылили ушат воды.
«Если еще раз кто-нибудь постучит, животные, я вам здесь два ведра дерьма налью».
В отличие от большинства собеседников, Кирилл нарисовал не ужасы Окрестина, а будущее на свободе. Когда вернется к своей семье, а этот «цирк» – так он воспринимает пережитое сейчас – оставит за собой. Чтобы не задохнуться, мужчины смогли приоткрыть окошко в камере. Через него увидел волонтеров под ЦИП и… свою жену. На довольно позднем сроке беременности она пришла под стены Окрестина:
«Я как ее увидел – у меня сразу фонтан слез. “Что ты здесь ходишь”, – думаю. “Иди, сиди дома!”»
После формального суда Кирилла отвезли в Слуцкий лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП). На досмотре мужчин заставили раздеться.
«И полковник – он посмотрел и аж покривился, увидев наши тела. Женщины там, майорши… Они в ужасе говорили: «Ребята, что с вами делали».
Кирилл вспоминает душ в ЛТП и возможность сменить одежду, которая уже разваливалась от пота, как лучшее событие за все время заключения.
После освобождения Кириллу припомнили старые дела, связанные с его бизнесом, и, не дожидаясь дальнейшего развития событий, он уехал из Беларуси. Рассказывая о собственных планах, впервые за наш долгий разговор Кирилл злится:
«Бывало и похуже! Я видел, как человеку ногу оторвало, парню 22 года. Что у меня – бизнес, деньги, ну побили, ну ладно. А на холеру мне та страна? Зачем мне там детей растить?»
Семья договорилась объединиться, как только Кирилл устроится на новом месте. О возвращении в Беларусь пока речь даже не идет.
Все истории проекта «Мне еще повезло» читайте, смотрите и слушайте здесь.
