«Задерживают не психологов, задерживают граждан Беларуси». Беседуем с психологом Натальей Скибской
В Беларуси очередной виток репрессий против определенной профессиональной группы – на этот раз «неугодными» оказались психологами. За один день, 14 марта, были задержаны не менее 20 человек. Как стало известно, от некоторых из специалистов требовали выдать информацию о клиентах. 15 марта на странице психолога Натальи Скибской появилось совместное заявление сообщества беларусских психологов зарубежья в ответ на репрессии. «Белсат» спросил у Натальи, что известно о деталях дела, и какое последствие оно может иметь для психологической помощи внутри Беларуси.
«Задерживают не психологов, задерживают граждан Беларуси»
– Наталья, расскажите, пожалуйста, есть ли какие-то новости на данный момент о задержанных?
– Как сказано в нашем заявлении, для безопасности людей внутри Беларуси, мы решили не давать по этой теме никаких комментариев – ни о количестве задержанных, ни тех, кого отпустили, не называть имена, обстоятельства задержаний.
В общем, это же все – не про психологов. Это – продолжение репрессий. И раньше задерживали людей, принадлежащих к какой-то профессии. То же самое произошло сейчас. Поэтому не стоит сосредотачиваться на профессии. Не надо подчеркивать, что задерживают именно психологов. Задерживают граждан Беларуси.
– Телеграм-канал «Белые халаты» писал, что у некоторых задержанных психологов силовики требовали разглашать информацию о клиентах. Имеют ли они на это право?
– Дело в том, что еще летом 2022 года были приняты изменения в закон «О психологической помощи», а в начале текущего года он вступил в силу. Поэтому можно сказать, что все это планировалось и готовилось. Психолог мог разглашать тайну работы с клиентом и раньше, но в строго определенных обстоятельствах. Например, если сам человек давал согласие рассказывать о нем. Или если он планировал совершить убийство, или самоубийство, или против него совершались какие-то преступные действия. В случае письменного запроса от органа, расследующего уголовное дело, психолог мог предоставить информацию, а мог отказаться. Теперь не может, теперь он обязан разглашать информацию. К тому же запрос может быть устный. Ограничений, что это касается только уголовного дела, уже нет.
Получается, что теперь, когда клиент приходит к психологу, он не может быть уверен, что с психолога не потребуют какую-то информацию, что она не станет известной.
«Поставлено под сомнение доверие к психологам»
– Как в таких условиях можно работать с клиентом, если не можешь гарантировать безопасность?
– Не знаю, как. И это ужасно. Ведь доверительные отношения с психотерапевтом – это основа. Власти сейчас его подрывают и дискредитируют нашу профессию. Это очень плохо повлияет на всех – и на психологов, и на клиентов, ведь доверия не будет. Клиент постоянно будет бояться, что психолог что-то о нем расскажет. Этого не должно было произойти в нашей профессии. Положение о конфиденциальности – это основа, которая есть во всех положениях о психотерапии. Даже если психолог берет супервизию на кейс клиента, он должен сделать так, чтобы личность клиента было невозможно раскрыть. То, что сейчас делается – неприемлемо.
– Можно ли ожидать, что люди в Беларуси станут меньше обращаться к психологам, и могут ли быть у этого последствия – увеличение случаев серьезных психологических состояний у людей и так далее?
– Да, и мы уже знаем такие ситуации. Когда изменения в закон вступили в силу, люди начали говорить, что не будут обращаться к психологам, находящимся в Беларуси. Действительно, если есть информация, которую страшно разглашать, лучше обращаться к психологу за границей.
Все происходящее плохо повлияет на психологическое состояние людей. Поставлено под сомнение доверие к нашей профессии. Это как у врачей лекарство украсть. Доверие – это то, на чем держится наша работа. Сейчас будет очень сложно работать.
– Как вы думаете, почему начались репрессии в отношении психологов? Можно ли связать это с тем, что после событий 2020 года было много предложений психологической помощи участникам протестов и пострадавшим от действий силовиков?
– Может быть все что угодно. Могут связать и с этим. Но самое главное, что эта новая волна репрессий не про психологов. Опять начали задерживать много людей. Напряжение в обществе растет, и у тех, кто репрессиями занимается, тоже, и они пытаются это напряжение разрядить. Что-то происходит внутри.
«Мы думаем над алгоритмом безопасной работы в Беларуси в новых условиях»
– Была ли среди психологов попытка сопротивления изменениям в законе?
– Мы обсуждали в профессиональном кругу. Но что мы могли сделать? Показательно, что подобные изменения недавно были внесены в закон о психологической помощи в России. Там власти даже дальше пошли – теперь психолог в России должен работать в русле идеологии государства. Теперь получается, что когда ты говоришь, что тебе не нравится то, что сейчас происходит, страдаешь от чувства вины в отношении украинцев, что война – ужас, и ее не должно быть, психолог может ответить – все идет правильно, ведь это же идеология нашего государства. Это ужас.
– Можно ли уже сейчас что-то сделать, чтобы спасти беларусскую психологию, восстановить доверие, безопасность клиентов?
– Мысли на этот счет есть. Нам придется реабилитировать в глазах общества еще одну профессиональную отрасль. Но это уже потом. Теперь же я с ужасом думаю, как люди будут ходить к своим психологам. Например, человек, который вообще травмирован своим жизненным опытом, решается идти к психологу – а это непросто – и тут получается, что он не может доверять. Это вызывает новую волну тревоги. Люди идут с доверием, начинают процесс лечения, и получают снова то, что бьет по ним, и ретравматизируются.
– Смогут ли сейчас психологи работать с клиентами анонимно?
– Раньше точно можно было. Даже в обычной поликлинике. Не нужно было давать паспортные данные, номер телефона. Сейчас мы вместе с юристами выясняем, как это все выглядит после изменений закона. Мы хотим защитить наших коллег в Беларуси и их пациентов. Мы, наверное, составим какую-то инструкцию, алгоритм, как можно защитить себя в новых условиях. Ведь даже при анонимной работе остаются какие-то следы – звонки или сообщения с телефона, встречи в кабинете или дома у психолога можно отследить. Если это работа онлайн, то отследить можно перевод денег. Мы думаем, что можно сделать, чтобы защитить людей.
Анна Гончар / ИР belsat.eu
