«За котика Друшу могли бросить в ШИЗО». Бывший политзаключенный рассказал о «Волчьих норах» и встрече с Алесем Пушкиным
Резчик по дереву и бывший политзаключенный Владислав Маковецкий полностью отбыл двухлетнее «наказание» в ивацевичской колонии. В «Волчьих норах» дружил с Павлом Юхневичем и Алесем Пушкиным. Оттуда прислал своей жене рисунок зеленоглазого котика-сфинкса в тюремной робе на фоне трех звезд в окошке за решеткой. Через год «Котэк Дрюша» попал на афишу выставки картин репрессированных художников, которая откроется в Варшаве 17 марта. Беседуем с Владиславом Маковецким про кота Друшу, Алеся Пушкина и Беларусь на распутье.
«Это реальный кот, который живет в Витебске. Когда рисовал его на зоне, мне говорили: не рисуй такое – закроют тебя в ШИЗО. Дело в том, что кот в колонии не просто кот – это еще аббревиатура фразы «коренной обитатель тюрьмы». Раньше зеки себе эти буквы или изображения кота на теле набивали, чтобы определить иерархию. Например, кот в шляпе – криминальный авторитет. Поэтому могли меня привлечь и за «поддержку воровских традиций». И уголовное дело могли за такое завести и закрыть. Но пронесло», – рассказывает Владислав Маковецкий.
Более того, рисунок прошел цензуру и дошел до адресата. Сейчас кот Друша шлет приветствия из Беларуси и презентует выставку репрессированных беларусских художников в варшавском Музее свободной Беларуси, которая должна открыться 17 марта. На выставке можно будет приобрести и одежду с изображением Друши.
Страшное распутье Беларуси
Мог бы появиться на выставке и портрет Владислава Маковецкого, нарисованный в ивацевичской колонии художником и политзаключенным Алесем Пушкиным. Как рассказывает Владислав, вынести этот рисунок на свободу не удалось – его конфисковали на выходе из зоны. Но некоторые работы Пушкина оказались-таки на свободе вместе с Владиславом. Среди них – изображения Евфросинии Полоцкой и «Беларусь на распутье».
«Эти рисунки потрясающие. О беларусах на распутье между Востоком и Западом мы с ним много разговаривали, и это я подкинул ему идею. Сказал, что хотел бы ее воплотить в резьбе. А он такой: давай я нарисую, как это может выглядеть. И нарисовал. Такое страшное железнодорожное распутье с поездами на «west» и «ost», концлагерем, вышкой и печкой в центре…» – говорит Владислав Маковецкий.
Владислав выехал из Беларуси на запад через несколько месяцев после освобождения, в октябре 2022 года. Работу, связанную с резьбой по дереву или искусством, в Варшаве пока не нашел (режет и по камню, и по металлу). Чтобы заработать на жизнь и жилье, приходится работать на складе. Но желание воплотить образы из наброска Алеся Пушкина в скульптурную композицию никуда не делось. Только вот кустарно, без помощи других беларусов, вряд ли, признается, справится.
«Если бы получилось такое сделать – была бы хорошая поддержка для Алеся Пушкина, которого уже после моего освобождения перевели на ПКТ, а потом – на тюремный режим в гродненскую тюрьму», – говорит Владислав Маковецкий.
Раскручивал провода с Алесем Пушкиным
Владислав немногословен. На некоторые вопросы отвечает тишиной или тихой улыбкой. Про Алеся Пушкина много не рассказывает, потому что боится ему навредить. Отмечает, что «держался Пушкин хорошо», что со всеми на зоне говорил по-беларусски, а на замечания сотрудников «говори нормально» отшучивался: «Я же как раз, мол, нормально говорю…»
«Обо всем с ним говорили, когда чай пили. Интересный человек. Я ему говорил: вот, Алесь, хорошо, что есть такие зоны и что мы встретились, а то приехал бы к тебе в Бобр просто так, так может погнал бы меня прочь, а теперь вот сидим, чай пьем, провода крутим. Посмеялись тогда», – вспоминает Владислав.
Интересно, что с Алесем Пушкиным Маковецкий познакомился в 2020-м еще на свободе – на февральском мероприятии по случаю празднования 100-летия УНОВИС (художественное объединение «Утвердители нового искусства», которое возглавлял Казимир Малевич. – Прим. «Белсата») в Витебске.
Бывший политзаключенный говорит, что юмор для заключенного – «единственное подходящее оружие». И часто – действующее.
«Что бы там ни происходило, я шутил. С самого начала. Сотрудник: “А давай покаянное видео запишем”. Я: “Нет, ребята, это не мое…” и так далее. Такое отношение немного разрывает их шаблон. Они тогда не знают, что делать. Ведь, по их шаблону, человек должен стоять и бояться, дрожать перед ними, а не улыбаться», – говорит бывший политзаключенный.
Признается, что и он не герой, и что были моменты, когда и икры от страха дрожали, и скулы. «Если тебя подвели уже к стене – ты должен что-то с этим делать, как-то держать себя в руках», – говорит наш собеседник.
«Больше всего страшно было в первые дни, когда на ИВС закрыли, потому что ты не знаешь, что с тобой будет дальше происходить. Неизвестность в первую очередь пугает. Когда уже попал на СИЗО, то отпустило. Потому что там люди, и ты такой думаешь: я с ними сейчас поговорю и сразу станет легче на душе. Так и было. Чай мне сразу заварили, всё, давай..». – рассказывает Владислав Маковецкий.
В витебском СИЗО ставили на колени
Его задержали 18 сентября 2020 года, почти через две недели после столкновения протестующих с милицией в Витебске на улице Правды. Парня обвинили в насилии против милиционера, на которого Владислав будто бы замахнулся дубинкой, поднятой с земли. Защищал известных сейчас своим «сиденьем» в посольстве Швеции отца и сына Кузнечиков, которых избивали сотрудники МВД. Рассказывает, что после того, как те убежали из шведского посольства, к нему в «Волчьи норы» приезжали следователи, чтобы что-то выведать, но Владислав «ничего не помнил». С Кузнечиками встретился уже в Варшаве.
«Вспомнили прошлое. Они же тоже, по сути, сидели. Только что – без «правил внутреннего распорядка», – улыбается Владислав.
В витебском СИЗО-2 Маковецкий пробыл полгода.
«Тяжелый там режим. Преступный, я бы сказал. Постоянное давление. Но и к этому привыкаешь, когда над тобой издеваются ежедневно с утра и допоздна. Шмоны (обыски в камере. – Прим. «Белсата») эти. Когда делали шмон, всех на продол выставляли, открывали окна, холодно, ты дрожишь, а они еще что-то спрашивают у тебя. Голый стоишь, руки за спиной, а я еще в наручниках, так как на профучете стоял как экстремист. Да, на растяжке. Или на колени ставили…» – вспоминает Владислав.
Уже в ивацевичских «Волчьих норах» Владислав прочитал книгу бывшего политзаключенного и экс-кандидата в президенты (2010) Андрея Санникова, который какое-то время в 2011 году пробыл в витебском СИЗО (сидел в колонии «Витьба-3»).
«Так вот, в своих воспоминаниях Санников вспоминает и витебский СИЗО-2. Там такие строки в книге есть, что каждый сотрудник витебского СИЗО должен сам сидеть. Там нарушается… там всё нарушается», – говорит Владислав.
Говорит, что «Моя история» Санникова пробилась на зону каким-то чудом – «зашла одному человеку с книжной посылкой». Многие прочитали, пока информация о книге (скорее всего – через стукачей) не дошла до администрации. Книгу забрали, а парня, которому она была прислана, хотели даже закрыть, но в итоге успокоились.
«Если человек захочет найти какую-то литературу – он найдет. Я не хочу рассказывать, что там еще есть в библиотеке. Ведь если расскажу, этого там уже не будет. Так это работает», – улыбается бывший узник «Волчьих нор».
Из прочитанного называет только популярные среди заключенных мемуары Виктора Франкла и романы Оруэлла. Говорит, что времени на чтение там мало, но найти можно: читал в том числе после отбоя – «под светом зоновских фонарей».
«Когда украинцы подбили «Москву», устроили «гулянку»
Под тем светом и рисовал. За два дня до вторжения россиян в Украину сделал рисунок: на нем – ворон, меч и дерево. Словно предчувствовал войну. Возможно, этот рисунок также будет показан на выставке в Музее свободной Беларуси.
«Тяжело было в первые дни, потому что мы смотрели там российское телевидение и по нему говорили, что они уже в Киеве. Беларусские каналы сначала просто молчали. «Доброе утро, Беларусь» – и все. Смешно. Потом, когда люди пошли на телефонные звонки, то пришла информация. Тогда поняли, что ложь все, и что россиянам там хорошо дают. Уже не так печалились», – делится воспоминаниями бывший политзаключенный.
Рассказывает, что когда украинцы подбили крейсер «Москва», устроили в отряде «гулянку»(«Менты в бараки даже не заходили») – с чаем и тортиком. Подавляющее большинство в отряде Маковецкого, по его наблюдениям, поддерживало Украину, но «были, конечно, и долба…бы, в основном малолетки, которые за Россию».
«Политические» тоже разные были: «Я за Лукашеночку, я за Россию, я не знаю, почему меня закрыли», – говорит Владислав.
Он признается, что вышел на свободу с теми же мыслями о Беларуси и о необходимости перемен в стране, которые носил в голове и до 2020 года. Зона его не изменила и не сломила. Не исправила исправительная колония.
«Ну разве в смысле, что килограммов там сначала набрал – поправился. На СИЗО похудел, а в колонию попал – и набрал. Когда вышел на свободу – сразу сбросил. Полагаю, что из-за стресса», – говорит бывший политзаключенный.
Уверяет, что с едой в «Волчьих норах» не было проблем.
«Все что ни дают – хорошо. И хорошо, что дают. Раз пять за два года давали пельмени. Вот это запомнилось. Вареные, слипшиеся такие, но ведь – пельмени», – вспоминает Маковецкий. И признается, что здесь, в Варшаве, по пельменям не скучает.
«Первые шаги на свободе: ты как пьяный»
«Мне знакомые говорят, что тюрьма совсем меня не изменила, но думаю, что это не так. Не бывает такого, что отдаешь два года жизни – и без следа. Но… Я не знаю, каким я стал. Не отвечу на этот вопрос», – добавляет.
Он щуплый, стройный, серьезный. Глубокий. Признается, что вспоминать тяжело. Больно. «Но куда от этого денешься?» – говорит.
«Первые шаги на свободе: ты как пьяный и не знаешь, что происходит. Будто сон. Чувство нереальности. Ноги сами идут, а ты не знаешь, куда и зачем, и что ты будешь делать… Полностью не могу пока расслабиться. Бывает, что на работе кто-то свистнет – и ты спохватываешься. Ведь если на зоне свист – значит, шухер, менты идут», – делится Владислав Маковецкий.
Его мечта – как можно скорее вернуться на родину. Говорит, что и сейчас поехал бы, несмотря на риски, но не хочет находиться там, где уже стоят российские войска, и не просто стоят, а атакуют с нашей земли Украину.
«Произошло что произошло, и сейчас пессимизм такой, но не надо сдаваться, не надо поддаваться этому пессимизму. Нужно объединяться и помогать друг другу. Это наше дело. Нас здесь много, но что-то не так, как надо.
Надо помнить что люди сидят, у них ничего не изменилось. Вот я вышел, но там люди сидят, и жизнь проходит. И их – проходит за решеткой. Не надо забывать…» – говорит Владислав.
Автор рекордной 23-метровой деревянной ложки, которую вырезал, когда работал в музее на Минщине, кота Друши и множества других рисунков, которые присылал из зоны младшему брату, взял с собой в Варшаву несколько любимых стамесок. Они пока ждут своего часа, который почти полностью отдается работе на польском складе. Ждут воплощения в скульптурной композиции из дерева и образы из «Беларуси на распутье» Алеся Пушкина. Было бы хорошо, чтобы кто-то помог Владиславу с осуществлением этого проекта (может, будут у кого и предложения для новой работы). Познакомиться с художником можно будет на открытии выставки в Музее свободной Беларуси в Варшаве 17 марта (начало в 19:00).
Чтобы связаться с Владиславом Маковецким, пишите нам: у нас есть его контакт.
Дмитрий Мирош / ИР belsat.eu
