«Люди выходили в ужасном состоянии». Три года назад возник стихийный лагерь волонтеров возле Окрестина
Три года назад в 2020 году продолжались послевыборные протесты. Сотни людей оказались за решеткой. При этом общество мобилизовалось. Возле ИВС на Окрестина начал формироваться лагерь волонтеров, помогавших как освобожденным из изолятора, так и их родным разыскать своих близких, которых схватили и пытали силовики. Один из волонтеров, присоединившихся к лагерю в эти дни три года назад, рассказал «Белсату» о необычной солидарности беларусов.
Минчанин Дмитрий узнал 12 августа 2020 года, что возле изолятора на Окрестина сформировался лагерь волонтеров. Лагерь возник раньше, еще 10 августа. Но изначально силовики и работники ИВС враждебно относились к волонтерам, чинили препятствия при оказании помощи людям и даже пытались силой разогнать лагерь. Но, как рассказывает «Белсату» Дмитрий, он не побоялся возможных последствий и решил присоединиться к помощи пострадавшим от силовиков.
12 августа в лагере около Окрестина было много людей, родных задержанных. Волонтеры составляли списки, неравнодушные привозили еду, воду, помогали, чем могли.
– 13 августа после обеда, когда разошлась информация о происходящем на Окрестина, появилось много журналистов и лагерь начал расти.
Родным помогали в поиске пропавших, составляли списки, общались с дежурными ИВС. Появилась врачебная и юридическая помощь, появились психологи. Потом, через несколько дней, появились католические, православные священники, предложившие свою помощь. Лагерь начал профориентироваться, можно было обратиться к медику, к юристу. Были люди, помогавшие снабжением, транспортом, питанием. Было с 13 августа очень много неравнодушных, не только из Минска. Люди откликались на все потребности.
– Какие трудности возникали в работе волонтеров?
– Лично я не сталкивался с какими-то сложностями. Могу сказать, что 13 августа 2020 года была такая волна солидарности, что, например, понадобился принтер ночью, так в 4 утра какая-то женщина привезла нам технику. Была проблема в первые дни, с 9 по 11 августа, когда было опасно оставаться возле Окрестина. Основное – было трудно добиться информации о том, кто задержан. Списков конкретных не было. Людей могли вывезти в Жодино, а в списках они были на Окрестина.
– Какую помощь оказывали обычные люди и была ли какая-то коммуникация с силовиками, с работниками ИВС?
– Общество очень быстро мобилизовалось. Была очередь из водителей, готовых отвезти людей с Окрестина. Помогали всем, чем могли. Люди пускали ночевать к себе, ходить в туалет, тащили из окон электрические кабели.
С администрацией общались только отдельные волонтеры. Работники изолятора позволяли некоторым забирать вещи тех, кого освобождали. С переговорами о том, чтобы выпустили задержанных на Окрестина, заходили священники.
– Сколько людей задержали в первые дни после выборов?
– Точно не знаю, но только на Окрестина были сотни людей. Задержанные, когда выходили, рассказывали о нечеловеческих условиях и пытках. В камерах спали ночью стоя, так как не было места, столько людей сажали, было в десятки раз больше людей, чем могли вместить камеры. Люди были не только в камерах, но и на территории ИВС.
– Были ли попытки наказать виновных в пытках?
– Было очень много заявлений и жалоб на избиение и насилие. Этих жалоб были сотни, а может, и тысяча. Но, насколько я знаю, ничего не получилось. Мой друг, попавший на Окрестина, написал жалобу, его вызвали в Следственный комитет, опросили. Но, как только бывший председатель Следственного комитета Иван Носкевич ушел в отставку, дела перестали принимать. Мой друг, например, получил отказ, ему сообщили, что проверка завершена и факты избиения якобы не нашли подтверждения.
Мне неизвестен ни один случай, в котором наказали силовиков за насилие и избиение. Даже люди, работавшие в те дни и уличенные в преступлениях при помощи Киберпартизан, продолжают работать в силовых структурах.
– Когда начали освобождать задержанных участников протеста?
– Людей начали освобождать даже в первые дни после задержания, 10-11 августа. Но это были единицы, они были очень сильно запуганы. Массово люди начали выходить в день визита в ИВС на Окрестина заместителя министра внутренних дел Александра Барсукова. После этого начали выпускать практически всех задержанных.
– В каком состоянии люди выходили из Окрестина?
– Люди выходили в ужасном психологическом и физическом состоянии. Некоторые отказывались от помощи. Они боялись даже разговаривать. Я подошел к освободившемуся парню и предложил ему чаю. Он был вообще без вещей, мне кажется, что даже без обуви. И вот я ему наливаю чай, он очень горячий, из термоса. Он его начал жадно и быстро пить. Я ему сказал, чтобы был осторожен, потому что может обжечься, но он не чувствовал, что горячее и что печет. Когда он позвонил, сообщил родным, я предложил отвезти его домой. На это он переспросил, не вытащат ли его из машины и не задержат ли снова. Возможно, у него был такой опыт, что его вытаскивали из машины. В целом он был в ужасном психологическом состоянии. Начал просить, чтобы ему вызвали такси и потом нам обещал вернуть за него деньги. В итоге он согласился поехать на машине. К тому же люди были в страшном физическом состоянии, избиты. Многие не ели в течение этих трех суток в изоляторе, было очень тяжело.
Алена Александрова / Авер belsat.eu
