«Постоянно использовались пытки». Как отбывают наказание фигуранты дела о повреждении машины работника ДИН
«Как оказалось, камерная система не самое страшное и угнетающее». Родственники фигурантов дела о повреждении машины работника департамента исполнения наказаний заявляют, что их близкие в колониях столкнулись с давлением со стороны администрации.
«В такой ситуации человек признается в чем угодно»
В феврале 2021 года 32-летнего работника метрополитена Артема Онищука признали виновным по ч. 2 ст. 339 Уголовного кодекса («Злостное хулиганство») и наказали двумя годами колонии в условиях общего режима.
17 апреля Онищука этапировали в могилевскую колонию, а уже 13 мая против него там возбудили новое уголовное дело – по cт. 411 («Злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения»).
Адвоката при этом в течение месяца не допускали к заключенному. По словам Ольги Онищук, жены Артема, администрация умышленно не давала Онищуку ручки и бумаги, чтобы тот не мог написать заявления на встречу с адвокатом (свидание заключенного с адвокатом в колонии возможно только если написать соответствующее заявление).
«Вчера, с пятой попытки, наконец допустили адвоката. Во время допроса, который проводил следователь Могилевского межрайонного отдела СК Сковородкин, муж сообщил, что со стороны администрации исправительной колонии в отношении него применялись противоправные действия, в том числе насильственного характера. Это происходило регулярно, то есть с момента его прибытия в колонию против него постоянно использовались пытки».
Сразу после прибытия в колонию Онищука поместили в помещение камерного типа, а с 16 по 22 мая держали в штрафном изоляторе. По словам Ольги, в знак протеста против пыток Артем Онищук совершил акт членовредительства: он проглотил какой-то металлический предмет.
«Почему такое отношение к Артему в колонии? Потому, что он повредил машину работника департамента исполнения наказаний МВД Александра Гейца. А начальник исправительной колонии № 15 – это друг Гейца. Когда мой муж только туда прибыл, ему сказали: «Что-то тебе малый срок дали. Выбирай: или статья 411, или нападение на сотрудника». Артем писал в письмах, что ему в любом случае дадут новый срок и переведут на строгий режим», – говорит женщина.
В мае следователь сообщил Ольге, что против Артема возбуждено новое уголовное дело, так как он якобы дважды отказался убирать: «Но Артем говорит, что никаких нарушений с его стороны не было. Действительно, мой муж до этого 8 месяцев был в разных СИЗО и ни одного нарушения не допустил. А тут сразу после прибытия в колонию на него повесили несколько нарушений. Этого не может быть».
Опросы в рамках нового дела без следователя проводились четырьмя работниками колонии. Ольга считает, что во время этого Артема пытали:
«Под воздействием насилия, а также под угрозами расправы с родственниками он был вынужден подписать признание по 411-й статье. Ничего удивительного: в такой ситуации человек признается в чем угодно».
Ольга не знает, какие конкретно пытки использовались против ее мужа: «Адвокат об этом не говорил. Но сполагаю, что его избивали, потому что его месяц нам не показывали: логично, что это не просто так происходит. Надо также учитывать, что Артем не мог полноценно пообщаться с адвокатом, так как разговор проходил через стекло, по телефону, где все прослушивалось».
В колонии Онищука лишают права на звонок родственникам. С перепиской тоже есть проблемы. Ольга подчеркивает, что содержание и стилистика писем по прибытии в колонию заметно изменились: «Я уверена, что последнее письмо он писал под диктовку работников колонии. Я знаю, что мой муж так не пишет. Он в письме просил, чтобы не было никакой огласки этой ситуации. Но я уверена, что ему эти слова диктовали».
«Мне очень страшно за Антона»
Жена еще одного фигуранта этого дела, 39-летнего тренера по каратэ Антона Быковского, также боится, что в колонии ее мужу могут создавать пыточные условия.
Антона Быковского этапировали в витебскую колонию во второй половине апреля. Ни одного письма за это время жена Дарья от него не получила. Правда, 23 апреля заключенному разрешили позвонить. «Я потом посмотрела: разговор длился 7 минут 39 секунд. Он спрашивал о детях, а также просил найти его паспорт и передать в колонию… Голос был достаточно позитивный. Он даже оговорился, что еще надеется на перемены», – рассказала belsat.eu Дарья.
Однако больше на связь Антон не выходил, а Дарья получила информацию от родственников одного из заключенных, что у ее мужа в колонии начались проблемы: «Я узнала, что его лишили права на передачи и звонки на четыре месяца, у него забрали личные вещи, одежду. Почему так случилось? Я не знаю. Но у него ничего не осталось, даже носков».
Адвокат Антона Быковского в колонии еще не посещал.
«Я хочу, чтобы адвокат мог хотя бы увидеть Антона. Узнать, жив ли он, пытают ли его, в каком он состоянии. Мне очень страшно за Антона, я не знаю, что с ним».
Сама Дарья сейчас живет в Литве. Еще в декабре 2020 года она вместе с детьми была вынуждена уехать из Беларуси из соображений безопасности:
«Мне стало известно, что Антону во время следствия угрожали и пресс-домом, и расправой с семьей».
О просьбе помиловать: «Предложили – и он подписал»
Еще один фигурант дела, 28-летний Павел Сахарчук, вскоре после этапирования в колонию в Ивацевичах был помещен в штрафной изолятор.
«По прибытии в колонию он больше месяца не выходил на связь: не было ни писем, ни звонков. Я звонила в колонию несколько раз, присылала письма, телеграммы, и наконец он позвонил. Оказалось, сидел в ШИЗО 10 суток. За что? Да ни за что. Он сказал, что ничего не нарушает. Морально он угнетен, надломлен. Пишет: «Как оказалось, камерная система не самое страшное и угнетающее», – рассказывает belsat.eu Дарья Сахарчук.
По словам Дарьи, ее мужа в колонии поставили на профилактический учет. Она не знает деталей, но скорее всего речь о стандартном профилактическом учете как личности, «склонной к экстремизму». В последнее время этот статус используют в тюрьмах для дополнительного контроля и давления на осужденных по политическим делам.
Однако Дарья признает, что в течение последних недель ситуация все же улучшилась. Женщина не знает, совпадение ли это, но после того, как стало известно о гибели политического узника Витольда Ашурка, с Павлом в колонии наконец наладилась связь:
«При первом звонке Паша сказал, что адвоката направлять к нему бессмысленно, так как все равно не пустят. Но после этого он уже три раза звонил, письма стали приходить, поэтому вопрос с адвокатом пока отложили. При последнем звонке он уже был бодрее, увидел через «Viber» дочку (заключенные в том числе имеют право на видеозвонок. – Прим. belsat.eu), стало немножко легче».
Во время одного из звонков Павел Сахарчук рассказал жене, что ему предложили написать просьбу о помиловании, и он согласился.
Демонстративная жестокость
Дело о повреждении автомобиля работника ДИН МВД известно прежде всего демонстративной жестокостью силовиков в отношении ее фигурантов.
В ночь на 29 сентября оперативники ГУБОПиК при помощи бойцов спецотряда быстрого реагирования задержали пятерых мужчин в возрасте от 28 до 39 лет в тот момент, когда они повредили автомобиль, которым пользовался милиционер (прокололи шины, залили монтажной пеной дверные проемы, залили краской кузов). Задержанных жестоко избивали и травили газом, хотя никто из них не сопротивлялся. Телеграм-канал АТН Белтелерадиокомпании тогда опубликовал несколько видеороликов с задержанными.
На одном из них Антон Быковский был избит до крови и не мог открыть глаза, так как ему в лицо брызнули слезоточивым газом. «С какой целью сюда приехали?», – спросили его силовики на видео. «Я ошибся политическими взглядами», – ответил он. Антон Быковский получил тогда черепно-мозговую травму и ожог глаз. Об ошибке во взглядах говорил и Артем Онищук, который после использования газа явно был в шоковом состоянии. «Что ты здесь делал?», – спрашивали силовики. «Не знаю», – мотал он головой в ответ. Работники БТ сопроводили этот видеоролик издевательской подписью: «Поздно сопли распускать. Теперь отвечать придется».
3 февраля 2021 года суд Минского района озвучил приговор по этому делу:
- Егора Евстратова приговорили к 3 годам колонии в условиях общего режима,
- Павла Сахарчука – к 2 годами и 1 месяцу колонии в условиях общего режима,
- Артема Онищука – к 2 годам колонии в условиях общего режима,
- Андрея Нечипора – к 3 годам колонии в условиях общего режима,
- Антона Быковского – к 6 годам колонии в условиях усиленного режима.
Как выяснилось на суде, обвиняемые были участниками телеграм-чата, где обсуждалась политическая ситуация в стране и методы сопротивления незаконным действиям силовиков. В знак протеста против насилия и пыток над мирными протестующими минчане решили повредить машину милиционера. В обсуждении и в самой акции принимали участие всего 9 человек, но на скамье подсудимых оказались пятеро, остальные фигурируют как «неустановленные лица». Обвиняемые полагают, что это были силовики, которые в их компании фактически выполняли роль провокаторов и подстрекали к более решительным действиям.
ИИ/АА belsat.eu
