Владимир Путин предложил начать переговоры о гарантиях нерасширения НАТО на восток. В НАТО же утверждают: это должно решаться без участия Москвы. Все это происходит на фоне продолжения миграционного кризиса на границах Беларуси и ЕС, а также обострения ситуации вокруг Украины. Сможет ли НАТО защитить своих партнеров и свой восточный фланг и чем ответит на действия Лукашенко и Путина?
Во время форума «Россия зовет!», параллельно с тем, как в Риге стартовала встреча глав МИД стран НАТО, Владимир Путин сделал заявление:
«У нас была почти идиллическая картина взаимоотношений, особенно в середине 90-х. Мы были почти союзниками».
Если коротко, то по мнению Путина, НАТО не слышит предупреждения со стороны Кремля и вплотную подходит к российским границам. Красной же линией в отношениях с альянсом Путин назвал размещение военной инфраструктуры в Украине.
Свои тезисы Путин повторил 1 го декабря:
«В диалоге с Соединенными Штатами и их союзниками будем настаивать на выработке конкретных договоренностей, исключающих любое дальнейшее движение НАТО на восток и размещении систем оружия в непосредственной близости от территории Российской федерации. Предлагаем начать на этот счет предметные переговоры – особо отмечу, нам нужны именно правовые, юридические гарантии, поскольку западные коллеги не выполнили взятые на себя соответствующие устные обязательства».
Параллельно генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявляет: Россия не будет создавать свои сферы влияния:
«И наш месседж состоит в том, что только Украина и 30 союзников по НАТО решают, когда Украина будет готова вступить в НАТО. У России нет вето. У России нет права голоса. И Россия не имеет права создавать сферу влияния, пытаясь контролировать своих соседей».
Но вернемся к моменту идиллии, если таков был, и попытаемся понять, что пошло не так.
Комментирует Павел Фельгенгауэр, военный эксперт, Москва:
«Наивысший пик дружбы с НАТО и Западом был не в середине 90-х, а в начале 2000-х – уже при Путине. Наивысшей точки они достигли в 2001, 2002, 2003 – после 9/11 мы собирались вместе бороться с терроризмом. Я в декабре 2002 за рюмкой виски разговаривал с главой Генштаба Юрием Балуевским, и он мне объяснял, что вот решено, что мы будем союзниками Америки. Но у России был ряд требований. И в частности нам должны были выделить нашу долю – нашу сферу влияния – Украина, Грузия и прочее постсоветское пространство Американцы отдают нам».
Вот об этих договоренностях и говорит Путин. Но далее последовала Оранжевая революция, когда Путин несколько раз поздравлял с победой в президентских выборах Януковича, но победил Ющенко.
Свою роль сыграл и приход к власти Саакашвили в Грузии. Для Кремля все происходящее – четкое посягательство на собственные сферы влияния, и этого Путин Западу не простил – вспомнить хотя бы известную речь в Мюнхене, после которой и заговорили о холодной войне. В последующие годы градус повышался – аннексия Крыма, революция достоинства в Украине, война в Донбассе – в ответ размещение систем противоракетной обороны НАТО в Польше и Румынии и укрепление восточного фланга. Да и сам факт, что суверенные государства, такие как Украина или Грузия должны быть сферой влияния России явно не устраивало Киев и Тбилиси.
Дмитрий Кулеба, министр иностранных дел Украины:
«Россия хочет, чтобы Украина оставалась слабой, поэтому помощь Украине в укреплении ее обороноспособности означает также сдерживание России. Мы не планируем наступления. Мы привержены политическому урегулированию конфликта. Но чем мы сильнее, тем менее соблазнительно для России двигаться вперед».
За последний год российские войска к украинским границам масштабно подходили дважды – весной, перед саммитом НАТО и сейчас – когда Украина все активнее начала заявлять про желания углубления сотрудничество с альянсом. Россия продолжает убеждать, мол, мы ведем себя мирно, а Украина нас провоцирует.
Сергей Лавров, министр иностранных дел России, заявил:
«Киев становится все более и более наглым, я бы сказал, в своей агрессивности по отношению к минским договоренностям, по отношению к Российской Федерации и в своих попытках спровоцировать Запад на поддержку воинственных устремлений».
И Москва продолжает действовать, сохраняя относительно скрытый характер переброски подразделений к границам Украины. Называя все происходящее «внутренним делом» или же «военными учениями».
Павел Фельгенгауэр, военный эксперт, Москва:
«Ситуация очень печальная. Это уже речь идет не о холодной, а о горячей войне. У нас вообще предвоенная ситуация. Один за другим возникают опасные рычаги – Украина, Беларусь – везде может полыхнуть. В принципе это все было спланировано.
Потому что с программными заявлениями начальник генштаба Герасимов выступил еще в феврале 2013 года. Он там выступил 14 февраля в Москве на научно-практической конференции, где объяснил, что будет обострение. Вероятность войны возрастает, и более существенной она будет в 2020-е годы. Вот они настали, и вот у нас война.
Подготовка настоящая к войне. И бывших партнеров, и союзников переименовали теперь в вероятных противников, как в советское время, так что мы на пороге войны. Не факт, что она точно будет, но военная тревога, военная опасность есть. И война будет глобальна».
Параллельно с эскалацией на линии Киев-Москва Александр Лукашенко заявляет: Россию поддержим, ядерное оружие попросим, в миграционном кризисе не виноваты и Крым признаем российским.
Габриэлюс Ладсбергис, министр иностранных дел Литвы:
«Это точно не совпадение, что сейчас Европа столкнулась с одним из самым масштабных миграционных кризисов в современной истории, который был организован господином Лукашенко. И тут же мы видим милитаризацию у границ Украины. Я думаю, что господин Путин создает то, что мы называем зоной стратегических возможностей для себя, что означает, что у него есть возможность делать шаги в сторону Украины и дестабилизировать ситуацию в Украине и добиться того, чтобы остановить попытки Украины интегрироваться структуры ЕС и НАТО».
С другой стороны, он ищет дальнейшие глубокой военной интеграции, которая в результате может привести к аннексии Беларуси.
В этом противостоянии роль Беларуси – то ли отвлекающего и раздражающего элемента, то ли дополнительного фланга, действующего в интересах Кремля. Хотя военный эксперт Павел Фельгенгауэр убеждает, у Лукашенко есть и свой интерес:
«Лукашенко воевать нечем. Вооруженные силы очень слабые и рассчитаны только на мобилизацию. А мобилизовывать ему сейчас затруднительно, потому что давать в руки оружие несколько сотням тысяч белорусским мужчин – еще неизвестно, куда они его повернут. А военный бюджет у него маленький – в два с половиной раза меньше, чем у Эстонии. Российские войска на своей территории он тоже не хочет. России он не доверяет и в России его не любят. Он хочет вернуться в старую позицию, чтобы балансировать между Востоком и Западом, чтобы получать от тех и от других. Чтобы отменить санкции, но другого пути, кроме больших провокаций, похоже, у него нет. Поэтому это создает очаг возможных конфликтов».
На происходящее НАТО готово ответить поддержкой своих партнеров, коими являются Грузия и Украина и укреплением своих границ, к примеру, Йенс Столтенберг заявил, что альянс может перебросить в Латвию до 40 тысяч дополнительного контингента в случае необходимости. Но страны восточного фланга НАТО – то, кто в случае конфликта с Россией окажутся практически на передовой считают, что альянс недостаточно энергично реагирует на маневры России вокруг Украины.
Как отметил министр иностранных дел Латвии, НАТО даже близко не подошел к тому, что можно было бы считать «сильным ответом».
Светлана Овчарова для программы «ПроСвет».
Коллаж из фото: Mikhail Metzel / TASS / Forum; INTS KALNINS / Reuters / Forum
