За что критикуют подход «Весны» к признанию политзаключенными? Объясняет Косинеров
В Беларуси сейчас 1499 политзаключенных или 1771? Или более 5 тысяч, или более 10 тысяч? Почему цифры важны, «Белсат» расспросил организатора сообщества DissidentBy Вячеслава Косинерова.
Что за разные списки?
Чаще всего, когда говорят о количестве политзаключенных в Беларуси, называют цифры, публикуемые правозащитным центром «Весна» – самым известным таким центром, руководитель которого Алесь Беляцкий удостоен Нобелевской премии мира.
Сейчас в списке «Весны» 1499 заключенных, а всего осужденных по политическим статьям – свыше 3000 с учетом тех, кто на свободе. Список же тех, кто пережил политически мотивированное административное преследование состоит из почти 40 тысяч имен.
В список, публикуемый «Весной», людей включают совместным решением нескольких организаций: чаще всего заявления подписывают «Весна», Lawtrend, Беларусский дом прав человека имени Бориса Звозскова, «Правовая инициатива», Беларусский Хельсинкский комитет, Human Constanta… К заявлениям также часто присоединяются Беларусский ПЕН, Беларусская ассоциация журналистов, Офис по правам людей с инвалидностью.
Сообщество DissidentBy ведет еще один известный список политзаключенных. В списке DissidentBy на момент публикации – 1771 политзаключенный. Всего тех, кого преследовали по политическим мотивам, сообщество насчитывает свыше 4600, еще о более чем 1100 сообщество ищет информацию: кто-то был задержан и исчез, о ком-то неоднозначно рассказали провластные каналы.
Различные правозащитные организации, несмотря на сотрудничество, не всегда соглашаются в том, чтобы признавать человека политзаключенным. Координационный совет проводит между правозащитниками и активистами дискуссии – там не ссорятся, но отстаивают свои критерии.
Что не так со списком «Весны»?
Организатор сообщества DissidentBy Вячеслав Косинеров подчеркивает в комментарии «Белсату», что списки политзаключенных отличаются значительно. Кто-то может сказать, что 200-300 человек – небольшая разница, но Косинерова это злит, ведь это сотни людей со сломанными судьбами, о которых мало кто знает.
Подход «Весны» был выработан в 2013 году на основе подхода Парламентской ассамблеи Совета Европы. Косинеров обращает внимание, что с тех пор прошло 10 лет, а в 2020 году ситуация изменилась коренным образом, произошел правовой коллапс. Коалиция вокруг DissidentBy по этой причине выработала собственные подходы, которые считает более релевантными современным событиям.
«Мы критикуем большую долю консервативности этого подхода, – говорит Косинеров о «Весне». – Когда люди продолжают оперировать понятийными аппаратами, выработанными в 2013 году. На дворе 2023-й, и те ужасы, с которыми мы сталкиваемся, наблюдая за репрессиями в Беларуси, не поддаются описанию».
Власти в Беларуси заявляют, что политических заключенных в Беларуси вообще нет, «все по закону». Кого-то сажают по явно политическим статьям, как то за «действия, грубо нарушающие общественный порядок» (то есть акции протеста) или за «оскорбление» Александра Лукашенко и чиновников («оскорблением» могут посчитать и смайлик в комментарии). Но кого-то судят якобы за коррупцию, наркотики, насильственные действия или даже за «терроризм» – в ряде случаев DissidentBy видит политическое преследование, тогда как «Весна» о таком не заявляет.
Бывает, «Весна» и коалиция вокруг нее долго ждет результатов суда. Например, фигурантов «дела Автуховича» признали политзаключенными спустя почти два года после задержания: хотя власти назвали их виновными в подготовке теракта, а правозащитники против насилия, суд проводили так, что «Весна» и другие заявили о неправомерно жесткой квалификации действий, несправедливом суде и бесчеловечном обращении с заключенными.
Политзаключенных больше, чем в списках
Представитель Объединенного переходного кабинета по социальным вопросам Ольга Горбунова говорила, что в Беларуси может быть более 5 тысяч политзаключенных. Бывший политзаключенный Александр Кабанов так вообще заявлял, что в Беларуси даже более 10 тысяч политзаключенных.
Все правозащитники признают: политзаключенных больше, чем в списках. Многие родственники политических заключенных боятся, что появление в списках станет причиной дополнительных репрессий против самих заключенных и их семей. О некоторых заключенных становится известно гораздо позже дня задержания. Но и «Весна», и DissidentBy убеждены, что расхождение количества политзаключенных с их цифрами – не в разы.
«Это спекуляция и демагогия, когда начинаем говорить о пяти тысячах, десяти или 150 тысячах политзаключенных, – заявляет Косинеров. – К сожалению, часто этим болеют политики, которые пытаются получить какой-то риторический вес в разговорах и дискуссиях, когда применяют эти цифры, которые ничем не подкреплены».
Косинеров убеждает: правозащитники пытаются «увидеть» и предоставить помощь всем политическим заключенным, большую часть политзаключенных знают.
Правозащитники не считают, что присутствие в списках угрожает политзаключенным
И «Весна», и DissidentBy считает, что для заключенного не будет большой разницы в условиях содержания от присутствия или отсутствия в списках. Судьи, следователи и тюремщики без списков правозащитников знают, по какому делу проходит человек – а может и имеют свой общий список политических заключенных.
«Эта вот риторика, что никуда не обращайтесь, ни в коем случае, чтобы ни в каких списках вас не было, это риторика диктатуры, это риторика силовиков, которые хотят скрыть свои преступления и все то, что они творят там с людьми», – заявляет Косинеров.
«Это один из главных принципов их работы: им нужно быть закрытыми. Если закрытый принцип работы нарушен, гораздо труднее к человеку применять пытки и какие-то взыскания, лишать передач, писем…»
К человеку, задержанному по политическим причинам, у силовиков будет отношение как к политзаключенному независимо от списков правозащитников, уверен Косинеров. Добавлять человека в список правозащитников нужно, чтобы заключенный получил информационную и материальную помощь, а в перспективе – реабилитацию.
Появление в списке политзаключенных явно не освобождает от пыток, признает Косинеров. Но даже в условиях, когда человека за решеткой пытают или вопреки правилам «бесконечно» сажают в камеру, ситуацию может улучшить внимание международного сообщества. Других способов, говорит Косинеров, просто нет: никогда не работает идея «тихо пересидеть, как милиционер сказал», убежден правозащитник.
belsat.eu / Авер
