С музыкантом Петром Клюевым можно говорить обо всем, что угодно: хоть про космос, хоть про хаос. Он прожил более шести лет за границей, владеет несколькими иностранными языками и вернулся в Беларусь, чтобы по его словам, «продвигать в массы белорусский язык и культуру».
Автор и исполнитель пробовал свои силы в национальном отборе на главный музыкальный конкурс Европы, но именно выступление в составе группы «Амплитуда смелости» на украинском конкурсе «Х-фактор» принесло ему популярность в соседней стране.
Для чего возвращаться на родину? Кто такой творческий человек-борец? Как живется молодым музыкантам в нашей стране? На эти и другие темы мы поговорили с Петром.
Есть ли вообще смысл ехать учиться куда-то, чтобы потом возвращаться назад?
Конечно, чтобы получить опыт, больше понять и полюбить свое. Не ценишь свое, если не увидишь другого! Помню времена, когда моя мама была жива. И ты думаешь, когда она есть – нет, это случится с другими, умирают мамы у других, со мной никогда этого не случится. А потом она умирает. Я, к сожалению, в 22 года похоронил свою маму, и вот теперь я не хочу потерять свою родину, свою страну. Поэтому я осмыслил, понял, что нужно любить свое. Без фанатизма – просто любить делать свое дело.
И поэтому люди сейчас возвращаются?
Возвращаются, к сожалению, в меньшинстве. Потому что для большинства чуждо любить родину. Для них это не является ценностью.
Вообще – хорошо или плохо здесь, в Беларуси, для творческих личностей?
И хорошо, и плохо. Хорошо в том, что у тебя есть протест. Но нет возможностей. Наши песни не так легко «пробить» на радио, сложно попасть на телевидение. Но это и не нужно: есть интернет – намного более мощное «оружие», которое нам дает даже больше рейтинга.
Творческий человек, когда он находится в слишком комфортной зоне, где ему все позволено – немножко деградирует.
А если у него есть какие-то ограничения, не дают гастрольки – это абсолютно прекрасно для поэта, для автора, для художника.
Кто-то будет жаловаться, находясь в Бруней, в Бандар-Сери-Бегаван. У него будет миллиард долларов на счету, и он потеряет смысл жизни. А кто-то будет жить намного счастливее за сто баксов. И он больше сделает для общества даже в более тяжелых условиях. Мы сами создаем свой мир вокруг.
А у тебя такое бывало, чтобы не давали «гастрольки»?
Нет, у меня не было. Но вызывали в отдел идеологии, просили какие-то песни подкорректировать.
Какие именно?
Когда был концерт в малом зале Дворца Республики. У меня есть песня про декабрь. А концерт был 21 декабря, через год после Площади. И идеологи усмотрели в названии аллегорию Площади и просили не петь. Но я просто проигнорировал – все равно песню исполнил.
А так у меня никогда особо проблем не было. Я за консенсус. Например, если у меня будет возможность коммуникации с Лукашенко или с какими-то чиновниками, я не буду им кричать: «Позор! Вы – позорники!»
А у тебя есть тот самый бойцовский дух? Можешь ли причислить себя к музыкантам-«змагарам»?
(Думает) И да, и нет. Потому что я не буду никогда на этом делать популизм и кричать, что я «змагар»! Писать песни на заказ… Я ложусь спать, еду в транспорте, занимаюсь с девушкой сексом, и так далее – и какая-то песня, какой-то мотив появляется после этого, понимаешь? И это невозможно контролировать.
Я за призыв к тому, чтобы быть патриотом, любить свою страну, но я не могу себя заставить.
Каждый нормальный автор априори в протесте – даже по отношению к самому себе – а что говорить о других? У меня к себе претензий миллиард.
Ну ты же написал «Майдан» когда-то…
А вот это было искренне. Я переживал, волновался, 24 часа у меня было включено «Громадське ТV». Я смотрел онлайн с маленьким ребенком, который лежал рядом и искренне волновался. Я просто пишу и не думаю, «змагар» я или нет.
А сейчас у тебя как-то все лирические песни
А вот такой этап. А потом может будет снова – я не знаю. Это непредсказуемо. Это как те семь планет, понимаешь, которые открыли. А может еще 20 будет таких – 20 тысяч!
А почему эти планеты именно сейчас появились?
Ну, это просто вопрос времени. Когда Джордано Бруно кричал, что есть другие планеты, другие звездные системы, где может быть жизнь – его за это сожгли. Ну, такое время. Можно было по этому поводу написать некий Wind of Change-2, как в 90-м году Scorpions написали эту песню после падения Берлинской стены.
А в Беларуси можно ли написать что-то подобное об изменениях?
Можно, но если они появятся. Искусственно этого писать нельзя. Я сейчас был на гастролях в Восточной Украине – и обратил внимание только на второй, даже на третий день, что над небом Славянска нет гражданских самолетов. Я написал песню, которая называется: «Над этим небом нет самолетов».
Но это ты про Украину пишешь, а Беларусь?
Не обязательно об Украине. Это аллегория места, где живет люди. Над их небом тоже нет самолетов по некоторым причинам.
Сейчас ты приехал из Украины, где выступал на Востоке.
Да, в том числе, благотворительные концерты детскому реабилитационному центру в Святогорске, детям, переселенным из оккупированных территорий. И, знаешь, это был один из самых трудных концертов в жизни. Несколько сотен детишек от 5 лет… Обычно я выхожу на сцену, честно людям говорю о любви, об исполнении своего призвания. А там детки – еще 6,-7, -8-ление, ну были и 15-летние – а они уже видели войну. И я думаю: «Что я скажу этим детям, потерявшим родителей?»
У меня у самого дочушке пятый годик. Как папа я понимаю, как это тяжело – воспитывать ребенка.
У меня один ребенок – и нелегко это – даже с любовью. А здесь сотни детей. Скорее всего они без будущего. Я смотрю в их глаза и переживаю. Чтобы какая-нибудь из этих девочек не стала проституткой. Чтобы тот мальчик, который вырастет, не стал убийцей.
Я смотрю в их глаза – и у меня абсолютно истерические слезы, просто град перед выступлением за кулисами.
Я знаю, что ты выступаешь в торговых центрах в Минске. В чем там твоя «миссия»?
Я – первый музыкант в Беларуси, который практикует уличные выступления, но не на улице. Это все официально, с разрешения властей, я писал специальные письма.
Это интимное. Честно говоря, я не хочу озвучивать в СМИ. Если людям интересно, пусть пишут мне в личные сообщения. Я просто делаю такой «социальный шок». Люди привыкли видеть артиста в пафосных местах. И для меня, молодого и неизвестного исполнителя – это, знаешь ли, эдакий «этюд над собой».
Торговый центр. Я сажусь просто за фоно без всякого электричества. Играю и пою свои песни, другие – по-разному, под настроение. Абсолютно без графика, и это мое, личное. Я с ребенком в свободное время, если не с ребенком, и у меня нет выступления, репетиции, не работаю над песней – еду, просто играю. Это такая моя маленькая confessa, исповедь моей души в публичном месте.
И я тебе скажу, что там более остро чувствуешь, что ты – музыкант, чем когда выступаешь на большой сцене. А потом у меня столько энергии рождается внутри, что я хочу давать, давать, давать – и я даю людям. Наверное, долго не проживу из-за этого, но не могу по-другому. Я буду жить так или никак.
И как реагируют?
Разные реакции. 99% они позитивные: люди пришли купить обувь, а видят, как я играю и останавливаются. Потому что не понимают, что происходит. Собираются иногда по 80-100 человек вокруг. Фотографируют, идут на коммуникации. Некоторые люди узнают, говорят: «О! Так вы с X-фактора» – фоткаются – «Круто, респект!» А некоторые: «Да вы же, мол, такой знаменитый, а что вы так играете, как уличный музыкант, в торговом центре, тут у вас чемодан. Вы что, бедный?»
Или пишут потом мне трогательные комментарии «ВКонтакте»: «Как хорошо!», «Вы тронули мое сердце», «А мы хотим вас пригласить на свадьбу, чтобы вы сыграли эту песню».
Вернемся к перфомансу, который был в прошлом году у Комаровки. Знаю, что было уже много информации об этом. Расскажи, в чем был его смысл?
Это мы с «Арт Сядзібай» устроили такую грязную акцию. Приехал на грузовике, привез рояль, выгрузил и начал играть.
Мы хотели спросить у населения, какое будет название новой валюты. Люди предлагали и «by» написать, и «прокопейки». Очень веселый интертеймент получился.
Я играл классику на пианино, «Арт Сядзіба» раздавала белорусские ленты, люди подходили, смеялись, делали фотографии.
Потом выскочило начальство Комаровского рынка, милиция приехала: «Мужчына! Чэм вы здесь занимаецесь?! Вам что, нечым заняцца?!» – я говорю, я играю Шопена – и они стоят, такие, начальнички, и не знают, что продолжить.
Потому что я же ничего плохого не делаю. И эта такая была маленькая акция, чтобы культурно потроллить «советские» власти. Видела эту фотографию несколько дней назад, где «тунеядка» оправдывается перед чиновниками?
Да, этот фотоснимок перепечатали различные медиа.
Она сидит, закрыв лицо руками, у нее там какие-то бумаги, паспорт. Она должна оправдываться, почему не может оплатить налог – а эти сзади люди сидят «буэ, буэ, буэ» (показывает).
Это у меня вызвало такое возмущение, даже отвращение и стыд. И, знаешь, тоже появились мотивы музыкальные.
Негатив за страну или за людей?
Нет, не за страну. Частично за людей. Знаешь, я настолько люблю людей, насколько их ненавижу. Вот такие тезисы, которые строятся на абсолютно противоположных чувствах друг к другу.
И насколько я люблю белорусов, видя таких людей, как Дмитрий Дашкевич, других активистов, которые смело борются за свою страну – мне стыдно, что, например, сейчас не сплю в Куропатах. Что я там не могу быть физически, с парнями этими.
Я занимаюсь концертами, выступлениями, репетициями, у меня, к сожалению, плотный график, и белоруссизацию несу через свою работу. Но я снимаю перед ними шляпу и снимаю скальп. Потому что благодаря таким людям общество держится, и именно они являются балансом в обществе.
Ты говорил что ты любишь и ненавидишь одновременно людей…
«Люблю ці кахаю… Сябе я зноў пытаю…»
Именно. И самое время перейти к вопросам о личной жизни…
Никакой личной жизни! Вот ответ на твой вопрос.
Все, на этом мы закончим?
Нет, просто я воспитываю доченьку. У меня такое очень санта-барбарское общение с моей… с Аней, которую я уважаю и сейчас.
Тогда прокомментируй то, что naviny.by включили тебя в топ завидных белорусскоязычных женихов.
Да они просто решили меня потроллить. Я очень искренне посмеялся.
Я очень люблю, когда «Наша Нива» троллит «светского льва». Надо людей немножко приучать, чтобы они смеялись с нас самих, а не с Урганта и других российских звезд, активистов или деятелей.
У нас есть свои прекрасные люди, еще даже более веселые, чем российские популярные медийные персоны. У нас есть свое пространство, которым со временем мы завладеем и будем брать пример с Украины, когда будет конкуренция в своей стране. Когда будет коммерческое телевидение, отличные шоу на высоком уровне.
Ольга Давыдова/ТП, belsat.eu
