На этой неделе завершились два резонансных судебных процесса: дело сержантов Егора Скуратовича, Антона Вежевича и Евгения Барановского, на которых возлагают ответственность за гибель Александра Коржича, а также дело их командиров – старшего лейтенанта Павла Суковенко и прапорщика Артура Вирбала. Belsat.eu разбирался, что стало известно в ходе этих судов, и на какие вопросы до сих пор нет ответа.
Ни одна из версий не выглядит убедительно.
Государственное обвинение настаивает на том, что признаки насильственной смерти отсутствуют. По версии прокуратуры, те раны, которые родственники в свое время приняли за следы побоев, это просто результаты вскрытия трупа. Следов борьбы на теле не было, смерть наступила в результате механической асфиксии в результате повешения. А убедительно имитировать повешение, как утверждают эксперты, фактически невозможно.
Однако родственники погибшего солдата в самоубийство до сих пор не верят. Они говорят, что Коржич до последнего времени строил планы на будущее, был веселым и жизнерадостным парнем, и никогда не высказывал суицидальные мысли. Психическими заболеваниями не страдал. А самое главное – в Печах Коржичу оставалось пробыть около двух недель, после чего его должны были перевести в другую часть. Зачем в такой ситуации убивать себя?
То есть основной аргумент сторонников версии насильственной смерти – невозможность логически объяснить самоубийство. Основной аргумент сторонников версии самоубийства – отсутствие явных признаков насильственной смерти.
Теоретически – да. В медицинской литературе описаны многочисленные случаи, когда самоубийца связывал себе конечности – руки, или руки и ноги. Делается это для определенной подстраховки – чтобы не было возможности передумать и в последний момент сорвать петлю. Правда, руководитель кафедры судебной медицины БГМУ, профессор Олег Чучко в суде признался, что за свою почти 50-летнюю практику не припомнит случаев, когда бы самоубийца связывал себя только ноги. Не слышал он и о случаях, когда самоубийца что-то натягивал себя на голову. Правда, профессор добавил, что человек, который решил совершить суицид, находится в огромном стрессе, и очень часто его поведение абсолютно нелогично.
С другой стороны, если предположить, что это было убийство, то такие странные обстоятельства выглядят еще более нелогичными – имитируя самоубийство, преступник должен был все же развязать ноги Коржича, чтобы не вызвать дополнительных подозрений.
В целом все эксперты согласны с тем, что связанные ноги и натянутая на голову майка не исключают возможности самоубийства. Но добавляют: это очень сложная форма суицида. Особенно учитывая, что Коржича нашли повешенным в абсолютно темном подвале, где не было ни одной лампочки.
Подобное утверждение не выглядит бесспорным.
Скуратович, Вежевич и Барановский действительно активно поддерживали неуставные отношения в армии, били и вымогали деньги у солдат. Но исключительного давления на Коржича в этом смысле не оказывали: то есть сержанты делали с Александром то же самое, что и с остальными – заставляли отжиматься после отбоя, иногда били, вымогали деньги. На суде не рассказывали о каких-либо особенно диких издевательствах над Коржичем или пытках. Также нет оснований утверждать, что у Коржича с сержантами был какой-то личный конфликт, из-за которого они специально «прессовали» солдата. Наконец, Коржич не оставил предсмертной записки, в которой бы говорил о том, что поведение Барановского, Вежевича и Скуратовича заставило его пойти на такой шаг.
В результате, чтобы связать действия сержантов со смертью Коржича, прокурор Юрий Шерстнев обвинил подсудимых в том, что они своими противоправными действиями создали невыносимые морально-психологические условия в части. По словам прокурора, действия Барановского, Скуратовича и Вежевича убедили Коржича «во вседозволенности и коррумпированности сержантского состава, их безнаказанности», что и подтолкнуло солдата совершить акт суицида.
Однако, если исходить из того, что сама система неуставных отношений довела Коржича до самоубийства, то тогда почему наряду с сержантами ответственность за это не несут и офицеры?
Светлана Коржич на суде возмущалась тем, что никто из высшего офицерского состава не понес ответственности за смерть ее сына, и прямо обвинила министра обороны Андрея Равкова в бездействии.
Если исходить из того, что Коржича подтолкнул к самоубийству сам факт дедовщины в Печах, то логично, что офицеры несут ответственность за это беззаконие никак не меньшую, чем сержанты. Однако следствие не возлагает ответственности за смерть Коржича на офицеров. В этом не обвиняли даже старшего лейтенанта Павла Суковенко, который активно поддерживал систему дедовщины в Печах: лично бил сержантов, издевался над ним, вымогал и воровал деньги (а сержанты в свою очередь все то же самое делали с рядовыми). Бывший начальник Объединенного учебного центра в Печах полковник Константин Чернецкий и другие старшие офицеры, которые заявляли в суде, что абсолютно ничего не знали о неуставных отношениях, вообще не были привлечены к уголовной ответственности.
При этом люди, которые служили срочную службу в белорусской армии, не сомневаются, что подобных трагедиях виноваты в первую очередь офицеры.
«Я убежден, что такие вещи должны офицеры предотвращать, они обязаны были заметить конфликт. Если человек повесился не из-за несчастной любви, а из-за дедовщины, то это прямая некомпетентность командиров. Ведь солдат срочной службы находится в коллективе 24 часа в сутки, его все время видно», – говорил ранее в интервью belsat.eu журналист Роман Васюкович, который несколько лет назад сам проходил срочную службу в белорусской армии.
Ни один из участников процесса – ни свидетели, ни потерпевшие, ни обвиняемые – не дали ответа на этот вопрос. Никто из сослуживцев Коржича не объяснил, почему он мог повеситься, а некоторые признавались, что просто не верят в самоубийство.
Как уже отмечалось, каких-то исключительных издевательств над Коржичем не зафиксировали, а до перевода в другую часть оставалось 2 недели. Солдат до последнего строил планы на будущее, мыслей насчет самоубийства не озвучивал, психическими заболеваниями не страдал.
Однако сослуживцы признают, что в последний момент, когда Коржич начал жаловаться на проблемы со здоровьем, попал в медицинскую роту, его настроение заметно ухудшилось. После выписки из больницы Коржич просто исчез. В свое подразделение солдат не попал, и только через неделю его нашли повешенным в подвале.
Что случилось с Коржичем в медицинской роте, и как он мог исчезнуть после выписки – главная загадка этого дела. Вполне вероятно, что именно во время пребывания в больнице с солдатом произошло нечто, что привело к его смерти. Однако точных сведений об этом мы не имеем.
Кстати, Светлана Коржич время суда много раз просила доставить на процесс Екатерину Чумак – врача из больницы в Печах. Она осматривала солдата как раз накануне его гибели. Однако после трагедии в Печах Чумак уволилась и уехала в Россию, на суде она так и не появилась.
Исключать этого нельзя. В ходе судебных прений адвокат Светланы Коржич Илона Рудова обратила внимание на то, что на фрагментах майки Коржича найден биологический материал двух невыясненных лиц. Биоматериал был и на ремне, из которого была сделана петля. Совпадений ДНК с обвиняемыми при этом не найдено.
«До сих пор лица остаются неизвестными, чье ДНК было найдено – следствие не установило. Таким образом, доводы прокурора об отсутствии лиц, причастных к смерти Коржича, не выдерживают никакой критики. Считаю, что в данном случае эти лица просто не установлены», – отметила адвокат.
Игорь Ильяш/ТП, belsat.eu