Помню последние показы спектакля Николая Пинигина «Тутейшыя», по произведению Янки Купалы. Каждая реплика и жест удивляли своей точностью, находили отзыв, понимались. Именно в Купаловском театре впервые прозвучала для меня тема двойственности белорусской души.
И вот, та же сцена, тот же режиссер – премьера спектакля «Две души» по одноименной незавершенной повести Максима Горецкого. Эхо «Тутэйшых» невозможно не заметить и в новой работе.
«Две души» Горецкого – произведение глубинное, многослойное, мудрое, неоднозначное, в который нырнули создатели его сценической версии, что рискнули придать философской повести театральный формат. Идея постановки, которую можно назвать экспериментальной, принадлежит режиссеру Николаю Пинигину. К тому времени произведение Горецкого никогда не имело театрального воплощения.
Авторам инсценировки повести Максиму Климковичу и Владиславу Ахроменко, видимо, было непросто найти соответствующую форму для сценического прочтения. Жанр спектакля – «сцены», куда вошли тридцать два фрагмента-эпизода произведения, дополненные отрывками из других текстов белорусского классика, в которых можно было хронологически и фрагментарно на фоне картины событий белорусской истории проследить жизненные доминанты главных героев. «На фоне знаковых исторических событий во время после Первой мировой войны переплетаются судьбы разных людей, оказавшихся в гуще революционной «каши» – подмененных в детстве барского и крестьянского сыновей, политических проходимцев, влюбленных девушек, возрождения.
Две души – история внутреннего противоречия белорусского интеллигента Игнатия Абдираловича, который способен рефлексировать над временем и собой в сложном мире, искать «ясность в взглядах на исконно неясное», что неизбежно делает его посторонним и беззащитным в своей среде», – говорится в аннотации.
Сцена оформлена в виде старого фотоателье в эпоху черно-белой фотографии. Во время действия также подается кино- и фотохроника из архивов племянника автора – известного академика Родима Горецкого. Смена места действия происходит практически мгновенно, благодаря мобильным декорациями Бориса Герлована. Радует, что и белорусского зрителя начинают постепенно чествовать и видеоконтентом (Сергей Тарасюк) – по примеру наших восточных и западных соседей, которые уже давно создают невероятные эффекты, благодаря новым технологиям. В спектакле же Пинигина основной эффект – это кровь, что заливает экран – красным по белому. И проливаться ей не раз.
История ведется вокруг подмены двух младенцев (шляхетского и крестьянского) матерью-кормилицей. По иронии судьбы крестьянский мальчик Игнат становится барином, получает соответствующее воспитание и образование. А сыну состоятельных шляхтичей суждено быть крестьянским парнем Василием. На переломе времен, в водовороте революций и войн, растет и взрослеет молодой шляхтич Абдиралович, который и в буквальном, и в метафизическом смысле имеет две души – и все никак не выберет (принципиально не хочет выбирать!) – на чьей же стороне быть?
Для кого этот спектакль? Думаю, те, кого относят к «сознательным» в белорусском обществе, уходят со спектакля с ощущением собственной ретрансляции (вместе с героями в конце), так как переросли уже выбор души и давно определились, а результат – опять поиски. Те же, кто не читал «Две души» будут чувствовать неясность и разочарованность и даже нежелание (не сто лет назад, не сейчас) присоединиться к «возрождению» показанных в спектакле – несамодостаточными, убогими, нервно-инфантильными, которые, по своей сути, нерешительны, трусливы и попросту не самые приятные люди, хотя, возможно, и делают важное дело. Но, как говориться, не важно где – важно в какой компании. И компания здесь – вовсе не привлекательная.
Возможно, спектакль создан для тех, кто еще не устал размышлять над заколдованным кругом белорусской истории и ментальности – мы снова и снова совершаем одни и те же ошибки. Мы, беларусы, не меняемся. Для молодежи это очень далеко, для старших – слишком скучно – искать причины поражения белорусского возрождения снова и снова.
На спектакль сходить однозначно стоит. Хотя бы потому, что – Горецкий, Пинигин, по-белорусски, знаковое произведение. Чтобы в очередной раз увидеть какая же безысходно и губительно быть как по одной, так и по другой стороне (с точки зрения философа), и так не найти ответ – как же все-таки следует делать, чтобы его найти. С другой стороны, здесь есть чем возмущаться, а при желании и обижаться, и РПЦ – за показ священника, что присобачивает ценный потир. И коммунистам – за образ горшка. По сути, все герои – поданы немного карикатурно. Пожалуй, за исключением Маланки (Елены Сидоровой), которая ощущается неподдельно трагичной. И каждый почувствует, что не может сочувствовать «своему».
С другой стороны, если попытаться отойти от однозначного восприятия (видения из-за нашей стороны баррикад и забора) и ожиданий (любые очарования ведут к разочарованиям), то можно увидеть, что герой Игнатий Абдиралович (Роман Подоляко) – буддист, он, как помним еще из философского эссе «Извечным путем» – за «текучесть форм», бытие между теми и этими, между Западом и Востоком, православием и католицизмом, он молчаливый созерцатель, ожидающий, который не столько борется с возрожденцами, сколько попросту им чуть больше сочувствует. Он задумывается, осматривает, никого не выбирает, ведь все ему – чужие, и он не свой, не единомышленник. Абдиралович в произведении – исследователь анатомии белорусской души. Видимо, очень непросто играть стороннего наблюдателя и тихого мыслителя наружу, поэтому проживается персонаж прежде внутри исполнителем Подоляко, он играет нюансы, которые не всегда можно заметить на фоне остального действия. У Горецкого – погибает Горщек. У Пинигина – по доброй белорусской традиции – все. Хотя здесь как раз можно было уничтожить лишь одного – того, кому сопереживалось. Таким финалом режиссер и равняет всех. И выражает свои симпатии – кому дать шанс: никому. А если вдуматься: пока мы будем повторять наши ошибки – у нас не появится шанс изменить будущее и белорусская национальная идея будет заново и заново повторяться, попадая в мельницу белорусского вечного возвращения, как сто лет до нас, так и сто лет после.
Непонятливость – как белорусская особенность, а не как отсутствие особенности. Белорусский дзен – как путь к пониманию. Так можно охарактеризовать формулу, которая пришла после просмотра спектакля.
Куски произведения скрепленные швами-фотографирования. Нет драматургии эмоции. Есть яркий запоминающийся финал. И есть эмоциональные вспышки, разбросанные по полотну пьесы – и в том большая заслуга актеров. Звезда спектакля Елена Сидорова – каждая сцена с ней – пробирает до дрожи. Отличные Александр Подобед и Георгий Малявский. Алесь Молчанов в роли Русского Солдата и прежде всего в массовых сценах, запомнился зрителям то импровизацией, то подчеркнуто неожиданной иронической образностью (что немного отсылает к лучшим временам Виктора Манаева и снова «Тутэйшым», даже своей лексикой и речью). Показалось, что внутри пинигинской постановки он играет свой отдельный внутренний, придуманный им спектакль. С ролью мерзавца-Горешки прекрасно справился Игорь Сигов.
Одной из сильнейших сцен могла бы стать перемежающаяся молитва двух мальчиков – Василия и Игнатия, один из которых православный, а другой – католик. Жаль, что текст молитвы «Отче наш» и сама речь вовсе не разучены с детьми и звучат как «черновик», как и совсем не проработанная драка между ними впоследствии. Вопрос этот не к детям, а к постановщикам. Ведь так и накатывает отдаться моменту, но не получается из-за выпадания из художественного пространства в связи с недоработками. Жаль, ведь обычно дети на сцене – это отчасти выигрышно.
Интересно, что в спектакле только три женские роли. Между тем интимность и эротика в произведении минимизирована. Только сцена с самолюбованием Ирины (Марта Голубева) перед зеркалом удивительно затянута и не терпит явных необходимых метафор. В общем, не совсем понятно, зачем этот эпизод.
Лирический герой Горецкого – рассказчик, Писатель, в робе (Александр Павлов), возможно, немного и похож на автора, но слишком розовощекий и здоровый как для узника НКВД, да и говрит немного странно-менторско.
Зал был полон, аншлаг. Публика стоя аплодировала, но, к сожалению, это не является показателем успеха для наших театров. Ведь практически все спектакли она встречает именно так.
Самое интересное, что никто из героев спектакля не вызвал сопереживания (разве что героиня Елены Сидоровой), даже симпатии (разве что фрагментарно герой Алеся Молчанова), и главное – идентификации с ним.
Из театра выходишь с чувствами не то что раздвоенными, а растерянными: всех нас подменили, не с той колыбели, из двух люлек. Может в принятии обеих (и острой вилки гербовой шляхты и деревянной ложки простого крестьянина) – и есть открытие. Но кто его сделает?
Премьера состоялась 26 апреля 2016. До окончания театрального сезона можно успеть увидеть спектакль еще 26 июня, 6 и 27 июля. Стоит.
Валерия Кустова, belsat.eu
