Бывший гендиректор гостиницы «Орбита»: После задержания на акции и ареста я должен был уволиться, но ни о чем не жалею
Андрей Каминский почти 12 лет отработал в системе предприятий Федерации профсоюзов Беларуси. В течение восьми лет Андрей возглавлял комплекс отелей «Орбита». Несмотря на хорошую работу и должность, он не смог остаться равнодушным к событиям в стране. Он выходил на акции, одна из которых завершилась задержанием и арестом. После этого был разговор с работодателем и увольнение. Но Андрей Каминский говорит, что совсем не жалеет.
Бывший руководитель комплекса отелей Федерации профсоюзов Беларуси согласился на беседу с «Белсатом» ближе к вечеру. Андрей Каминский объяснил, что днем должен забрать свою маму с Марша мудрости, который проходил в понедельник в Минске. Позже в разговоре с корреспондентом «Белсата» рассказал, что его мама первый раз вышла на акцию протеста.
– Вы знаете, у меня есть брат, и у нас одинаковые политические взгляды. Мама знает про нашу позицию. Раньше она как-то не была активным участником каких-то акций. Но теперь, когда она видит, что происходит, решила также принять участие. Сегодня (19 октября. – Belsat.eu) она первый раз вышла на акцию пенсионеров. Ей уже 70 лет, поэтому ей сложно. Но брат ехал на работу и подвез ее. А я уже забирал с акции. Мой отец умер в 1996 году, Сейчас мама живет с другим мужчиной. Он тоже довольно активен, принимал раньше в акциях. Сейчас ему около 80 лет, но и он тоже вышел протестовать с мамой. Короче, мама за последнее время эволюционировала из пассивного наблюдателя в активного участника политических акций.
– Кем вы работали до того, как начали также принимать участие в акциях протеста?
– Я работал в отеле «Орбита» с 2004 по 2010 и с 2015 по 2020 годы. За этот период восемь лет работал генеральным директором. В марте этого года произошла реорганизация. Отели «Орбита» и «Интурист» объединили с УП «Минсктурист». Но и здесь я также исполнял обязанности руководителя организации.
Андрей Каминский на акции протеста в Минске. Фото представлено Белсату– Что стало причиной и основанием для того, чтобы покинуть пост?
– Кроме разговора с руководством, никакого основания для моего увольнения не было. 20 сентября меня задержали омоновцы после очередного марша. Доставили в Московский отдел, потом на Окрестина. Здесь был суд через скайп. Судья решила, что мое участие в акции тянет на семь суток ареста. Меня отвезли в Жодино. Там я отбывал наказание, а 28 числа пришел на работу. Меня пригласили на беседу, во время которой сказали, мол, ты же сам понимаешь, в такой обстановке и как мы будем работать дальше. Я ответил, Чтобы не волновались и не искали каких-то причин, я сам напишу заявление на увольнение по соглашению сторон. В тот же день я написал заявление, а 30 числа уволился.
– Как отреагировал на увольнение ваш коллектив?
– С коллективом у меня всегда были дружелюбные отношения. Даже до слез горечи дошло. Я никому не говорил, что выхожу на акции. Мне кажется, что многие приняли бы участие тоже, но понимают, что могут остаться без работы. Сейчас туристическая отрасль переживает чрезвычайно сложные времена, в том числе из-за коронавируса. Многие работают и на две трети ставки. У людей и так не хватает денег. Поэтому угроза остаться без работы для людей является главным сдерживающим фактором.
– Но для вас не было такого предостережения? Вы же понимали, что можете остаться без должности?
– Мне 48 лет. Поэтому для меня это был осознанный выбор. Я начинал принимать участие в общественном движении еще в советские времена в 1988-1989 годах. Мне были близки идеи БНФ. Потом был перерыв связан с армией. В целом скажу, что я был готов к аресту и увольнению. До последнего было, конечно, надежда, что работодатель не будет смешивать понятия политики с профессиональными. Но оказалось иначе.
– Какие условия содержания были на Окрестина и в Жодино?
– С 20 и до вечера 21 сентября я был на Окрестина, а потом до 28 сентября в Жодино. Нам, возможно, повезло, потому что никакого насилия и избиения не было. Конечно, тюрьма есть тюрьма. Но в целом, я слышал, что в некоторых камерах было жестче, но не знаю, в чем причина. К нам было отношение более-менее человеческое.
– Омоновцы во время задержаний спрашивают у людей о месте работы, о причинах выхода на акции. Какая у них была реакция, когда узнавали, что вы руководитель государственного предприятия?
– Когда меня задержали, нас подвели к одному бусу, потом к другому. Сопротивления я не оказывал. Подошел какой-то старший, как я понимал, так как знаков различия у них нет. Они включили видеорегистратор и записали мои сведения: фамилию, адрес проживания, место работы и должность. Больше никаких вопросов у них не было. И мне кажется, что им было все равно. Мне вообще показалось, что им ставят план по задержаниям, который они должны выполнить. Уже на Окрестина после суда были люди, которые вызвали на беседу. Так меня вызвал начальник управления ОБЭП, правда, я не понял, то ли он глава какого-то района Минска, то ли городского. Он тогда отметил, что мол, вот у меня такая должность, зачем я вышел. По его словам прозвучало, что если люди выходят на улицу, значит их что-то не устраивает и спрашивал, что меня не устраивает, в том числе и в моей организации, есть ли какие-то факты нарушения законодательства. Но я сказал, что в целом таких ситуаций не замечал. Всего разговор длился минут 10. Еще один момент, когда сослались на мою должность, во время второго разговора с несколькими льдьми, которые не представились, но я думаю, что это работники КГБ. Они записали мои данные, какая семья, где живу, какая машина у меня. Они также спросили, каким образом я попал в тюрьму, на что я рассказал как было. Они ответили на это, что, мол, случается.
– Сейчас люди, пострадавшие от режима и потерявшие работу, могут получить поддержку со стороны фондов, формируемых белорусами. Обращались ли вы за помощью в связи с потерей работы?
– Да, конечно. Я направил обращение в фонд «BYSOL». Они изучили мою ситуацию и сообщили, что мой случай как раз из тех, которые их интересуют. Поэтому там остались формальности, чтобы оказать мне помощь.
– Что стало для вас поводом выйти на акцию протеста?
– Я даже не думал, что выйду на какие-то акции. Мне казалось, что мои годы не позволяют принимать участие в акциях. Но во время насилия 9 – 13 августа я своими глазами увидел, что происходит с стране. Отель «Орбита» недалеко до места, где расстреляли Тарайковского. И я понял, что не могу остаться в стороне. Я обязан быть на акциях ради того, чтобы продемонстрировать, что нас много, что выходит множество людей, у которых есть свое мнение и которые хотят изменить ситуацию.
СК/МВ belsat.eu
