Прошел год с начала полномасштабной войны в Украине. Он был полным страха, боли, отчаяния, но вместе с тем и надежды. Послушали, что про этот год говорят беларусы в Беларуси.
«В моей больнице на самом деле все тихо ненавидят Россию»
Городской парк. Беспросветное облачное небо нависло над городом и вынуждает прохожих опускать глаза в асфальт. Бесснежная погода скорее напоминает раннюю весну, сухие листья по дуновению ветра время от времени вальсируют в воздухе. Мужчина за 50 выгуливает спаниеля и строгим голосом пытается его дрессировать. «Чарли, сидеть! Сидеть, я кому говорю!» По дорожкам прогуливаются женщины с колясками, на скамейках сидят и разговаривают люди.
***
– Скоро 23 февраля, вас на работе поздравляют с этим днем?
– Да, по старой традиции женщины поздравляют. Но последний раз этот день очень запомнился, так как на следующий началась война. Прошла черта: была жизнь «до» и «после». Я за этот год не встретил ни одного человека, который открыто и искренне поддерживал бы агрессию России. А в моей больнице на самом деле все тихо ненавидят Россию.
– И вы тоже?
– У меня изменилось отношение не к людям, но к русской культуре. Не слушаю и не смотрю сейчас ничего русского, не могу. Конечно, можно спросить, в чем виноваты Пушкин, Толстой, жившие и занимавшиеся творчеством в совсем другое время. Но подсознательно есть понимание, что они носители «русского мира», той страны, которая сейчас убивает ни в чем не повинных людей. Убийцы выросли на этих произведениях.
– А вы верили вообще, что война начнется?
– В такое верилось тяжело. Но мы продолжали работу, какой-то депрессии, которая влияет на твое рабочее состояние, врачи себе позволить не могут. Тем более я работаю с детьми. Просто следил за новостями. Помню, когда россияне захватили ЧАЭС и Запорожскую АЭС, ко мне начали обращаться за советом, стоит ли принимать йод. Я тогда заметил, что в аптеках даже спиртовых настоек йода не было – расхватали. А сейчас война идет фоном, никто ничего уже не обсуждает, все привыкли. Я лично надеюсь, что Беларусь все же не влезет в эту войну.
– А вы военнообязанный?
– Да, я старлей, офицер медицинской службы. Поэтому меня обязательно мобилизуют при случае, но моим оружием будет не автомат, а скальпель.
– Не думали уехать?
– Есть еще здесь дела. Да и Беларусь не заслуживает того, чтобы отсюда вот так все сбежали. Но все когда-то должно закончиться, и война закончится.
***
– Заметили, что из магазинов исчезали украинские товары?
– О да, я раньше покупал украинское масло для салатов, халву, рошеновские сладости, соки мне нравились. Но у меня все больше вызревает непонимание в отношении наших западных соседей – вот закрывают они границы, невозможно уже два года получить визу, кому они от этого делают хуже? Страдают простые люди.
***
– Такое затишье у нас сейчас. И так еще может быть долго… Знаешь, если бы ты мне 23 февраля прошлого года сказал, что россияне будут бомбить Харьков, я бы с тобой поссорился, сказал, что ты дурак. Хотя война уже идет 10 лет на самом деле. А то и все 500, с момента первого нападения Московии на ВКЛ. Но все у нас будет хорошо. Надо надеяться. Ничего россияне с нами не смогут сделать. Уже столько лет нас пытаются уничтожить, а мы есть.
«Война стала привычкой, как и ситуация после событий 2020 года в Беларуси, когда тебя уже ничего не удивляет и особо не трогает»
Кафе. Приглушенный свет растекается между столиков, над которыми танцуют, постукивая по тарелкам, ножи и вилки в руках поздних посетителей. Воздух рассекает легкая музыка, звук кофе-машины и тихие разговоры.
***
– Я, честно говоря, с большой тревогой жду 24 февраля. Годовщина войны. Было затишье, но что дальше будет?
– А смысл заранее паниковать? Это только уничтожать себя и свою психику.
– Когда началась война, у меня был такой ужасный стресс, наверное, даже больший, чем во время событий 2020 года, и от него было потом трудно отойти. Было очень страшно.
– Первые недели войны я просто залипала в телефоне, в новостях, ничего вообще не могла делать.
– Я тоже. После, когда война стала затягиваться, меня начало постепенно отпускать. Она стала привычкой, как и ситуация после 2020 года в Беларуси, когда тебя уже ничего не удивляет и особо не трогает. Что-то страшное происходит – ты просто принимаешь это к сведению, ведь привык жить в такой страшной действительности. После лета я вообще стараюсь меньше в это углубляться.
– Твой же муж офицер запаса. Не думали уезжать?
– Когда ходили постоянные слухи о мобилизации в Беларуси и закрытии границ, мы, конечно, волновались. Эти слухи столько раз опровергались. Но инстинкт самосохранения срабатывает, и первое, о чем ты думаешь, – валить, пока это все не случилось. Каждый раз, когда появляется информация о мобилизации, вступлении беларусских войск в войну, ты постоянно стрессуешь и думаешь: что делать, уезжать или оставаться? Однажды муж так стрессанул, что сказал: Мы уезжаем, я уже узнал цены аренды квартир в другой стране. На тот момент я была спокойной и сказала: езжай, но без меня и детей. Муж успокоился и передумал.
***
– Когда война только началась, было столько разговоров об этом. Коллеги-учителя в основном возмущались, высказывались против агрессии России. Кто-то обсуждал, кто-то молчал, боясь лишнее слово сказать. Но сейчас все разговоры утихли.
– Но война все равно чувствуется. На одни цены в магазинах взгляни.
– Да, очень подорожали продукты, это какие-то космические цены. На неделю на минимальный набор припасов, хлеб-молоко, семье из 4 человек нужно минимум 100 рублей. На себе особенно почувствовала, что пропадает косметика. Я не смогла приобрести себе любимый крем, которым пользовалась. Мне сказали, что такого больше не будет. Я пошла искать другой – а выбор очень бедный.
***
– Мне иногда бывает так неловко постить в соцсетях что-то из личной жизни из-за войны. С другой стороны, жить постоянно чужой бедой очень самоуничтожительно. Чтобы защитить свою психику, рано или поздно ты начинаешь жить обычной жизнью.
– А я вообще стала осторожнее в интернете. Когда читаю в соцсетях своих друзей, каждый раз оцениваю пост, нет ли там какого призыва, запрещенной картинки, ссылки. Это что, нормально лишаться жизни, сидеть за решеткой за лайк или комментарий? Раз я осталась в Беларуси, где такое возможно, значит, должна быть осторожнее. Если я хочу лайкать и комментировать что угодно, то мне нужно уезжать. А я не хочу. Это моя земля, моя страна, почему я должна отсюда уезжать?
– Сейчас границы закрываются, то может уже и не сможешь.
– Поляки и литовцы заботятся об интересах своих народов. Почему они должны заботиться о беларусах, если беларусы сами о себе не заботятся?
«Беларусь созрела до гражданской войны»
Набережная. Над рекой перекликаются птицы, морозный воздух пробирается в каждую щелку и заставляет прятать руки глубже в карманы. Вдоль реки неспешно прохаживаются люди. Некоторые приостанавливаются и наблюдают за водами реки, чью силу не сумел сковать лед.
***
– К нам на работу пришли списки «экстремистов», своих должностей лишились все, кто подписался не за того кандидата. Никого не жалеют. А если ты теряешь работу, то на государственную уже вряд ли устроишься. Вот хочешь ты устроиться, например, в музей, где-то месяц-полтора ждешь, пока тебя согласовывают, предыдущая государственная работа должна дать тебе характеристику.
– Какой-то маразм.
– Чистки не прекращаются до сей поры. Боюсь, что у нас все идет к войне. Я хотел выехать на стажировку, но сейчас не уверен. Когда начнется война, все мои здесь. И я хочу быть здесь.
– Почему ты думаешь, что у нас может быть война?
– Беларусь созрела к гражданской войне. Есть раскол в обществе, который только углубляется. Люди на разных полюсах ненавидят друг друга. А власть не готова делать шаги к примирению и продолжает держать градус.
***
– Вот и Байден в Киев прилетел. Вся Европа готовится к эскалации, механизм войны запущен, а Беларусь при этом мне напоминает болельщика на трибунах. Если все будет происходить так, как сейчас, то все продлится еще год-два максимум. И наша ситуация как-то разрешится.
– То есть мы доживем до развязки?
– Если нас не убьет в этом процессе.
– А тебя как-то изменила война?
– Я смотрю на все как историк. На истфаке ты учишь все в теории, а когда у тебя на глазах происходят такие события, ты начинаешь понимать и постигать историю. И чувствовать абсолютную беспомощность перед историческим процессом. У нас продолжаются аресты, преследования. Ты все время чувствуешь себя словно нагим: сегодня у тебя, кажется, все хорошо, а завтра – ты в аду.
Саша Гоман / АА belsat eu
