Фестиваль Bulbamovie, завершившийся 20 ноября показом фильма Бориса Гуца про августовские события 2020 года в Минске, продемонстрировал, что эта тема до сих пор очень болезненно воспринимается в нашем обществе. Понятно, что будет сделано еще много попыток изобразить те события, причем, с точки зрения разных героев, но для меня стало абсолютно очевидным насколько отличаются сценарии, написанные самими свидетелями событий, и, написанные с их слов или просто на основе видео, сделанных кем-то на улицах.
На первый взгляд кажется: какая разница? Человек рассказал о событиях, о своих ощущениях, но… Мне кажется, что передать настоящую атмосферу можно только тогда, когда ты был на месте событий и чувствовал запахи даже не газовых шашек или шумовых гранат (а они тоже имели свой запах), а запах адреналина. Что такое запах адреналина? Это когда человек, как собака, начинает чувствовать запах страха, тревоги, ненависти, отчаяния даже не только носом, а всем своим телом.
Как напишут о выходе из окружения с боями солдат, его командир и командир этого командира, находившийся в ставке? Наверное, по-разному. Это не означает, что не нужно делать кино, если ты не был на месте событий. Конечно, нет. Мне кажется, что к этой теме мы будем обращаться все чаще. Но нужно быть очень талантливым художником, чтобы дать зрителю ощущение присутствия. Надеюсь, что такие найдутся. И это будут и художественные фильмы, и документальные, а может и мультипликационные. Почему нет? Но и здесь есть определенные барьеры.
Это становится понятным после просмотра фильма российского режиссера Бориса Гуца «Minsk». Причем это слово будто бы специально написано в последнем кадре, чтобы уже не оставалось сомнений, что события, показанные в фильме, происходили именно в этом городе. Может автор сам понимал, что беларусского в фильме ничего нет? Ведь он получился настолько российским, что, если бы не пара флагов и голоса за кадром: «Жыве Беларусь!», то беларусский зритель никогда бы и не подумал, что здесь речь об августовских событиях 2020-го. На кадрах почему-то хватают прохожих, которые вышли из дома в гараж, чтобы перегнать машину. Они убегают дворами, это знакомая нам сцена, правда, по ним стреляют боевыми, а не шумовыми гранатами. Какая-то женщина в платке на крыльце дома зовет их в свой подъезд…
А уж потом доверия уже нет. Женщина сухо велит всем сидеть на полу тихо без света, не пользоваться телефонами, а сама лузгает семечки на кухне на фоне бумажных иконок на стенах. По сценарию, она мать омоновца, который со своими громилами ворвался потом в квартиру и всех забрал в автозак. В милиции людей избивали и заставляли петь «Отче наш» хором. А потом кабинет какого-то следователя с очень четким интеллектуальным лицом. И этот следователь вдруг нарисовал на школьной доске (там такие кабинеты у следователей, даже на окнах никаких решеток) профиль Пушкина и хорошо поставленным интеллигентным голосом посоветовал герою фильма признаться в написании оскорбительной надписи на стене мэрии, именно мэрии, а не исполкома. И тут в милицию ворвались протестующие, освободили всех задержанных, милиционеров избили…
Беларусские критики возмущались, зрители тоже. Одного из зрителей интересовал вопрос: «Почему следователь нарисовал Пушкина? Что это означает по мнению автора?» Автор обиделся, мол, вам попросту не нравится, что Пушкин не беларус. Это был пожалуй единственный фильм, который вызвал много негативной реакции. Что же, как говорят: художника каждый обидеть может.
Но в этой ситуации главный вопрос: как так получилось, что этот фильм 2021 года получил награду на международном фестивале? Почему никто из членов жюри не заметил отсутствие беларусского в фильме о Беларуси? Не знают, что существует разница? Зачем вообще автор, абсолютно не владеющий беларусской тематикой, взялся за эту тему? Хотел хайпануть на волне резонанса? Был уверен, что получит средства именно на фильм с такой тематикой? Фильм художественный и тут опять же вопрос: есть ли какой-то предел дозволенности в таком творчестве? Кстати, Борис Гуц сейчас работает над фильмом о событиях в Украине. Во время обсуждения режиссер Максим Швед посоветовал коллеге придерживаться фактов, потому что реакция украинских зрителей может быть не такой мягкой.
На контрасте с фильмом «Minsk» нужно вспомнить постдокументальную «Мару» Саши Кулак, ленту, которая открыла нынешний фестиваль Bulbamovie. Автор сквозь женский взгляд также показала Минск 2020-го. И хотя в фильме образы, сны про сказочную Красную королеву, которая может защитить от страха, ловишь себя на мысли, что веришь с первых кадров тому, что на экране. Когда девушка в маске скромными словами, почти без эмоций рассказывает, через что она прошла в автозаке и милиции, это гораздо более впечатляет, чем сцены со стрельбой.
О солидарности напомнил фильм «Галасы». В фильме «Вольный хор» показана судьба страны, судьба народа, показана попытка иметь надежду на нормальную жизнь на родине. Героиня фильма говорит о солидарности, которую ощутил народ, и именно эта солидарность дает основания ее семье надеяться на лучшие времена. Она так и говорит: «Ну эта солидарность, она же никуда не делась?» Пока же сам народ, как главные герои: на сумках. Весь фильм – это переезды и чемоданы… Эти чемоданы, как символ нашей сегодняшней действительности.
Фестиваль был очень насыщен эмоциями, поскольку зрителям давал снова и снова переживать те события, которые отразились на их судьбах и очевидно, что до сих пор это открытые раны: кто-то под угрозой тюрьмы не может вернуться домой, у кого-то родственник в тюрьме или без работы, кто-то получил серьезные травмы и они не зажили до сих пор. Мне только не совсем понятно: можно ли делать комиксы про те события и использовать черный юмор? И где та граница, за которую нельзя переходить? А также: можно ли оправдывать действия палачей и показывать их в образе добрых мужей, родителей, которые просто на службе и выполняют приказы. Мол, будут хорошие гуманные приказы, будут их тоже хорошо выполнять… Здесь есть над чем подумать.
Любовь Лунёва / Авер belsat.eu
Редакция может не разделять мнение автора.
