«Летели стекла, камни, пыль, кричали люди». Рассказ девушки, пережившей бомбардировку театра в Мариуполе
Ровно два года назад, 16 марта 2022 года, россияне сбросили бомбу на Мариупольский драмтеатр, в котором прятались люди. Юлия Мороз, бывшая жительница Мариуполя, рассказывает как пережила тот день.
Рассказ Юлии Мороз опубликовали в «Суспільне». Мы перепечатываем его, далее идет прямая речь.
«С 24 февраля по 6 марта мы жили дома. Жили как в аду, без света, воды, газа и тепла. Было очень страшно, особенно когда самолет сбрасывал авиабомбы на жилые дома.
6 марта мы решили поехать с соседями за город. На блокпосту всю колонну развернули, так как начался обстрел, и мы остановились у драмтеатра. В то время драмтеатр использовался как бомбоубежище.
В драмтеатре дали кипятка. Помню, как мы два часа стояли в очереди за кипятком. Я стояла и плакала: в ХХІ веке стою за кипятком, кто мог подумать. Я стояла за этим кипятком и плакала.
Подвал и бомбоубежище были уже заполнены. Мы втроем – я, мама, папа и был еще наш кот – сидели на втором этаже в театральных креслах. Сказали, что будет “зеленый коридор”, и мы сможем выехать, будут автобусы. С 6 по 16 марта мы были в драмтеатре. Людей было много.
16 марта многие люди покинули драмтеатр. В этот день уехало очень много людей с нашего второго этажа – тех, что стали нам близкими. Это спасло жизнь.
Люди были на первом, втором и третьем этажах. Я думаю, что это произошло около 9:30–9:40. Мы были на втором этаже. Я спустилась в зал драмтеатра. Сразу произошел очень сильный взрыв. Меня прижало к колонне. Летели стекло, камни, пыль. Люди начали кричать. Я нырнула в эту пыль, побежала на второй этаж, потому что там были мои родители.
Когда прибежала, то увидела, что мать в крови. У нее открытая черепно-мозговая травма. Мы втроем спустились в подвал драмтеатра. Там я, как могла, лечила рану матери. В сумке были перекись и бинт, я помогла маме. Промыла водой рану, замотала, закрутила немного, и мы пошли в филармонию.
Потом начали кричать, что горит драмтеатр, и нам нужно уходить. Было много раненых, было очень страшно. Мы вышли, но было очень страшно, потому что постоянно продолжался обстрел. Потом стреляли круглые сутки.
Мы перебрались в филармонию, что в 15–20 минутах от драмтеатра. В филармонии была медсестра, у нее были лекарства. Она лечила мою мать, давала мне антибиотики для нее.
Ту ночь мы провели в филармонии. А на следующий день парень, который был там комендантом, сказал, что вызвал “скорую”, потому что у матери кровотечение. Сказал, что можно будет попробовать уехать. Мы быстро собрали вещи и поехали.
“Скорая” доставила нас в Мангуш, что в 20 километрах от города. В больнице уже был врач, он обработал рану моей матери. В Мангуше, когда маме лечили рану, она позвонила подруге, и та отвезла нас к ее родителям в Ялту.
Мы еще там десять дней сидели без воды, без всего. Оттуда волонтеры увезли нас в Винницу. Двое суток ехали в Винницу, в грузовом “бусе” на полу. Проехали 13 российских пунктов пропуска. Когда мы приехали, мама лежала в больнице, потом ей дали вторую группу инвалидности.
Наша кошка голодала. Мы брали для нее корм, но когда был авиаудар, мы там все потеряли. А она, бедная, голодала. Она также голодала в Мангуше. Корма нигде не было – все было закрыто. До приезда в Винницу она голодала. Сейчас после стресса она как только где-то шорхнет – сразу пугается.
Отец остался в филармонии. Оттуда его вывезли российские военные в Мангуш и поместили в детский сад. Еще месяц мы о нем ничего не знали. Потом он связался с нами. Когда он вышел на связь, вывезти его было непросто. Мы нашли такси до Бердянска, из Бердянска – на такси до Запорожья. Оттуда он до нас добрался только через два месяца.
Все это время мы плакали. Мы не знали, ел ли папа. Он был очень болен. Когда он вернулся к нам, он весил около 50 килограммов, сильно похудел. Мне очень трудно вспоминать. У нас второй день рождения. Слава Богу, что мы живы.
Мы ушли ни с чем, в чем были. Забрали с собой документы и кошку. Вот и все, больше ничего не было. Я работала в Мариуполе в бюджетной сфере и продолжаю работать бухгалтером в бюджетной сфере. Сейчас с 1 марта нам перестали платить “переселенские”, и это очень тяжело. Хотя я все равно говорю, что мы ценим жизнь гораздо больше, чем раньше. Я понимаю, что все ценности, которые казались важными, мелочи, которые нас волновали, – все это так неважно. Надо жизнь ценить.
Мариуполь уже стал совсем другим. Я очень хочу, чтобы он вернулся в Украину, чтобы был мир. Конечно, конечно, есть мечта вернуться домой. Но только в Украину».
Продолжается досудебное расследование взрыва в Мариупольском драмтеатре. Преступление квалифицировано по ч. 2 ст. 438 УК Украины: «Нарушение законов и обычаев войны». По предварительным данным, опубликованным прокуратурой Донецкой области, в марте 2023 года, насколько известно следствию, погибли около 600 человек, еще 400, находившиеся в театре, получили ранения.
В этом году в ответе на запрос Донецкая областная прокуратура сообщила: СБУ продолжает досудебное расследование, подрыв драмтеатра проходит в объединенном уголовном производстве.
«Следователями 2-го управления ГСЧС Украины в Донецкой и Луганской областях под процессуальным руководством Донецкой областной прокуратуры проводится досудебное расследование по объединенным уголовным производствам, в том числе по факту взрыва зданий «Донецкий академический областной драматический театр» и «Центр первичной медико-санитарной помощи №3 города Мариуполя» по признакам уголовного преступления, предусмотренного частью 2 статьи 438 Уголовного кодекса Украины», – сообщила прокуратура.
Мария Михалевич / ИР belsat.eu
