Глаза, голова, пальцы, память, карандаш. Если ты настоящий фотограф, остаешься им даже в тюрьме. В тех условиях – фотоаппарат и невозможен, и опасен. Известный беларусский фотограф-документалист Александр Васюкович вынес из Володарки много образов, которые ждут реализации. А еще – копию рисунка Алеся Пушкина, оставленного им на тюремной стене. Беседуем с Александром Васюковичем о свободе и будущем, прислушиваясь к течению недалекой реки (Висла или Ислочь – на выбор).
Саша Васюкович привез свою Беларусь с собой: забрал в Варшаву свой велосипед, на котором еще несколько недель назад катался по минским улицам. Впрочем, раму пять лет назад заказывал в Варшаве. Вернулась домой, улыбается он. Извиняется за небольшое опоздание. Прикуривает и тут же уверяет, что с курением собирается завязать, потому что до тюрьмы три года не курил, но в камере привычка вернулась – как инструмент коммуникации и ожидания (сжигания времени).
«Нет-нет, тюрьму я из головы уже выбросил. И курить брошу», – говорит.
Река, скрывающаяся за поворотом
Свои голубые внимательные глаза фотографа прячет за темными очками («В Беларуси носил, потому что не хотел, чтобы в любой момент меня на камерах распознали, а тут… просто чтобы варшавские мошки в глаза не летели, когда на велосипеде едешь»). Бороду, которую пришлось сбрить на Володарке, уже восстановил.
Неспешно беседуем за столиком с шахматной доской без фигур. За моей спиной – куст сирени (отцвел, в Беларуси еще цветет). За Сашиной – буквально за 300 метров – почти беззвучно течет (утекает) Висла. [Здесь – игра слов: беларусское «уцякае» = русскому «убегает». – Переводчик.]. В паузах между словами прислушиваемся и глотаем кофе.
«Если бы тебе нужно было сейчас снять пейзаж, который бы передавал состояние твоей души, что бы мы увидели на той фотографии?» – спрашиваем у фотографа.
«…Возможно, это будет снимок какой-то извилистой реки. Вроде Ислочи. Нет, на Вислу не похожа. Река, скрывающаяся за поворотами. Смотришь, и не видишь, что там будет за следующим… И мы убегаем, как река», – отвечает тихим голосом Саша Васюкович.
«Не оскорбляет тебя слово «беженец?» («ўцякач?»). Поляки говорят «уходзьца»…» – делаем следующий ход невидимой шахматной фигурой.
«Нет, нормальное слово», – парирует Александр.
«Теперь по-другому отношусь к свободе»
Его задержали в октябре 2023 года после очередного возвращения из Украины (с начала полномасштабной войны в Украине выезжал туда на съемки три раза). Брали кагэбэшники – обыск, конфискация техники, допрос, Окрестина. Потом – Володарка (СИЗО-1 в Минске), где просидел почти три месяца. За несколько недель до суда (18-19 января) попал в карцер, в котором его держали 13 дней подряд.
Вытерпел. Суд признал Сашу виновным по «народной» статье 342 УК и «наказал» тремя годами домашней «химии».
«Разные ли мы люди – я до задержания и я сейчас?.. Ты знаешь, у меня было много времени подумать о себе, о своем отношении к жизни, об отношении к своей свободе. И мне кажется сейчас, что я не очень внимательно относился к свободе. Брал на себя много рисков, ездя в Украину из Беларуси. Сейчас бы не делал этого. Потому что свобода – довольно большая ценность, может, величайшая. Но полностью это осознаешь только тогда, когда ее теряешь. Поэтому да, мы – я до задержания и после освобождения – разные: сейчас я по-другому отношусь к свободе», – говорит бывший политзаключенный.
Теперь он считает, что тюрьмы и неволи нужно избегать «любыми методами». И всегда выбирать свободу.
По мнению Саши, ничего хорошего не будет, если человек сядет «за принципы»: он будет просто «выключен из жизни» и потеряет здоровье. На свободе же можно сделать хоть что-то.
Черты Алеся Пушкина
«Хорошо помним твой фотопроект, который назывался «Артефакты насилия». Какие бы кадры вошли бы в цикл под названием» «Артефакты Володарки», если бы у тебя была возможность такой реализовать?» – спрашиваем.
«Точно это были бы письма, которых там все очень ждут. Рисунки, которые многие рисуют, чтобы чем-то руки занять. Чашки и ложки, сделанные из пластиковых бутылок, ведь алюминиевые чашки были без ушек и обжигали тебе ладони. Розарий, сделанный из хлеба. Лезвие от бритвы, которым мы острили карандаши. Сплетенные нитки, которыми нарезали хлеб…» – перечисляет наш собеседник.
Все, что помогало жить и выжить. Предметы, повествующие о жажде жизни и свободы. Следы. Дороги…
Саша рассказывает, что смог вынести из тюрьмы некоторые свои рисунки и письма от родственников. И еще – ценнейшее для всех беларусов – копию рисунка, который оставил после себя на тюремной стене Алесь Пушкин.
«Это была первая камера, в которую я попал на Володарке, в так называемом Шанхае. В ней содержались 24 человека. До меня там кто-то и с Litesound сидел, и Алесь Пушкин тоже. Так вот, мне показали рисунок – черточки, – которые рисовал на стене Алесь Пушкин. Я попросил своих, чтобы мне переслали в передаче кальку, чтобы можно было его скопировать. И я сделал это. И в итоге вынес на свободу», – рассказывает Александр Васюкович.
Он соглашается передать нам фотографию этой копии для публикации.
«Очень больно было это все видеть, потому что я был до этого на похоронах Алеся… И, блин, не знаю, мне показалось, что все, что я мог сделать, это вынести оттуда ту штуку. Для истории», – говорит Саша.
«Тревога не настигла, но..»
Фотограф отмечает с улыбкой, что, к сожалению, не имел при себе в камере фотоаппарата, и поэтому его роль сыграли карандаш и бумага.
А если бы был фотоаппарат? Фантастическая, невозможная ситуация, но тогда Васюкович привез бы из СИЗО репортаж об ожидании.
«Да, это был бы фоторепортаж о людях, которые там находятся в тревожном и страшном ожидании, о том, как они стараются не потерять сами себя в этой тюрьме. Лично для меня это было самое мучительное состояние. Ждал приговора. Он мог быть и такой, и такой. Я не знал до последнего. Только после того, как мое дело передали из Следственного комитета по Минску в районный СК, я понял, что, наверное, они там ничего такого не нашли. Но все равно по 342-й статье мог поехать и в колонию, и на «химию», – рассказывает бывший политзаключенный.
Саша уехал из Беларуси в апреле 2024 года, через три месяца после выхода с Володарки. В прежних интервью признавался, что, как только оказался на территории Евросоюза, тревогу как рукой сняло. Спрашиваем у Саши, не настигла ли его «беларусская тревога» через несколько недель жизни в Варшаве, так как подобное случается в жизни многих беларусов-эмигрантов.
«Нет, те обстоятельства, которые вызывали тревогу в Беларуси и во время выездов оттуда, исчезли. Пока меня ничего не настигло. А здесь пока все идет нормально», – уверяет фотограф.
В Варшаве Александр снял квартиру, сделал польский «песель» (идентификационный номер персоны) и временную регистрацию («мельдунек»), собирается податься на международную защиту. Главную тревогу (но сейчас уже европейского типа) вызывает будущее, точнее, мысли о том, как и за что жить дальше. Автор известных проектов «Евромайдан» и «Фото на память» немного озадачен тем, что за время его пребывания в Польше он не получил ни одного предложения поехать поснимать в Украину.
Сам рвется туда. Снимал в Украине с 2014 года.
«В любой момент может подлететь вражеский дрон»
«Просто сейчас, похоже, фотографы не особенно кому и нужны, если уж так разобраться. Плюс, ну… Не особенно кому и нужно, чтобы я ездил в Украину, например, – это моя интенция. И я пока не знаю, как я буду делать это, но мне хотелось бы продолжать снимать в Украине, также – снимать, что здесь происходит с переехавшими беларусами. Возможно, нужно собрать уже и свои архивные снимки в новый проект», – рассуждает фотограф.
В разговоре затрагиваем тему кризиса фотографии вообще и фотожурналистики в частности. Как считает Александр, такое состояние связано с нехваткой средств («ни у кого нет денег на это»). Говорит, что если едешь «поснимать войну» меньше чем на месяц, то не особо куда успеваешь попасть, так как переговоры на съемки с пресс-офицерами длятся, бывает, больше времени, чем сами съемки. Сжигается при этом много бензина. Времени и энергии. Большие расходы.
Война же в Украине превращается в войну дронов. Когда приехал туда последний раз, было сложно куда-нибудь попасть поближе к фронту, ведь в любой момент к человеку с фотоаппаратом мог подлететь вражеский дрон.
«Но там меня прежде всего интересуют обычные люди, которые выживают во время войны. Когда в последний раз был в Донецкой области, в Северске, встречался с людьми, которые не хотят уезжать оттуда, несмотря на опасность. Многие не хотят эвакуироваться на запад страны, так как считают, что их там все ненавидят, не берут на работу и т.д. Не знаю, действительно ли это так, но откуда-то взялось такое мнение. Может, из пропаганды, которая пытается посеять раздор между людьми. Не знаю, но это проблема, и с этим что-то надо делать», – делится мыслями Александр Васюкович.
Критически также высказывается насчет закона о мобилизации в Украине, согласно которому украинские мужчины призывного возраста не могут поменять паспорт за границей страны. Васюкович считает, что насилием людей воевать не заставишь. В XXI веке нужно придумать другое решение, считает наш собеседник.
«Люди не видят серого – только черное или белое»
«Представим себе, что завтра тебе позвонят и предложат поехать поснимать в Украину. Машина есть, деньги – все есть. Поедешь?» – спрашиваем.
«Да. Если завтра позвонят – послезавтра буду готов к выезду», – отвечает беларусский фотограф.
Под конец разговора просим Сашу снять солнцезащитные очки. Он (без улыбки) снимает. Попадаем в кадр его голубых и бдительных глаз фотографа. Разве что еще – с остатками беларусской тревоги.
«Страшно жить вообще?», – задаем вопрос бывшему политзаключенному прямо в глаза.
«Нет… Не то что страшно. Но, честно говоря, я немного разочарован в современном обществе. В людях вообще. Людям все больше нравится популизм, люди все больше не видят серого – только черное или белое. Люди сейчас довольно часто хотят показать, что они помогают. Но, как мне кажется, очень часто это делают, просто чтобы сделать вид, мы, мол, такие заботливые. А чтобы долго и тяжело работать над решением проблемы – этого никто не хочет», – говорит Саша Васюкович.
«Также было и с нашими протестами: все нас поддерживали, все знали, что мы против Лукашенко, а началась война – и все беларусы резко стали плохими. Началась война в Палестине с Израилем – все забыли Украину… И вот так эта жизнь идет и идет, и все реагируют на повестку: появляется что-то новое, и о старом многие забывают…» – добавляет бывший политзаключенный.
Так она идет и идет. Жизнь. Пожимаем на прощание руки. Улыбаемся. Саша заскакивает на свой минский велосипед с польской рамой и исчезает за поворотом. Точь-в-точь та самая извилистая река, похожая на Ислочь…
Дмитрий Мираш / ИР belsat.eu
