Курды известны как один из тех народов, которые, несмотря на длительную борьбу и свою большую численность, так и не сумели получить собственного государства. И вынуждены жить между четырьмя странами, иногда враждебными между собой. Почему так происходит, и сумеют ли курды получить собственную государственность? Об этом «Белсат» разговаривал с экспертами.
По разным оценкам, сегодня в мире живут от 30 до 45 млн курдов. Сам Курдистан разделен между четырьмя странами: Ираком, Ираном, Сирией и Турцией. По языку курды сближаются с иранцами и очень далеки от соседних турок и арабов. Но в конфессиональном плане курды в основном принадлежат к суннитской ветви ислама, что сближает их с турками, но отдаляет от иранцев, у которых преобладает шиитское направление. Помимо сторонников суннизма и шиизма, есть среди курдов и представители местных конфессий, в том числе езидизма, алевизма или зороастризма, а также христианства.
В ХХ веке курды неоднократно пытались создать собственное государство. Но курдские страны, возникавшие в 1920-х и 1940-х годах, вскоре были ликвидированы. Курды становились жертвами геноцида в Турции времен Мустафы Кемаля и в Ираке при Саддаме Хусейне. 30 лет Рабочая партия Курдистана вела вооруженную борьбу против турецких властей. Противостояли курды и «Исламскому государству» на территории Сирии и Ирака. В 2022 году уже Иранский Курдистан стал одним из центров протеста против режима аятолл в Иране.
Однако, несмотря на борьбу, курды так и не сумели получить свою государственность. Хотя курдская автономия с 1992 года существует на территории Ирака, а в 2012-м возникла и в Сирии.
Так сложилось исторически
Беларусский историк, специалист по неевропейским цивилизациям Евгений Красулин отмечает, что исторически курды «имели очень мало возможностей, чтобы образовать что-то единое». Сначала они жили на границе между Османской империей и Персией, которая переходила из рук в руки, а когда Османская империя потерпела поражение в Первой мировой войне, регион был разделен еще больше.
Более того, добавляет Красулин, между курдами, даже в пределах одной страны, часто существуют большие различия в языке, культуре и традициях:
«И пытаться слепить из них что-то единое вряд ли получится, это будет конфликтная территория».
Более того, говорит Красулин, «курдам это единство не то чтобы и нужно». Даже во время вспышки курдского национализма XX века идея независимости не стала общей.
Не все курды – сепаратисты
Разобщенность курдов отмечает и аналитик Украинского института будущего Илия Куса: «Курды разные. И у них разное отношение ко всему. К их положению, к их правам, к государствам, в которых они живут. Далеко не все курды – сепаратисты, как у нас привыкли думать. Кто-то выступает только за ограниченную автономию, кто-то за независимость. Кого-то все устраивает».
Например, в Турции курды работают на государственной службе. А на президентских выборах в мае 2023 года курдские партии как выступали против действующего президента Реджепа Тайипа Эрдогана, так и поддерживали его.
Кейс Косово неактуальнен
Помимо разделения самих курдов, в курдской независимости не заинтересованы и те страны, на территории которых курды живут и которые в итоге потеряют часть своих нынешних земель.
«Ни Иран, ни Сирия, ни Турция, ни Ирак не хотят и не собираются мириться с этим», – отмечает Куса.
К тому же, курдский сепаратизм не готово поддержать и международное сообщество, а «любая борьба должна иметь какую-то внешнюю легитимность».
«И на данный момент я не вижу сдвигов в эту сторону со стороны международного сообщества. Ни Соединенные Штаты, ни Европейский союз, ни какие-то другие страны не желают такой дестабилизации. Кейс Косово никто не собирается применять», – говорит Куса.
«Нынешняя ситуация позволяет избежать более серьезных конфликтов, в которые будут вовлечены многие силы. Гражданская война в Сирии тогда покажется легкой прогулкой по сравнению с тем, что может получиться в итоге», – добавляет Красулин.
Народ, который невозможно ассимилировать
При этом в каждой стране проживания статус курдов отличается. Но большинство их интегрировано в те государства, где они живут, отмечает Куса. Вопросы же ассимиляции курдов, по его мнению, остались в прошлом, так как «века показали, что это невозможно».
Меньше всего курды представлены в органах власти в Иране, который сам по себе более централизован, чем его соседи. Хотя и там, отмечает Куса, даже несмотря на протесты 2022 года, далеко не все курды «с оружием в руках воюют против центра».
Однако, говорит он, власти Ирана боятся ослаблять контроль, опасаясь, что курды начнут движение в сторону отделения, особенно имея общую границу с соседним Иракским Курдистаном, «где их сородичи по той стороне границы готовы им помочь, если что». Также в Тегеране «боятся, что этим воспользуются враги, как они называют Соединенные Штаты, которые захотят дестабилизировать Иран и на этом сыграть».
В Турции же курды уже отошли от радикальных методов борьбы. Так, лидер Рабочей партии Курдистана Абдулла Оджалан, который с 1999 года отбывает пожизненное наказание в турецкой тюрьме, в конце 2000-х призвал курдов прекратить вооруженную борьбу, не атаковать турецкие силы, не совершать террористических актов.
«Долгое, в несколько десятилетий, вооруженное противостояние продемонстрировало безрезультатность, принесло только человеческие жертвы и ничего больше. И Оджалан пришел к выводу, что лучше сосуществовать мирно, чем бороться даже за независимость этого региона», – отмечает Красулин.
Курдская утопия
Даже в Сирии, где курдов долгое время не признавали гражданами, они в начале гражданской войны в 2011 году поддерживали режим Башара Асада и стояли на проправительственных позициях, опасаясь стать жертвами оппозиции, которую в то время уже поддержала Турция (а ее сирийские курды рассматривают как своего противника и врага). Но когда сирийское правительство начало давить на курдов, они изменили свою позицию на более демократическую, отмечает Красулин. В 2012 году подконтрольный курдам регион Рожава получил фактическую автономию.
Однако и сейчас, подчеркивает Илия Куса, сирийские курды не потеряли связей с Дамаском. С Сирией связана экономика региона, там работают сирийские коммунальные службы. А местами даже осталось присутствие сирийских войск как фактор сдерживания Турции.
«Для курдов это очень важно. Они сами себя пока не могут защитить. И довольствуются тем, что за их спиной стоят Соединенные Штаты и иногда ситуативно сирийская армия», – отмечает Куса.
В самой же Рожаве, говорит Красулин, ставят социально-политический эксперимент, построенный на идеях упомянутого Оджалана. Там сочетаются непосредственная демократия, либертарианство, анархизм и социализм. Там доминируют коллективные хозяйства, хотя частная собственность не запрещена, и нет сильных центральных органов власти, а вопросы решают местные органы при широком участии общества.
«Там практически строится утопия. Интересно посмотреть, к чему это все приведет, ведь это мечта многих нынешних интеллектуалов», – отмечает Красулин.
Разделение между автономиями
При этом Сирийский Курдистан сохраняет разделение с соседним Иракским Курдистаном, где после свержения Хусейна курды де-факто получили полную власть. С Багдадом их связывает только вопрос экспорта нефти, подчеркивает Куса.
«Иракские курды более прагматичны. Они существуют в своем «княжестве», имеют налаженные связи с соседними странами. У них организованы финансовые, ресурсные потоки, на которых они сидят», – говорит эксперт.
Более того, Иракский Курдистан имеет хорошие отношения с Турцией, через которую осуществляется экспорт нефти. В то время как для сирийских курдов Турция – «враг, страна, которая с ними несколько раз воевала, и они не могут доверять полностью иракским курдам, по крайней мере, отдельным их фракциям».
Не способствует сближению автономий и разобщенности курдов внутри них самих. Так, в Сирии есть по крайней мере три крупных политических курдских движения с разной повесткой дня.
«Кто-то больший автономист и выступает за переговоры с Дамаском, кто-то более радикален и выступает за сближение со Штатами до полного отделения, кто-то в центре», – говорит Куса.
Иракский же Курдистан до недавнего времени был разделен на две сферы влияния: одну контролировала Демократическая партия Курдистана во главе с кланом Барзани, а другую – Патриотический союз Курдистана во главе с кланом Талабани. Сейчас иракские курды еще больше фрагментировались: там появились умеренно исламистская партия и марксистская, связанная с Рабочей партией Курдистана.
«И эта фрагментация не позволяет курдам по обе стороны границы иметь полноценные отношения», – отмечает Куса.
Не дуть на карточный домик
Что касается будущего региона, то, как отмечает Красулин, пока тема курдской независимости «не стоит на повестке дня». Не демонстрирует такого желания и ни один курдский регион, их устраивает статус-кво.
«К конфликту вокруг курдской проблемы может привести сильное ослабление какой-то из сторон, например, Сирии во главе с Асадом. Тогда бы Рожава могла поставить вопрос о независимости. Но это будет непросто сделать, учитывая позицию соседей. Турция вряд ли будет счастлива видеть независимое курдское государство. И она будет делать все, чтобы этого государства не возникло», – считает историк.
Не исключает он и ослабления курдских формирований, в результате чего в наступление могут перейти уже центральные власти. В целом же, добавляет Красулин, «сейчас весь регион устал от непрекращающейся войны».
«Пока курдская проблема не стоит очень остро, на нее, как на карточный домик, лучше не дуть, а то рухнет и неизвестно, какие последствия будут», – говорит историк.
Однако, по его мнению, Курдистан гипотетически может стать ареной более широкого противостояния между Ираном и арабским миром и Турцией.
Если не независимость, то что?
Очень небольшими считает перспективы независимого курдского проекта и Куса, так как «это сложно, это дорого для всех в прямом и переносном смысле, и это очень рискованно». А провал этого проекта может привести к дестабилизации целого региона.
Важный вопрос и в том, насколько независимый Курдистан будет жизнеспособным экономически. Самостоятельная Рожава – «не очень», как и иракская автономия, если потеряет нефтяные месторождения на спорных с арабами территориях.
«Подобные проекты будут возможны, только если курды объединятся и предложат какую-то идею, и она действительно мобилизует людей. И это через улицу, через силу вызовет некое подобие гражданской войны в разных странах», – рассуждает Куса.
При этом будет важно получить согласие от внешнего опекуна – Соединенных Штатов, которые имеют в регионе военные базы и влияние по крайней мере на Багдад.
Поэтому более вероятным провозглашением независимости в ближайшее время эксперт считает или расширение существующих автономий курдов, или предоставление им такой автономии. Даже в Иране, подчеркивает он, обсуждается возможность расширить права регионов как часть конституционной реформы Исламской Республики, что помогло бы ей выйти из политического кризиса.
Макар Мыш / АА belsat.eu
