Ярослав Романчук: готов хоть сегодня приступить к восстановлению беларусской экономики
Экономист Ярослав Романчук почти исчез из беларусского информационного пространства. Чаще встречаются его оценки и мнения по поводу украинской экономики. О сегодняшней жизни, прошлом и планах на будущее экономист рассказал в интервью «Белсату».
– «Википедия» о вас пишет, что вы «украинский и беларусский экономист польского происхождения», родились в Гродненской области, в поселке Сопоцкин. Он действительно почти 20 лет был в составе межвоенной Польской Республики, но ведь это было еще до вашего рождения…
– Так и есть. В Польше мои родители родились, а я уже при Советах. Мама работала на молокозаводе, а отец был электриком и газовщиком. За свою польскость мама даже попала под репрессии. Ей готовы были предложить работу в Гродно, но для этого нужно было согласиться написать в паспорте, что она русская или беларуска, отказаться от католичества и не ходить в католический храм. Она ответила категорическим «нет». Поэтому я стопроцентный поляк: и по отцу, и по маме, и по бабушке. Все поляки. У меня было написано «поляк» в пятой графе советского паспорта.
Кстати, я тоже за это пострадал. В 1984 году, когда я уже учился в инязе, после первого курса нас забирали в армию. Военный комиссар посмотрел на мои документы и сказал: «А, так ты поляк, поедешь к своим прадедам-дедам, ведь ты враг! Ты же из «Солидарности», ты же чудовище враждебное, наверное, склонен к шпионской деятельности против Советской Родины»… и я два года оттрубил в Сибири.
– После учебы в Минском государственном лингвистическом университете, так называемом инязе, вы решили сменить специальность и пошли на кафедру экономических учений БГУ. Разочаровались в первоначальном выборе?
– Да нет, в инязе я был первым при распределении, ленинский стипендиат. И уже решился на аспирантуру, начал сдавать экзамены, но случился этот переход от «совка» к независимой Беларуси, а с ним и полная неопределенность. Зарплаты были слабые, я жил в общежитии и нужно было что-то делать, чтобы более-менее достойно существовать. Тогда началось мое сотрудничество с Беларусским союзом предпринимателей. Я был неплохим организатором и мне там дали ставку руководителя отдела внешних связей. Там я поработал два года и получил новое предложение – возглавить торговое предприятие с польским капиталом.
Но через два года мне и там стало скучно. Как раз тогда я познакомился с Леонидом Заико и он заинтересовал меня экономикой. Он тогда руководил школой микро- и макроэкономики для высшего руководства Беларуси. Я ее закончил и быстро написал диссертацию. Мне очень помогло то, что я мог читать литературу на английском языке.
В 1995 году Леонид Заико и Анатолий Майсеня, основатель и руководитель очень престижного центра «Восток-Запад» (первый мозговой центр, имевший большое значение для консолидации интеллектуальных элит) пригласили меня к себе. И я стал помощником Станислава Богданкевича, который тогда был депутатом Верховного совета. Это была моя первая встреча с великой беларусской политикой…
– Насколько я понимаю, сейчас вы в Киеве. Чем занимаетесь, на что живете?
– На зарплату. Я занимаюсь информацией, аналитикой, экономикой. Возглавляю Офис простых решений и результатов в Киеве. Работаем мы непосредственно с органами власти, со структурами безопасности для того, чтобы им объяснять, что такое экономическая безопасность. Сейчас вот книжку написал «Новый Запад. Украинская мечта», где предлагаю инновационную модель для Украины. Формирование ценовой политики, объяснение, что такое экономическая свобода, как стать страной успеха. Я им показываю, с каких стран можно брать пример, а с каких – не надо. Просто делаешь такие вещи, потом рассылаешь их, встречаешься с разными руководителями, министрами, руководителями бизнеса, то есть такая активная, аналитическая, научно-образовательная работа.
– Почему вы, поляк, выехали не в Польшу, а в Украину?
– Потому что считаю, что это государство имеет уникальную возможность первой стать свободной страной, а потом помочь нам перезагрузить эту самую свободу. Уверен, что если получится в Украине, то получится и у нас. На уровне пассионарности они нам фору дают, а вот с точки зрения глубинных знаний украинцы еще на поверхности. Соединение такого вот научно-аналитического подхода с пассионарностью украинцев может дать хороший результат.
Кстати, я, когда приехал сюда, был впечатлен, какое количество чиновников хвалит беларусскую модель. И в промышленной политике, и в аграрной, и в социальной. Я тут писал направо-налево и говорил: «Вы что, обалдели? Какая беларусская модель? Вы вообще понимаете, что там происходит?» – «Нет, не понимаем!». Ну и на этом разговор закончен. Это происходит, когда люди все верхами да верхами: ой, стабильность, ой, там хорошее промышленное развитие, там пенсии платят и все хорошо. Это на уровне туриста, который приехал в страну на несколько дней и ничего не видит кроме того, что улицы чистые.
– Ваша семья тоже в Украине?
– Нет, семья в Польше. Ребята мои, сыновья, учатся в школе: старшему – 11 лет, младшему – 8. Жена работает в IT-компании. Она тоже пострадала из-за моей фамилии. И детям в тоталитарной школе в Беларуси было нежелательно оставаться, так как рано или поздно они были бы использованы режимом Лукашенко против меня. Они выехали почти на год позже меня. Сначала думал их в Украину перевезти, но началась война. Самый неуютный год – первый, что был переходным – они уже прошли. Изучают языки, естественные науки. Закладывают базу, а потом пусть выбирают сами, куда пойти. Они активны: в футбол играют, в теннис, в бадминтон, ролики есть, плавают, младший начал учиться играть на ударных инструментах.
– То, что вас нет в кабинете Светланы Тихановской, как объясните?
– Я считаю самым большим провалом Кабинета тотальное отсутствие экономики в нем. Тихановская знает, кто я такой, знают и Добровольский, и Лебедько. И тот факт, что они не пригласили и даже просто не поговорили, говорит о том, что у них не было задачи делать нормальную экономическую политику и просвещение. То, что они делают, это какой-то пиар, выбивание проектов: мол, если мы вступим в Европейский союз, нам дадут $3 млрд. Это полная чушь. Знаете, я в 1997 году работал в теневом правительстве еще Геннадия Карпенко, Василия Шлындикова и Станислава Богданкевича, и я прекрасно знаю, что это такое. Мы делали аналитику, какие-то доклады, я писал альтернативные послания, когда был в оппозиции. А то, что они делают… Они экономикой не занимаются вообще. Я не знаю, по какой причине, но я уже и Валерию Ковалевскому говорил, и в разных выступлениях на телевидении и в YouTube-каналах. Ну, не хотят, так не хотят. Мне даже украинцы говорят: потом мы тебя не отдадим Беларуси (смеется).
– А для Беларуси у вас есть какой-то план?
– Да, в 2011 году я разработал Антикризисный план для Беларуси, который не потерял своей актуальности. Здесь я выработал программу «Экономика военного времени» и программу развития для Украины. Они, эти программы, на 95% совпадают с тем, что нужно делать в Беларуси. Поэтому я абсолютно готов к тому, чтобы начать делать реформы.
Первые 12-18 месяцев мы осуществим такие изменения, которые позволят стране максимально быстро расти. Естественно, приватизация растянется на определенное время. Реформа образования, здравоохранения, пенсионная система. Это те вещи, которые не делаются за год. Но, по крайней мере, есть четкое представление того, что и как нужно делать. Поэтому шатаний не будет. Была бы политическая воля для начала. В свое время Михаил Саакашвили, у которого я здесь в 2021 году начал работать в Офисе простых решений и результатов, дал полный карт-бланш Кахе (Каха Бендукидзе, известный грузинский реформатор и бизнесмен, советник правительства Украины в 2014 году – Ред.) делать экономические реформы. И тот сделал. То же самое должно быть и в Беларуси. Ни Тихановская, ни Бабарико, ни Лебедько – никто из них. Политики должны заниматься политикой, а экономисты – экономическими реформами и трансформациями.
– Вы много стажировались в американских университетах, канадском… Были ли предложения там остаться?
– Были, конечно. Даже в 2021 году было предложение, когда я переехал в Украину, но я отказался. Я там могу быть гостем, но адаптироваться к той среде – это не мое. У меня интеллектуальные партнеры, я член международной сети Atlas Network, это мозговой центр мира. Но мне не хватает такого духа, который есть в Украине, в Беларуси, в Польше – вот в этой части мира. Ведь, если искать пульс изменений, что за свободу бьется, он абсолютно здесь. Это передний край борьбы. Если мы победим рашистов-путинцев, тогда начнется самое интересное.
– Многие через пару лет, а некоторые сразу после выезда, страдают от ностальгии, от каких-то бытовых проблем. Другие, наоборот, осели уже в Литве, Польше, других странах Европы с семьями и возвращаться вряд ли будут. А вы собираетесь возвращаться в Беларусь?
– Конечно. Самые горькие мои сожаления, что я не могу поехать на могилы матери и отца. Вот каждого 1 ноября, когда у нас Деды, у меня очень сжимает сердце, чуть ли не до слез из глаз, что не могу быть на родине уже два года. Раньше я был там каждый год. Папы не стало в январе 2010 года, мамы – в 2018-м. Когда я поехал учиться в Минск в 1983 году, у нас, как в католической семье, самыми главными праздниками были Рождество и Пасха. В эти дни я всегда был дома. Всегда! Мы шли в церковь, заказывали Мессу. Теперь всего этого я лишен. Хотя, конечно, и в Киеве есть храмы, недалеко от меня греко-католическая церковь и я захожу…
Александр Путило / ЮК belsat.eu
