Почему россияне уезжают в Азию и становятся уличными музыкантами? Корреспондент «Белсата» Александр Гремин провел две недели во Вьетнаме думая, что снимает развлекательный фильм о субкультуре стритовщиков, но обнаружил, что открыл новую остросоциальную тему.
Социалистическая республика Вьетнам – одна из четырех оставшихся на данный момент стран, которые считают, что строят коммунизм. Кроме Вьетнама это еще Куба, Лаос и Китай. Политическая партия во всех этих странах одна – коммунистическая. И граждане Вьетнама, в соответствии с конституцией, «исполняют программу строительства социализма в переходный период».
Мавзолей Хошимина специально строили так, чтобы он был выше мавзолея Ленина. А памятник самому вождю мирового пролератериата стоит на почетном месте и никто даже не думает его сносить.
Сердце Ханоя – это Озеро возвращенного меча, с ним связана легенда о возникновении вьетнамской государственности. Вокруг озера разбиты прекрасные бульвары. Именно сюда устремляются гости столицы на вечерний променад. А развлекаем их мы – уличные музыканты, стритовщики.
Вьетнамцы очень хорошо принимают русские песни. Многие из них были в Советском Союзе. Я встречал и тех, кто был в моем городе Тольятти, они работали на АВТОВАЗе. В Тольятти очень хорошо помнят, как вьетнамцы приезжали тысячами, сразу после войны, голодные, истощенные. В Ханое они слышали русскую речь, вспоминали свою молодость в СССР и просили меня спеть то, что было популярно в те годы – Пугачеву, Высоцкого, «Машину времени», русские народные песни.
Украинский музыкант Александр считается своеобразной элитой стритовщиков, он играет на редком инструменте хэндпэне, путешествует по миру уже пять лет и неплохо зарабатывает.
«Ко мне пришло осознание – я понял, что я артист. Мне нравится когда люди меня слушают, когда они реагируют, когда они позитивно реагируют», – говорит Александр.
Жизнь уличных музыкантов изнутри не столь празднична и безмятежна, как выглядит снаружи. У стритовщиков есть два врага и первый – это полиция или, как мы их по привычке называем – менты.
В развитых азиатских странах типа Южной Кореи, Гонконга или Сингапура полиция если и присутствует в местах массового скопления людей, то в гражданской одежде – чтобы никого не напрягать своим видом, а в основном ведет наблюдение через видеокамеры. В Ханое эти парни гордо ходят везде и гоняют нашего брата.
Стритовщик Василий проехал тридцать девять стран и выработал свой метод борьбы с ментами:
«Здесь в Ханое вообще-то гоняют. Говорят «гоу, гоу». Ты уходишь, а через минуту возвращаешься. И так весь вечер, иногда можно по восемь раз пересаживаться. Это нормальная практика».
Но мое присутствие на стриту полиция почему-то игнорировала. Коллеги считают, что причина – в моих физических данных.
Но если с полицией так или иначе можно выстроить отношения, враг стритовщика номер два гораздо опаснее. Это легкодоступные наркотики.
С незаконным оборотом наркотиков вьетнамская полиция если и борется, то только среди вьетнамцев. Для туристов это зло является легкодоступным. Достаточно просто выйти на улицу – к вам тут же подъедет мотоциклист с предложением марихуаны, кокаина или услуг проституток.
А еще говорят, что в странах социализма для этих негативных явлений нет социальной основы! Ежедневное употребление наркотиков как форма проведения досуга среди стритовщиков носит массовый характер. Многие стритовщики обзаводятся на улице сомнительными знакомствами, бросают стрит как вид деятельности и полностью переключаются на торговлю марихуаной. Их уверяют, что это безопасно.
Вьетнамской наркомафии нужны драгдилеры европейкой наружности, потому что целевая аудитория – это европейский турист, а он охотнее купит наркотики у такого же европейца, чем у вьетнамца.
В качестве уличного музыканта я проехал семь стран и аналогичную картину видел почти везде, кроме Сеула и Сингапура, но эти страны ведут реальную, а не декларативную борьбу с наркотиками. Как вы понимаете, с каждой новой страной романтическое представление о стритовании у меня разрушалось. Последние иллюзии у меня исчезли когда я включил в себе журналиста и стал вплотную интересоваться социальной основой данной субкультуры. Оказалось, что из всех стритовщиков в Ханое 90% россиян.
Бродяжничество по странам Азии и жизнь на случайные заработки, в том числе – стритовые – это в основном российское явление. Молодые люди Урала, Сибири, Дальнего востока осознают, что во взрослой жизни в России их ждет низкооплачиваемая работа, кредиты, отсутствие перспектив. И если уж все равно предстоит битва за выживание – то лучше это делать в теплых краях, лет за пять объехать весь мир и пристроиться где-то, открыть свой бар, магазин, недорогой хостел.
Получается, что азиатский стрит как явление порожден российскими политическими и экономическими реалиями. И это совсем нетот вывод, к которому я хотел прийти, когда улетал в Сеул, Гонконг, Малайзию, Сингапур, Вьетнам и Лаос.
Александр Гремин, специально для «Белсата»
