Включение белорусских земель в состав Российской империи в результате разделов Речи Посполитой означало новые порядки в экономической, религиозной и политических сферах.
Политика русификации, «разбора шляхты», введение рекрутчины и многие другие факторы спровоцировали национально-освободительные восстания 1830-31 и 1863-64 годов. Для их подавления царизм использовал целый комплекс всевозможных мер, главная роль в которых, конечно же, принадлежала армии. Но дело, начатое казачьими штыками, продолжали российские законы и чиновники.
«Здесь можно наблюдать достаточно интересное явление – замечает в студии программы «Intermarium» кандидат исторических наук Александр Радюк из Гродно. – В правительственных документах неофициальной переписки белорусское население – или единоверцев, как когда-то Екатерина II назвала присоединенные белорусские земли, – называли туземцами».
По словам ученого, это свидетельствует о том, что политика российского правительства носила черты колониальной, такой же, как в то время проводила Франция или Британская империя. И основным толчком к ней послужили вышеупомянутые восстания.
«Это были вызовы со стороны западного региона, на которые Российская империя начала искать ответы. Только после этих восстаний она начинает разрабатывать политику, основным элементом которой являются репрессии. Не экономическое хозяйствование, не проведение исследований этой территории», – считает Александр Радюк.
Николай Николаев, доктор филологических наук, заведующий отделом редких книг Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге, замечает, для каждой присоединенной территории Российская империя вырабатывала свой модус управления. В Великом княжестве Финляндском, прибалтийских губерниях или азиатских владениях национальные и земельные вопросы решались совершенно иным образом. По его словам, после поглощения Речи Посполитой российская администрация склонялась к тому, чтобы дать местному населению большую долю самостоятельности.
«Первые шаги – я могу сказать о книжной культуре – это в Вильнюсском университете издается букварь, в типографии Завадского, русский и польский. Администрация хотела как бы минимум русского языка для управления краем и отдать местным все остальное. Но местные не нашли бесконфликтный модус: началось восстание 1831 года. Власть придавила, а потом сделала следующий шаг: начала разлагать общество. Поддерживать крестьян как отдельный слой – тех людей, на которых она будет опираться, как на «русских», в отличии от «польской шляхты». Это тоже отразилось в книжках. Мы видим всплеск белорусских изданий. Император Александр II приезжает в Вильнюс, и для него местная интеллигенция печатает альбом: там французские тексты, польские, белорусские и литовские. Якобы согласие такое общественное начертывается. Это не получилось. Восстание 1863 года отменяет эту тенденцию. И тогда белорусские книжки с текстами православными, антикатолическими, но белорусские – заменяются на российские. Идет более категоричное отрицание местной традиции», – рассуждает он.
Одним из самых мощных инструментов наказания участников национально-освободительной борьбы было изъятие частного имущества в Российскую государственную казну. Результатом было культурное опустошение наиболее богатых в этом плане белорусско-литовских очагов.
Известно, что наши шляхетские и магнатские роды на протяжении поколений накапливали разнообразные художественные произведения и ценности. Предметы антиквариата, произведения лучших мировых мастеров разных эпох, драгоценные камни и редкие украшения, изделия из серебра и золота, мрамора и фарфора, коллекции монет и собрания других произведений искусств были важным атрибутом каждого рода, имевшего за собой прочное экономическое наследие. Отдельно в этом перечне стоят богатые библиотечные сборы, которые были важным элементом принадлежности к элите и сохранения фамильных архивов.
Несвиж Радзивиллов, Деречин Сапег, Свислочь Тышкевичей, Дятлово Солтанов, Озера Валицких, Сморгонь Пшездецких, другие резиденции своим богатством и уникальностью сборов легко могли дать фору подобным окружениям в Германии, Франции или Польше. Российская администрация опустошила наиболее богатые в культурном плане усадьбы местного нобилитета.
Все самое ценное попадало в российскую столицу. Только в 1835 году на монетный двор Петербурга было свезено более 320 кг серебряных изделий из магнатских и шляхетских усадеб белорусско-литовского края. Книгосборы, семейные архивы и рукописное наследие передавалось в российское ведомство народного просвещения. Богатые интерьеры вывозились для отделки официальных государственных учреждений и загородных императорских резиденций. Галереи фамильных портретов и многое другое, чему российские власти не могли найти практического использования, продавались с аукционов. Значительная часть этих ценностей была разграблена царскими чиновниками.
В результате наиболее достойные артефакты с территории белорусских земель оказались за пределами нашей страны. Предпринимает ли официальный Минск меры, чтобы вернуть сокровища в Беларусь? И согласятся ли сегодняшние владельцы с ними расстаться?
Это лишь некоторые из вопросов, ответов на которые вместе с Александром Радюком и Николаем Никлаевым в студии «Intermarium» ищут Станислав Вех, доктор наук, глава кафедры истории ХІХ в. университета Иоанна Кохановского (Кельце, Польша), и Лилия Ковкель, доктор истории из Института истории Польской академии наук (Краков, Польша). Смотрите видео в начале статьи.
ИО/МВ, belsat.eu
Коллаж из фото: belsat.eu, commons.wikimedia.org/Kunsthistorisches Museum Wien
