«Я понимаю, что, в принципе, этот сборник на **й никому не нужен»


Стас Карпов – публицист, дизайнер и блогер, практически без нецензурной лексики рассказывает «Белсату» о своей первой книге.

Его сообщения и рефлексии на различные события вызывают много дискуссий в фейсбучном пространстве. Сейчас Стас готовится к презентации своего первого сборника стихов «Канцелярии разных дел».

– Стас, как пришла идея издать сборник?

– Она не пришла, ты знаешь. Я пишу стихи с детства. И в один момент меня просто начали долбать люди: «Давай, давай». Дмитриев все говорил: «Давай, мы твою книжку издадим». Когда «Говори правду» были богаты. А я не хотел никому ничем быть обязанным.

После деньги на книжку мне подарили родители. А я их просто пропил, потому что тогда издавать абсолютно ничего не собирался. Прошло еще года два. И я решил: «Ладно». В этом году мне исполнилось 35, сделал себе такой подарок.

Обложка сборника. Фото Валерии Власик

– Почему книга называется «Канцелярии разных дел»?

– Когда-то слушал какую-то передачу, там рассказывали, что в древнем Китае была при императоре такая организация, которая ему ш *юх приводила. Называлась она «Канцелярия особо важных дел» и занималась исключительно бля*ками самого высокопоставленного лица страны. И тогда я написал стихотворение о канцелярии. О КГБшнике, который после взрыва в минском метро выходит из здания КГБ, идет по Романовской Слободе до станции метро Фрунзенская. Потому что он не хочет идти на Купаловскую. Короче, «Канцелярия важных дел» в голове засела, и именно так хотел назвать сборник. Но я же такой человек мнительный, прислушиваюсь к тому, что мне говорят. А мне сказали: «Ху*ня».

Тогда я решил, что вообще не буду делать обложку в сборнике и назову книгу «Вокладкунах».

Умберто Эко, по-моему, рассказывал о названии книги «Имя розы»: роза на протяжении своего существования как символа, наслоилась таким большим количеством смыслов, что по сути потеряла любой смысл. И поэтому, он говорил, самое крутое название – типа «Три мушкетера», так как оно ни к чему не подталкивает. Вот я и хотел ни к чему читателей не подталкивать. Однако жена не оценила: «Ты издал сборник, а сейчас похабишь таким названием дурацким». Ну, думаю, ладно, пусть будет тогда «Канцелярии разных дел». Хотя по итогу политическая тема в сборнике получилось совершенно вторичной.

– А какая первичная?

– Погода, настроение ху *вое, антропоцентричные рефлексии такие.

Обложка сборника. Фото Валерии Власик

– Кто рисовал иллюстрации к книге?

– У папы были рисунки, которые он делал по молодости. Я у него когда-то украл все эти иллюстрации, теперь они висят у меня дома. Когда начал делать книгу, я в них зрением уперся и понял, что вот то, что нужно. Это цикл о человеке: он там, то стоит, то сидит, то по городу шляется и в конце уходит. Я, естественно, не смог сделать так, чтобы отцовский сюжет совпал с содержанием книги, поэтому рисунки просто разбросаны по атмосфере. Попросил папу только дорисовать для обложки здание КГБ и Цанаву в башне. А на обратной стороне он уже нарисовал Куропатскую тему, там деревца в кресты переходят, если присмотреться. Это для внимательных. Ну и Цанава также для внимательных.

– Расскажи о процессе подготовки. Сколько времени прошло от идеи до реализации?

– Хотел издать сборник ко дню рождения. Так оно и получилось.

Начал заниматься летом. Редактором был мой школьный учитель белорусского языка и литературы. Мы с ним так смешно встречались. Два раза из четырех даже не разговаривали о книге, просто напивались. Еще два раза посвящали ей часа полтора, а потом ломались заново. Ну и налегали на пивас. А после Оля Гордейчик помогала очень сильно. Она нашла 86 ошибок после наших проверок. Как там было: «Я и два филолога в скверике гудели». Ну вот.

– Ждешь ли чего-то от издания сборника? Или делал это исключительно для себя?

– Для себя. Я сделал все так, как хотел: с людьми, которыми хотел, с папиными иллюстрациями, с моим названием. Единственный камертончик – чтобы на душе было спокойно. Если спокойно, значит, все делается правильно.

Мне как бы приятно, что книжка есть. Может быть люди, которые меня любят, радуются. Однако я понимаю, что в принципе, этот сборник на *уй никому не нужен. Возможно, два с половиной человека, действительно любители поэзии, купят. Я стараюсь не морочить никому голову с этой книгой, насколько это возможно. Презентацию все же делаю.

Вообще, несколько лет назад какой-то человек, не помню, кто, сказал классную фразу: «В Беларуси цена любого действия чрезвычайно высока». Это офигительно метко. В нашей стране стать более-менее медийным, известным, или стать героем баррикад можно, не будучи героем и не сделав ничего, чтобы быть медийным.

– Почему тогда решил издать «Канцелярии разных дел»?

– У меня есть друг заокеанский, Рабинович. Так он сказал: «Творец – это тутовый шелкопряд. Он же не может не выделять. Он каждый день выделяет». Вот и я тоже выделяю (улыбается).

– А на будущее есть мысли продолжать «выделять»?

– Не уверен, что через 15 лет мне будет, что сказать. У меня и так сейчас две с половиной темы. Или это наступает какая-то душевная черствость с прожитыми годами, или интеллектуальное выгорание, или просто усталость. Меня и так все уже зае*ало, честно говоря. И с каждым годом все за*батее и за*батее становится. Думаю, что в 50, лучшее, что смогу делать – писать ху*вые рецензии на стихи молодых поэтов. У людей пожилого возраста это получается очень органично, по-моему.

– Какие три автора на тебя наиболее повлияли?

– Это у Бабеля, кажется, была фраза: «Человек за свою жизнь должен прочитать три книги. Но чтобы понять, какие, нужно прочитать тысячи». Для меня это однозначно Альбер Камю. Еще Айн Рэнд. И, наверное, Сэлинджер.

– А если говорить о белорусской литературе?

– Моя белорусская литература началась с «Облавы» Быкова. Это произведение оставило просто очень сильное впечатление, когда мы проходили его в школе. Конечно, Короткевич, Брыль, Мавр в соответствующем возрасте цепляют.

А поэзия для меня началась с Анемпадистова. Просто открытием была, новый мир. Если человек погружен в поэзию, то сильно поразит Янка Купала. Но для этого надо немного подумать. Взять хотя бы стихотворение «О так! Я – пралетар!» Там же в конце: «Адно… не збыў яшчэ ўсіх бед: мне сняцца сны аб Беларусі!» Это перформанс в чистом виде, понимаешь. Искусство, которое использует контекст. Так вот приколотить яйца к мостовой – это говно, а не искусство. А если ты в послереволюционные годы пишешь, будто бы коммунистический манифест этой мудацкой идеологии, а заканчиваешь все строками «Мне сняцца сны аб Беларусі», – это взрыв бомбы. Это очень круто. Это меня цепляет. Их Pussy Riot рядом не стояли.

– А среди современных белорусских авторов есть те, кто оставил хорошее впечатление?

– Таня Светошова мне нравится, поэтесса. Был на презентации ее книги. И это был тот суперский случай, когда не приходилось врать, что получилось хорошо.

– А часто такое случается?

– С близкими людьми можно быть открытым. Так аккуратненько и деликатно сказать, что тебе нравится, а что нет. Если ты встречаешься с публичным человеком, то это не потому, что вас связывает какая-то общая история – с детства, а потому, что вы друг другу ситуационно интересны. Тебе может быть интересен человек, но не интересно то, что он делает. Или наоборот. Таких я знаю десятки, сотни. И получается, что 90% моих контактов – это борьба с нелюбовью лицемерить. Есть счастливые исключения, но в основном я стараюсь дистанцироваться от тусовок. Не люблю врать.

– Довольно часто тебя сравнивают с Горватом. Удачно ли это сравнение?

Фото из Фейсбука Стаса Карпова

– Люди сравнивают, потому что нравится им очень Горват. И нравлюсь я, допустим. Андрусик своего успеха добился. Ну и теперь я книжку издаю. Поэтому и сравнивают. Но мы очень разные. Он пишет прозу, я – поэзию, в основном. Он не ругается матом, я – ругаюсь. Он хороший, я не очень.

Андрусик прекрасный, я его люблю. Горват стал явлением может не десятилетий, но десятилетия – бесспорно. Хотя, я думаю, что и десятилетий. Это возвращение нам белорусской литературы. Хотя, он, наверное, сам нихера не понял, как он это сделал.

Книга «Радива Прудок» могла бы быть не белорусским, а мировым бестселлером. Это, как если бы Куллинкович родился в Америке. Он был бы очень, очень, и очень богатым и на весь мир популярным. Если бы Вольский с его талантом родился хотя бы в Польше, он был бы очень состоятельным и знаменитым человеком. И NRM бы не распался вообще. Кася Камоцкая если бы родилась хотя бы в России, была бы очень известной на огромном пространстве. Мы поддерживаем своих, но есть некоторые «свои», которые недостаточно поддержаны. Которым не посчастливилось родиться в это время, в этой стране. Эти люди – как топливо для нашей родины. Проблема в том, что как и любое топливо, они сжигаются бесследно. Но благодаря этому твоя тачка едет, конечно.

– Какая-то грустная у нас концовочка получилась.

– Зато едем.

Презентация сборника стихов «Канцелярии разных дел» состоится 9 октября в игровом пространстве «Кувалда» в 19.00.

Беседовала Валерия Власик/ТП, belsat.eu

Новостная лента