«Я готова к годам»: 23-летняя Софья ждет возвращения своего парня-политзаключенного
Когда семь человек в штатском пришли задерживать Ивана Андрушойця,его девушка Софья была рядом. Их положили лицом на пол, сказали: «Вы добегались», – и вывели Ивана в наручниках в неизвестном направлении. Уже два месяца, как Софья занимается делами своего парня-политзаключенного и старается не представлять себе его возвращения, чтобы напрасные мечты не привели к разочарованию. «Белсат» продолжает рассказывать о том, как это, когда режим несправедливо крадет твоего близкого человека.
Ивана задержали 5 ноября по подозрению во взломе компьютерной системы Мингорисполкома, а к 349-й статье Уголовного кодекса добавили 342-ю, что предусматривает организацию и подготовку действий, грубо нарушающих общественный порядок.
По тому же делу взлома проходят Павел Дрозд, активист Ким Самусенко и задержанный брат Кима Алексей – все четверо живут в одном районе и дружат с подросткового возраста. Также задержан брат Кима Алексей.
«П***уй домой, б*** малолетняя»
Когда задержали Павла, а позже Кима, Иван с Софьей постановили, что за ними придут тоже. «Ким сообщил, что его забирают, и мы покинули квартиру, а через три часа туда пришли с обыском. Друг Вани, живущий над нами, сидел в это время дома, ел мороженое и услышал шум – ломали дверь. Он спустился посмотреть, что происходит, и в итоге стал понятым».
Из квартиры забрали технику, модем, некоторые документы, банковские карточки, сим-карточки, а также газовый баллон, который пара использовала на дворовых мероприятиях, чтобы жарить драники. Когда Ивану с Софьей сообщили об обыске, они уехали из города и решили ждать новостей в Солигорске, где живет мать Софьи.
«Нас нашли через сутки, открыли дверь ключом – видимо, попросили его у сына сожителя моей мамы, и очень вежливо вошли. Мы тогда сидели на диване, разговаривали и думали сходить за продуктами и чем-нибудь из одежды, потому что уехали без ничего. Я слышу, как открывается дверь, смотрю на Ваню, Ваня смотрит на меня, мы молчим – и я понимаю, что все. Я до сих пор помню лицо человека, зашедшего первым: очень неразумно надевать баф, который полностью обтягивает твои черты. Семеро зашли, посмотрели, что в квартире больше никого нет, и положили нас лицом на пол. У Вани спросили фамилию, а когда он его назвал, сказали: «Вы добегались», – а также, что «на каждого айтишника найдется три айтишника, лучше его». А в мою сторону прозвучали не очень нежные слова: «П***уй домой в Минск, б***с малолетняя». Но, по большому счету, я и была дома».
Во время задержания Софье не было страшно: самым ярким чувством стала злость.
«На вопрос, почему они забирают сыновей, мужей, парней, а не гоняют реальных преступников, нет ответа. Те, кто арестовывает обычных людей, скорее всего даже не понимают, с какой целью это делают, и не думают, как потом будут с этим жить».
Вскоре девушка увидела любимого человека в списках Окрестина, а через пару дней его перевели в СИЗО-1 на Володарского, где он остается до сих пор.
Испытание в 23 года
Софья и Иван вместе уже три года. Они познакомились в общей компании, сблизились на похоронах друга и почти сразу начали жить вместе – с отцом парня и собакой Штирлицем, который сейчас на прогулках высматривает своего хозяина в прохожих.
По образованию Иван электрик: пошел следами отца. В последнее время, когда Софья открыла ИП по монтажу слаботоковых сетей, он учил ее необходимым вещам, но официально на момент задержания был безработным. Без него предприятие придется заморозить: научить девушку всему, что необходимо, Иван не успел.
Мать парня живет в Березовке. 5 ноября она говорила, что не знает, то ли переживать за сына, то ли радоваться за дочь – сестра Ивана родила как раз в этот день, возможно даже, не без помощи новостей о брате.
Софья тем временем вернулась в Минск. «Это было тяжело: обычно, когда я прихожу домой, меня встречает Ваня, а тут никого нет. И что делать дальше – разбирайся сама. На первых порах я все ожидала, что он вернется, обнимет и поцелует. Две недели я старалась не оставаться одна, а тем более не оставаться дома, так как без Вани эти стены сильно давили. А потом у меня включились мозги и я поняла, что в принципе ничего такого в этом нет: вы живете, у вас есть определенные проблемы, а это просто одна из проблем. Поэтому я решила брать себя в руки и как-то ему помогать».
Всю ответственность за насущного политзаключенного Софья взяла на себя: коммуникация с адвокатом, решение бытовых вопросов, моральная поддержка всех и каждого – неслабое испытание в 23 года.
Теперь она должна заботиться не только о себе и даже не только об Иване: она поддерживает отца своего парня, который за последние месяцы пережил два инсульта, посещает и успокаивает мать Ивана, обсуждает ситуацию со своими родителями (они переживают и говорят, что «не надо было лезть в политику»), сообщает друзьям и родителям задержанных по тому же делу последние новости, а также дважды в день выгуливает Штирлица.
«Ваня просил меня успокоить родителей: мол, все нормально, он просто в не очень хорошем санатории. Четыре дня в неделю я занимаюсь бытовыми вопросами, связанными с Ваней, а вначале это занимало почти все мое время. Сейчас мое главное переживание – дождаться письма».
Софья в письмах пишет, что ждет Ивана и когда он выйдет, пара сыграет свадьбу и родит много детей. О своих переживаниях и проблемах девушка старается не говорить: мол, парень и так постоянно взаперти со своими мыслями.
«Он мне пишет, что любит, скучает, описывает свой быт. Настроение у него боевое, в камере они друг друга поддерживают, так как понимают, что сидеть, вероятно, еще долго, а в случае конфликта ты никуда не денешься».
Под все эти стремительные перемены девушке теперь нужно подстроить свою жизнь и график будущей работы: с прошлой, в больнице, она срочно ушла, когда уезжала с Иваном из города.
«Ощущение, что за мной могут в любой момент прийти просто так»
Обвинение тем временем, как считает Софья, максимального уровня абсурдности: ничего, за что можно было бы задержать четырех друзей, она представить не может.
«Мы встречались, разговаривали, обсуждали политику, но сейчас такое время – все обсуждают политику и все недовольны. Видимо, есть какой-то план-минимум на количество людей, которых надо арестовать, и тут кому-то везет, а кому-то-нет. Лично у меня еще с августа сохраняется постоянное ощущение, что за мной могут в любой момент прийти просто так. Или, когда марши только начались, я знала, что относительно них начнут работать: высматривать и выискивать людей, которые в них принимали участие».
Испытание девушка воспринимает очень трезво: считает это жизненным уроком, который нужно пройти с достоинством.
«Так или иначе, это укрепило меня и наши отношения с Иваном. Теперь я буду лояльнее к его «хочу» и «не могу» и начну легче воспринимать вещи, которые раньше мне казались серьезными. Ситуаций, когда я после ссоры ухожу из квартиры, больше не случится, а если он будет на меня злиться, просто скажу: «Ты сидел, а я тебя поддерживала». В дальнейшем наши отношения точно будут сопровождаться тюремными шуточками».
Софья надеется, что до суда дело не дойдет: судить Ивана не за что, также Как Павла, Кима и Алексея, следователи сделают правильные выводы и всех отпустят.
«Тем не менее, стоит не забывать, что так может не случиться, – и я готова к годам. Есть семьи, которые ждут мужей или детей по десять или двадцать лет, а нам грозит не такой срок, чтобы расстраиваться. Тем более за эти статьи нам точно не будет стыдно».
Галина Абакунчик/МВ belsat.eu
